пор слюни пускают… так что тема проверенная, барахла не предлагаю…
— Уф! — я тихонько щелкнул Алену по удачно обращенному ко мне носу. — Ты нарочно меня своими словечками изводишь? Бесовщина какая-то. И этим же языком ты в церкви молишься по воскресеньям?
— Димочка, ты правда хочешь выяснить, что еще я делаю этим языком?
— Очень смешно, дорогая… В общем, от таких подарков лучше держаться подальше. Приятелям еще куда ни шло — дари сколько влезет, а меня — уволь.
— Дима! Опять? Проехали уже! Тебе-то что терять, кроме излишков генофонда? Ждешь, пока у тебя бомбанет в одном месте? Повезет еще, если только в штанах, а я вообще-то сейчас на голову смотрю. В конце концов, чем тебе бляди не угодили? Делают то же, что и все, только в десять раз лучше…
— Ничего не имею против их основной профессии, а вот побочные заработки этих леди заботят меня куда больше.
— Вон что… — понятливо споткнулась Алена. — Ты про это самое…
— Именно, — удостоверил я.
— Да ладно тебе, не все они стучат. И сам ты, извини за прямоту, в своем настоящем качестве мало кому интересен… ни конторе, ни прессе… Разве что по инерции или на перспективу… Каковы шансы, что подобная безделица где-нибудь всплывет?
— Кто ты, девочка? — я не мог отказать себе в удовольствии задать этот вопрос. — И куда дела мою сермяжную сестру Алену?
— Иди в жопу! — Алена была расстроена. — Слушай, солнышко. Ну, если подумать: какие секреты ты хранишь в своем клоповнике? Что ценного тут нароет эта гламурная феечка? Что такого может вынести наружу? Размер твоего хозяйства?
— Почему нет? — непринужденно сострил я. — Между прочим, это закрытая информация.
— Ага, закрытая! — сестренка невоспитанно хохотнула. — Ведь все твои девицы глаз не имеют и ничем таким друг с другом не делятся. Елки, да некоторые даже со мной пытались это перетереть, твари бесстыжие! Но я, Димочка, никого не слушала. Веришь?
— Как не поверить, когда ты так жизнерадостно скалишься…
— А насколько веришь? На столечко? Или вот настолько? — степень доверия, отмеренная на ее руке, несколько превышала мои возможности.
— И это меня укоряли в пристрастии к клубничке! Резвишься, как школьница на пижамной вечеринке.
— Revenons-en à nos moutons? — Алена ободряюще толкнула меня плечом. — Рекомендую брюнеточку… Рискнем? Или остались еще отмазки?
— Остались, родная! Видишь ли, я жду гостей сегодня вечером: непутевую младшую сестру и ее новую подружку. И хочу, чтобы им было здесь комфортно. Чтобы ничьи посторонние глаза их не смущали. А если сам я об этом не позабочусь, то за меня все сделают другие. Тот же доблестный Эдик, давно мы что-то о нем не вспоминали. Пока хотя бы мизинец его подопечной освящает мое жилище, он и комара сюда не допустит без надлежащей проверки. А тут не комар, а целая бабочка…
— Зараза! — Алена в запальчивости отшвырнула телефон в дальний конец дивана и вцепилась себе в волосы. — Дим, ну почему я такая тупая? В теории я умница, каких свет не видал, а чуть до дела доходит… Ну, точно! Сегодня у нас пасьянс никак не сойдется, облом. Мы с Викой тебе всю малину портим…
— Никто мне ничего не портит, дружок. Все в выигрыше: и мы прекрасно скоротаем вечер, и Эдику не придется суматоху поднимать.
— Ну, это ты зря! Кипиш Эдичка по-любому не станет устраивать. Хотя, ясный пень, завернет оглобли каждому, кому здесь не место. Спокойненько и без шума. Нашего мнения не спросит.
— А должен бы спрашивать! — последние слова сестры почему-то задели меня за живое, да так, что невольно сжались кулаки, не слишком привычные к такого рода жестам, из-за чего сквозь нахлынувшую пелену гнева мне мельком подумалось о пропущенном с неделю назад сеансе маникюра.
— Дима? — мое героическое движение не прошло незамеченным: рука Алены обеспокоенно легла на правое запястье. — Котенок, ты чего?
— Вот именно: «котенок»! Ленточки на шее не хватает! — я догадывался, что собираюсь выдать что-то не вполне разумное, но должен был дослушать себя до конца, чтобы в этом удостовериться. — Всякий дуболом будет мне указывать, кому место в моем доме, а кому не место. Сыт по горло этой шарманкой: «Здравствуйте, Дмитрий Андреевич!» «Вы полный ноль, Дмитрий Андреевич»… Истукан оловянный! Пусть только сунется еще раз в эту дверь — морду разворочу, солдафону! Хам, медведь дрессированный…
— Трындец! — замирающим голосом проговорила Алена. — Митя, ну что еще за дрянь? Какие медведи? Успокойся! Остынь! Димочка, я прошу… Угомонись, родимый… Кому ты морду собрался бить? Эдику? Он же тебя уроет, если захочет… Только он не захочет. Он адекватный чувак, чего ты к нему привязался?
— И второму тоже морду набью, — непреклонно пообещал я, упиваясь своей решимостью. — Как его зовут, краснорожего? Семен? Степан? Аферист мелкий! От верной тюрьмы его оградили, вот он теперь и выслуживается, из кожи своей медной вон лезет… Листал я их эпические портфолио когда-то — всех твоих гвардейцев… отец в свое время показывал… советовался со мной, по-семейному… Все они один другого стоят, ублюдки. Волки прикормленные! Ненавижу!
— Ой, бля! — пискнула Алена и тут же, зажмурившись, залепила мне слабенькую боязливую пощечину, которая пришлась как раз кстати. — Солнышко, нормально? Помогло?
Меня так и скрючило от смеха. Нет, со мной не случилось истерики, во всяком случае, я так не думаю: мне действительно было жутко смешно. Я смеялся над собой: над своими пустыми угрозами и над тем, как скоро кончился у меня запал, которого хватило всего на минуту. Финальные ругательства я договаривал уже через силу: скорее для того, чтобы довести до логического завершения мысль, а не выплеснуть чувства, внезапно вспыхнувшие и столь же внезапно отгоревшие в моей вялой, малокровной душе. И над Алениным отважным поступком я тоже смеялся: уж очень комично выглядела сестренка, когда наносила мне свой вдохновляющий удар дрожащей от страха ладошкой. А теперь она взобралась коленями на диван, вцепилась в мое плечо и, созерцая мое буйное веселье, решительно не знала, что делать дальше. Послал же ей Господь наказание в виде старшего братца… Сейчас досмеюсь до точки, и нужно будет снова ее успокаивать…
— Аленка, что за новости?! — сестра все-таки определилась с дальнейшими действиями, но перед этим, похоже, слегка повредилась умом:
