поставки цена будет прежней. Мистер Меррик, скорее всего, уступит, если вы не будете горячиться и не пойдете на чаепитие к ржавоголовым. Им нельзя доверять, мистер Лемони.
— Я не буду горячиться, мистер Пенс. К тому же почтенный мистер Меррик знает, что только я во всем Габене могу сделать для него лекарство. Это очень старый рецепт, и Медоуз из «Аптеки Медоуза» им не обладает.
— Верно-верно, — кивнул Пенс. — Никто не будет горячиться, и наше сотрудничество продолжит быть взаимовыгодным.
— Я жду следующую поставку в следующем месяце? — уточнил аптекарь.
— Разумеется. Доброй ночи, мистер Лемони. Перечник, отчаливаем.
И они «отчалили».
— Вы можете перестать дрожать, Джеймс, — сказал Лемюэль, когда за бандитами закрылась дверь.
— Они едва нас не застрелили!
Кузен хмыкнул.
— Ну что вы, Джеймс. Мистер Пенс, или, как его называют на канале Брилли-Моу, Ржавый Пенс — не случайно является правой рукой мистера Меррика. Он лучше многих знает, когда пуля решает дело, а когда она может лишь все испортить. Думаю, это был спектакль — господа Синие Платки отличаются тем, что никогда не упустят возможности загнуть цену за свои услуги. Они не могли не попытаться — я догадывался, что так будет.
— Кажется, они не знают, что вы ведете дела и со Свечниками…
— Разумеется, знают. Вот только ничего не могут с этим поделать.
— Нда-а… — буркнул Джеймс, — опасная работенка у нас. А зачем вам эта рыба? Дайте угадаю: ее чешуя — это какой-то ингредиент для ваших лекарств?
— Нет, Джеймс. Рыба — это подарок для мадам Клопп. Она давно хотела завести питомца.
Джеймс глянул на «питомца». Что ж, стоило признать: этот монстр подходил для злобной тещи аптекаря в качестве домашнего любимца как нельзя лучше.
— Думаю, я могу отпустить вас, Джеймс. Отнесите аквариум в провизорскую и отправляйтесь спать. Я тут справлюсь и сам, а у вас сегодня был очень долгий и тяжелый день — вы едва стоите на ногах. Между тем новый день обещает быть еще более трудным — близится туманный шквал, а это значит, что в аптеке будет не протолкнуться.
Джеймс не поверил своим ушам. Он мечтал о том, чтобы прилечь, еще с полудня. День и правда был долгим.
— Благодарю, Лемюэль.
Осторожно обхватив аквариум, он не без труда оторвал его от стойки. Рыба уставилась на него голодным алчущим взглядом.
— Только прощу вас об одном, Джеймс. Не споткнитесь.
«Да уж, и как тут не споткнуться…» — с досадой подумал Джеймс и потащил аквариум в коридорчик.
Каким-то чудом он донес стеклянный ящик и его злобного обитателя до провизорской, где и оставил его на столе.
Джеймс уже собирался отправиться к себе, когда внезапно обнаружил то, что заставило его отложить мысли о подушке и одеяле.
Шкаф был открыт!
И не просто какой-то шкаф, а тот, в который Лемюэль прошлой ночью поставил то, что принес ему мистер Гадли, — «самую опасную вещь в Габене»!
Джеймс шагнул к шкафу и сразу же проверил, на месте ли банка с похожей на чернила жидкостью. Та стояла ровно там же, где кузен ее и оставил.
«Хм…»
Джеймс постучал костяшками пальцев по боку банки. Темно-фиолетовая жидкость в ней колыхнулась. На миг Джеймсу показалось, что там что-то плавает.
Он обернулся и глянул на аквариум. Рыба глядела на него, словно ожидала, что же он сделает дальше.
— Я загляну внутрь… — прошептал Джеймс. — Ничего страшного не произойдет, если я… — он снял банку с полки, — просто загляну внутрь.
Пробка никак не хотела поддаваться — словно вросла в горлышко, и Джеймс использовал ногти. Ногти не помогли. Пришлось взять со стола нож. С ним дело пошло. Пробка медленно-медленно поползла…
В тот миг, как она с чавкающим звуком вышла из горлышка, в провизорской запахло чем-то горелым.
Джеймс заглянул в банку. Одни лишь «чернила»… Неужели речь шла о них? Что в этой жидкости может быть опасного и зачем вообще…
— Что вы делаете, Джеймс? — прозвучало за спиной, и Джеймс вздрогнул. В дверях стоял Лемюэль. Кузен глядел на него не моргая.
— Ничего! Я просто…
— Я ведь сказал вам, что не стоит интересоваться этой банкой! Это опасно.
— Да-да, прошу прощения, Лемюэль.
Поспешно вставив пробку, Джеймс вернул банку на место. Лемюэль подошел и запер шкаф.
— Вы мне не скажете, что внутри?
— Спокойной ночи, Джеймс.
Лемюэль спрятал ключ в карман фартука и, не прибавив ни слова, скрылся в коридорчике.
Джеймс вздохнул и, пообещав себе непременно все выяснить, направился к лестнице.
Следом за ним по полу что-то стремительно скользнуло…
***
За окном было еще темно. В последний раз, когда Джеймс смотрел на часы, они показывали четыре утра.
У порога стояла мышеловка, но все равно Джеймс то и дело косился на дверь — ему казалось, что в комнате кто-то есть.
«Это просто страхи, — утешал он себя. — Никого здесь нет, кроме нас с Пуговкой…»
Джеймс лежал в постели, прижимая к себе чучело, как плюшевого мишку. Вернувшись в свою комнату, он полагал, что сразу же заснет, но тяжелые мысли навалились скопом, повисли на нем, цепляясь своими лапками, — пока не отцепишь и не посадишь каждую на поводок, не заснешь.
За этот день столько всего произошло…
Началось с того, что его заперли в клоаке. Кто это сделал? Зачем? От него хотели избавиться, или, как предположил Лемюэль, это была просто чья-то шутка? Еще и этот ключ странный, который он нашел в стоке…
За весь день проверить свою догадку и попытаться завести им автоматона у ночной стойки, Джеймсу не удалось — он почти все время был под присмотром Лемюэля…
Затем, после освобождения из клоаки состоялся очень странный разговор с констеблем Тромпером. Его оговорки, да и то, что сказал сам Лемюэль, явно намекали на то, что констебль испытывает к миссис Лемони определенные… чувства. А еще он заявил, что Лемюэль — не в ладах с головой. Если верить найденным письмам от доктора Хоггарта, констебль был прав. Вот только чем болеет Лемюэль, понятнее не стало. Еще и этот Хороший сын… Кто он такой? Чего хочет?..
Тем не менее больше вопросов вызывало другое. То, чему Джеймс стал свидетелем в комнате Лемюэля. Блоха-посыльная и письмо, которое она принесла. Это письмо тревожило Джеймса сильнее всего. Лемюэль заключил сделку с каким-то мистером Блоххом, и тот раздобыл для него недостающий ингредиент. Судя по реакции Лемюэля, это был ингредиент для лекарства от болезни миссис Лемони и…
Джеймс оборвал себя. Это ведь не то, что его интересует на самом деле! Главное — это
