— Твоя мама превосходно готовит, — от души сказала я Лене.
Она рассмеялась:
— Что ты, Ника, эти продукты купила и приготовила наша кухарка, а стол они накрывали вместе с домработницей. Маме заниматься такими вещами некогда, у нее все время уходит на салон красоты, фитнес, бассейн и шопинг, да еще в клинике появляться надо.
— В клинике?
— Ну да, они с отцом окончили в свое время стоматологическое отделение и пять лет назад основали частную клинику «Супердент», начальный капитал дал мой дед по матери, он владеет крупным супермаркетом. Отец управляет лечебным процессом, мама курирует службу персонала и рекламу. Такие вот дела, дорогуша, я тоже собираюсь работать после окончания академии в частном центре, бюджетная медицина — это не про меня.
Потом в общем разговоре один из ребят похвалил квартиру Кисленко, а Лена небрежно сообщила, что приобрели ее родители вместе со старинной мебелью у наследников вдовы то ли генерала, то ли замминистра…
Посещение элитной квартиры, не скрою, заставило меня о многом задуматься. Училась Кисленко довольно посредственно, но один звонок ее отца принесет Лене престижную и высокооплачиваемую работу, а мой диплом, даже с отличием, ничего подобного обеспечить не сможет. И замуж выйдет моя одногруппница без проблем, несмотря на невзрачную внешность, вон какими глазами глядели наши провинциальные парни на атрибуты богатой жизни.
Что это было — обида на судьбу или элементарная зависть? Наверное, и то и другое. Но я решила, что раз у меня нет таких родственников, то придется всего добиваться самой…
Осенью того же года в парке Дружбы, в сквере у Северного речного вокзала и в соседних дворах начались нападения неизвестного преступника на одиноко идущих женщин и пожилых людей. Он подкрадывался к ним, когда становилось совсем темно, под угрозой ножа заставлял отдать все ценное, за попытку сопротивления наносил удары в плечо, в грудь, в живот, две жертвы в результате скончались. В газетах писали, что негодяй действовал в маске, приметы его потерпевшие описывали как самые обычные — среднего роста, в куртке на синтепоне, в черной вязаной шапке и черных ботинках.
Усиленные наряды милиции постоянно выходили на дежурство, но грабежи продолжались. Мне приходилось задерживаться для посещения семинаров и дополнительных занятий по хирургии, тетя очень волновалась, но я убеждала ее, что все со мной будет в порядке, хотя сама не очень-то в это верила.
И вот однажды, приехав к Дубровск, я на привокзальной площади столкнулась с Крутовым. Он сильно изменился — похудел, осунулся, на лице появились ранние морщины, голос огрубел, и только Витины глаза остались прежними. Он протянул руку, я пожала ее, и Крутов предложил:
— Если ты не торопишься, давай посидим немного в кафе.
Я согласилась. Молодежное кафе «Льдинка» на улице академика Вавилова, ближайшее к железнодорожной станции, существовало в нашем наукограде с шестидесятых годов, раньше здесь можно было заказать мороженое нескольких сортов, молочный коктейль или кофе глясе, но в последнее время оно превратилось в обычную забегаловку, где рюмку дешевой водки можно было закусить беляшом или чебуреком сомнительного качества.
Так что пришлось нам за грязноватым пластиковым столиком довольствоваться растворимым кофе и пирожками с повидлом. Я спросила, почему он перестал мне писать, Крутов невесело усмехнулся и ответил:
— Не хотел отвлекать от учебы, от общения с новыми знакомыми.
— Это ты зря, Витя, — сказала я, — ни от чего особенно важного ты бы меня не отвлекал.
Он возразил:
— Да ладно, Ника, чего уж там, стоило ли тратить время на лузера. Я ведь с первых дней не потянул программу универа, да и вообще наука — это не мое, понимаешь?
— В каких войсках ты служил? — перевела я разговор на другую тему.
— В спецназе, — коротко ответил Крутов, — и ни о чем не жалею, я там многому научился и многое понял о себе. Возможно, подам через год документы в юридический, там видно будет. Лучше расскажи о себе.
Я и рассказала, упомянув в конце о грабежах и убийствах в районе парка Дружбы. Витя выслушал молча, потом нахмурился и сказал:
— Так, понятно. Вот что, Ника, жди меня завтра в десять утра у своего подъезда, договорились?
Я кивнула, немного заинтригованная. Что он еще там придумал?
* * *
В назначенное время Крутов подъехал к нашей пятиэтажке на подержанной «Ладе». Я открыла дверцу, поздоровалась и села рядом с ним, автомобиль направился к выезду из города, минут через двадцать съехал с шоссе и припарковался на опушке леса.
— Пойдем! — только и сказал Витя, выходя из машины и держа в правой руке полиэтиленовый пакет.
Мы по узкой тропинке двинулись в лес, прошли метров двести и остановились на поляне, в центре которой высилось засохшее дерево. Крутов достал из пакета какой-то завернутый в тряпку предмет, развернул ее, и я увидела в его ладони небольшой пистолет.
— Это «парабеллум», он же пистолет Люгера, пушка старая, но надежная, — пояснил Витя.
— Откуда он у тебя?! — воскликнула я.
Крутов лишь неопределенно пожал плечами:
— В наших краях со времен войны столько оружия скрыто в земле — как грибов после дождя. Есть люди, которые его находят и восстанавливают при необходимости. Теперь смотри, учись тому, как эта штука функционирует…
Он показал мне, как поднять находящийся на левой стороне тыльника рамки флажковый предохранитель, после чего пистолет оказывался готовым к стрельбе, объяснил, как плавно нажимать на спусковой крючок. После этого вручил мне пистолет, и я произвела два выстрела в ствол дерева метров с десяти. При осмотре оказалось, что обе пули пробили его насквозь.
Виктор забрал у меня грозное личное оружие, протер рукоятку тряпкой и снова завернул в нее «парабеллум», спрятав его в пакет. А потом, передавая мне его, сказал:
— Значит так, пока этого урода не взяли с поличным, носи игрушку в сумочке. Если тебе будет угрожать опасность, если он вынет нож — доставай и стреляй не задумываясь, на поражение, только не забудь снять с предохранителя. А потом вытри свои отпечатки, выброси в ближайший мусорный бак и забудь о нем, понятно?
— Понятно, — ответила я тихо, а потом спросила: — А если меня все-таки задержат с «парабеллумом»?
Крутов усмехнулся:
— Тогда просто скажешь, что нашла его под скамейкой в парке и собиралась на следующее утро отнести в милицию, а тут этот гад на тебя набросился. Право на самооборону никто не отменял. Хотя проблемы у тебя будут, конечно, так что сама решай.
* * *
Грабителя и убийцу арестовали неделей позже, им оказался недавно вышедший из колонии строгого режима рецидивист. Но я не выбросила подарок в мусорный бак и не вернула Виктору. Странное дело, но этот изящный и компактный пистолет словно загипнотизировал меня, внушив, что еще сможет пригодиться в будущем. Я спрятала завернутый в тряпку «парабеллум» в коробку от обуви и поставила ее на антресоль в тетиной квартире, загородив тяжелым ящиком с инструментами. И старалась не вспоминать пророческую фразу Антона Павловича Чехова о том, что если в первом акте ружье висит на стене, то в последнем оно должно выстрелить.
