Даже слишком. Очень неожиданно.
Нас всего четыре. Я, Аяри, Эби-Ши, Лалли… кто же следующая? Ею может оказаться любая. Даже я.
Нет уж. Я своего не упущу, чего бы это ни стоило!
Впрочем, мне было сложно сосредоточиться даже на самой себе. Из головы не шёл Ингрен, с болью извлекший из груди Слезу Бездны, не шла собственная реакция на это зрелище. Это пугало. Ингрен велел нам найти способ справиться с жаждой могущества, которая просыпается рядом с артефактом, но для этого нужно очень хорошо знать себя. Я точно могу ответить, что не знаю себя и на половину. Себе в душу заглядывать так страшно!
Принц прочно поселился в моих мыслях, и чем дальше, тем больше жутких догадок открывалось. Нас накрыло лишь от мимолётного взгляда на Слезу Бездну, а он держит её в своём теле. В груди. В сердце.
Отец и Мать, что он за человек? Что он делает, на что идёт, чтобы сохранять спокойствие и держаться так по-светски, будто и знать не знает ни о каком артефакте? Что его поддерживает, что помогает справляться? И этот способ хранения артефакта… единственный ли он? Или есть ещё варианты? Если есть, то что заставило Ингрена выбрать именно его?
До извлечения мы ничего не чувствовали. Тело принца гасит влияние Слезы на окружающих ради их же безопасности. Не исключено, что ценой его здоровья.
Силён. И жена такому человеку нужна под стать.
Схватилась за голову.
А потяну ли я? Мне предстоит разделить эту силу с Ингреном. Выдержу ли? Настолько ли я прочна и телом, и духом, чтобы быть ровней?
Я не знаю себя. Совсем.
А Ингрен всё не идёт из головы… Впервые мне по-настоящему захотелось узнать его поближе.
Он носит маску толще и прочнее всех наших вместе взятых.
2
Нет. Я слишком далеко зашла для мыслей о собственной слабости.
Страшно!
А что, если он ничем не отличается от Ардвина? Что, если я сама загоняю себя в ту же ловушку, в какую угодила ранее, только теперь уже добровольно? Тогда и мне не нужно никакое могущество, никакая сила, как и Оринни…
О любовных похождениях Ингрена мало что известно. Точнее, ничего не известно. Он не слыл ловеласом или сердцеедом. Он производил впечатление человека хоть и временами эксцентричного, то всё же держащегося в рамках рассудка, эмоции его были выверены и подконтрольны. Ни единого раза он не выдал своего истинного отношения к нам, к каждой из нас. Это мудро и разумно, иначе отбор, затеянный из рациональных побуждений, утратил бы смысл.
Не хочу думать об этом. Не хочу! Мне нужно избавление от проклятия. Иначе…
Интересно, что же думают остальные? Что чувствуют?
Мы держались друг с другом подчёркнуто вежливо и холодно. Даже Аяри, которая прежде стремилась всех подружить или хотя бы расположить друг к другу, не стремилась к общению, хотя и выглядела по-прежнему самой дружелюбной. Мы сталкивались лишь во время еды. Всё наше наметившееся после последнего испытания сближение сошло на нет. Мне хотелось чем-нибудь бросить в Лалли, чтобы стереть с её красивой физиономии выражение брезгливости и высокомерия, которое казалось каким-то особенно напускным, если вспомнить о её происхождении.
Хорошо, что на запястье клятва-договор. Если что — удержит, охладит, остановит. Будет больно, но никто не пострадает.
— Как жаль, что я пропущу бал в королевском дворце! — вздыхала Лалли как бы между прочим. — Но ничего. Когда стану принцессой, ни один бал не пройдёт без меня!
Я позлорадствовала про себя. Ни на этот, ни на все последующие балы ты не попадёшь, дорогуша. Уж точно не как принцесса.
На время отбора действительно выдался бал, устроенный в честь дня рождения наследника престола. Какой, должно быть, пышный праздник будет!.. Но мы по договору обязаны быть во Дворце-на-Утёсе, никуда не отлучаться, ни с кем не общаться с большой земли, и всё ради безопасности. А уж на балу подвергнуться опасности можно очень легко.
Принцесса говорила, что все участницы отбора после его завершения будут приглашены на бал по случаю помолвки Ингрена. Ох, что будет!
На самом деле я, в отличие от Лалли, вовсе не стремилась на бал, да и в принципе не мечтала туда попасть. Я попросту не умею танцевать! В школе для девочек, где я училась, занятия по танцам велись откровенно из-под палки, и я толком ничего не вынесла оттуда после окончания школы. Какие уж мне балы!
Однако же судьба любит вмешиваться в планы и чаяния людей. Очередной визит принцессы доказал это.
— Мои дорогие, кто из вас умеет танцевать? — спросила Айгви.
— Я умею! — тут же с горящим взглядом воскликнула Лалли.
Кто бы сомневался.
Айгви кивнула и сумрачно улыбнулась.
— Хорошо. Вам будет легче. Остальным, — она окинула нас цепким взглядом, — придётся в короткое время этому научиться.
Хм?..
Зачем же?
Мы все украдкой переглянулись. Никто не понимал, что происходит.
Вдруг запястье ощутимо кольнуло, и я вздрогнула от боли. Быстро оголила запястье и с удивлением обнаружила яркую золотую звёздочку в серебряной вязи клятвы. Она словно бы была наполнена солнечным светом.
— Высочайшая воля отменила один из пунктов договора, — пояснила Айгви. — Отменила единожды. Его величество пожелал видеть вас в составе гостей на празднике в честь нашего старшего брата.
Что?!
Как?.. Почему? Зачем?!
Лалли охнула и прижала ладони к щекам.
— Ах, ваше высочество! В самом деле?.. Но у нас нет нарядов! — пролепетала она.
— В вашем распоряжении будут лучшие швеи, вкусу которых я полностью доверяю, — улыбнулась принцесса. — Они придут к вам вечером для обсуждения платьев.
— А они успеют до бала?..
— Успеют с запасом.
Меня словно огрели обухом по голове. Смысл сказанного доходил с трудом. Какой бал?.. Какие платья?.. Какие швеи?.. О чём речь вообще? Нам было сразу сказано, что никаких балов и никаких выходов в свет до конца отбора. Мне не нравится это. Почему же король вмешался? И как я за несколько дней должна научиться танцевать, если на это тратятся месяцы и годы?!
— Маури? Всё хорошо? — обратилась ко мне Айгви.
— Моя принцесса, почему его величество пригласил нас? Ведь до конца отбора мы должны быть во Дворце-на-Утёсе, потому что здесь мы под защитой. На балу будет много людей, и…
Лицо Айгви потемнело.
— Отец не пояснил своего решения. Как вы понимаете, ни я, ни Ингрен не вправе его оспорить. Мы все можем только подчиниться.
Она вынула из широкого рукава небольшой свиток, скреплённый печатью, и протянула его нам. Склонив голову, его приняла Эби-Ши.
