дрожали, кожа на пальцах багровела и шла язвами, но пламя летело и летело, спасая жизни. Яноша, Снега, Поля, в конце концов...
Ноги дрожали, в голове мутилось от боли, мир медленно терял краски.
Так не должно было быть, не бывают настолько выносливые к пламени пескожилы, но... Они были. Держались и пускали пламя, выматывая мага.
Наконец, одна самочка занялась, как факел, падая вниз, вот и вторая.
Пламя летело, терзая как пескожилов, так и самого мага. Запищала, засвистела, падая со стены третья самка.
А пламя неслось и неслось.
Вот упала вниз, обрушивая вслед за собой часть стены, четвертая самка. Пятая держалась за зубцы крепко, хоть уже горела.
Ураган сделал шаг вперед и... Последняя самка упала в Лютогу, чтобы уже не выползти оттуда никогда.
Маг опустил обгорелые руки, слабость была такая, что толкни просто пальцем – упадет вслед за сороконожками в Лютогу.
...Не бывает таких тварей...
А за спиной блажил Янош, дурным голосом оря:
– Нельзя! Это же не по-людски, это неправильно!!!
Ураган медленно обернулся, пытаясь понять, что опять случилось с неугомонным монашком? И замер под перекрестьем изумрудного и алого взглядов двух магов.
Момент был выбран идеально.
Он почти в истощении.
Они сильны и свежи.
Он не мог ничем оправдаться.
Они были те твари, что годами ненавидели его.
Снег еще раздумывал, тяжелое решение так и читалось на его лице, но Поль не умел думать – он или действовал. Или не действовал. Впрочем, это был не тот случай – сейчас он действовал.
– Янош... – растрескавшимися от жара губами прошептал Ураган. – Прочь...
***
А где-то в замке, далеко на скале, Лесана упала без сил в центре шестиугольника. Пламя свечей погасло, разрушая все.
Она еле выдохнула:
– Идиот... – Это слово не соответствовало статусу княгини, зато часто упоминалось Лесаной в прежней жизни.
***
Поль сделал шаг вперед, но тут, загораживая свои телом Урагана, Янош буквально взорвался изнутри, превращаясь в огромного, сильного змеевика. Голодного, ошалелого, ничего не соображавшего. Пасть его раскрылась, кислота плеснула во все стороны.
Ураган еще расслышал хриплое: «Опачки!» – как мощный удар хвоста сбросил его со стены, куда-то в Лютогу, аккурат поверх тел не до конца сгоревших пескожилов.
Холодные воды сомкнулись над ним, и только сейчас простая мысль, что он идиот и ничего так и не понял в происходящем, хотя все было на виду, дошла до него.
Были не только деспериты и ведьма. Были не только змеевики, оставляющие после себя в живых лишь десперитов, и пескожилы, носящиеся за монахами. Была и третья сторона. Та, которую он не заметил. Были еще тайлеситы и их кризис веры. Тайлеситы, не пускавшие в город как ведьму, так и змеевиков. Но кризис веры подкосил и их.
Сверху на него упало тело змеевика, придавливая своими склизкими кольцами и не давая всплыть.
А искорками боли возвращалось пламя Лат-аэрна. Его невозможно прогнать, от него невозможно избавиться, пока оно есть в тебе – оно будет тлеть и разгораться снова и снова.
***
Такой ночи в истории Черно-горы не было никогда раньше. И выжившие в эту ночь надеялись, что не будет никогда после.
Несмотря на огонь, несмотря на молитвы, несмотря на высокие стены, выползни прорвались в город.
Кто-то говорил – десяток, кто-то доказывал – сотня.
Оказались сразу в богатом центре города, круша его и разрушая. Плюя кислотой и давя собственным телом. Часть выползней целеустремленно поползла вверх по склону, к княжескому замку, часть металась по городу, ничего не понимая. Пара выползней замерла на развалинах монастыря и ничего не предпринимала.
Откуда они взялись – никто не знал.
Кто-то говорил потом, что выползни пробрались через канализацию.
Кто-то рассказывал, что видел собственными глазами, как обвалили городскую стену и перевалили через неё.
Кто-то баял, что это боевые маги сами и превратились в червей, уничтожая город.
Кто-то молвил, что видел – черви вырвались из княжеского замка.
Кто-то богохульно утверждал, что выползни пришли из монастыря Тайлеса.
Криков, паники, метаний было в этой ночи так много, что правды в словах можно было не искать.
Правду знала Лесана, лежащая на полу в замке в окружении мертвецов – чтобы защитить город, её сил не хватило, пришлось забирать из тех, кто был под рукой. Погиб и князь, и остатки дружины, и челядь, даже животные полегли. Выжил только молодой княжич. Единственный из всего замка, не считая Лесаны, и то потому, что сбежал на свидание в город.
Жалела ли княгиня о погибших? Скорее, негодовала, что так и не смогла добраться до монаха – этот идиот, боевой маг, ей помешал...
Правду знали монахи монастыря Тайлеса, но они по определенным, от них не зависящим причинам говорить не могли. Не Лесана охраняла город, отнюдь не Лесана.
Правду знали боевые маги, но кому они её будут сообщать? Много чести горожанам будет.
У боевых магов в этой ночи была своя задача. И это отнюдь не было – выжить.
Ирбис рванул первым делом в приют, сталкиваясь там с огромным, испуганным змеевиком, почти по-человечески прикрывшим своим телом десяток боязливо замерших детей.
Они замерли друг перед другом. Один с копьем в руке, другой с ядом. И ничего не предпринимали.
У обоих хватило ума понять – смерти друг друга они не хотят.
Волк и Волна, в одной спайке, рванули в сторону центра – туда, где буйствовало несколько змеевиков, уничтожая людей, заполонивших храм Тайлеса.
Еле пришедший в себя Мстив вместе с Буруном прошлись по монастырю, убивая пару не сопротивляющихся змеевиков. Убить того, кто защищал детей, им не позволил Ирбис.
Сумрак, Вихрь, Пламя и Еж приняли самую тяжелую битву – у стен замка, встречая огнем и ядом почти десяток тварей.
Поль со Снегом, Ясень и Риз мчались в город от городских стен до самого замка, уничтожая змеевиков, попавшихся им на пути. Заодно прихватили с собой Волка и Волну.
Ураган метался на дне реки, пытаясь выжить. Его спасло одно – пламени Лат-аэрна в нем почти не было (оно еле тлело в нем), а потому вода неохотно отозвалась, придавая сил.
***
Главная башня замка выглядела, как оплавленная – ярость змеевиков была направлена именно на неё, где-то там, в глубине башни скрывалась их добыча.
Раздался дикий грохот, перекрывающий мерный рокот боя. Часть стены главной башни замка обрушилась под весом змеевика, упорно добирающегося до княгини – та огрызалась в ответ слабыми заклятьями огня. Змеевик дергался от пламени, падал во
