решили, что в этой части леса девушка, лежащая вот как я на покрывале, просто обязана желать незамедлительно вступить с ними в короткие, но яркие экстатические отношения.
Я только и успела, что пискнуть и в сторону шарахнуться. Ближнего хлестанула по лицу покрывалом, впрочем, особо не преуспела. И что-то я вдруг так испугалась, аж до паники. Про всё забыла — что кричать надо, про Вовку… — только вот эти две рожи смрадные, которые обошли меня с двух сторон. И ещё я очень остро осознала, что мои босоножки по траве, да по торчащим из земли берёзовым корням, да в гору против их кроссовок не роляют.
— А ну, свалили отсюда, уроды!
— Э, ты чё такая дерзкая⁈ Ты за базар не хочешь ответить?
Я подскочила и попятилась от них спиной, забираясь вверх по горке. Сука, где все эти гуляющие, когда они так нужны?
Ближний, который с магнитофоном, наклонился поставить своё орущее чудовище, и вдруг метнулся вперёд, дёрнул меня за щиколотку, опрокидывая на спину.
Второй рванулся тоже, навалился сверху, вцепляясь своими клешнями мне в запястье, выкручивая:
— Что, сука, сильно гордая?..
Развить свою мысль он не успел. Мимо моего лица просвистела рельефная подошва сорок седьмого размера, и любитель музыки и женщин отлетел вниз по склону метра на четыре.
Вовка!
Я вжалась в землю, надеясь, что меня не затопчут. Но ракурс! Художник во мне не может умереть и пропустить такой шанс!
Магнитофонщик выдернул из кармана кастет. Видать, решил, что это стопроцентный козырь. Ну и дурак. Козырь — это умение. Помноженное на скорость! Н-на!.. Из носа у него хлестанула кровища. Так тебе и надо, тварь!
Рядом с лицом шмякнула густая кровавая капля.
Я, наконец, пришла в себя настолько, что сообразила откатиться в сторону из-под ног дерущихся мужиков.
Сломанного носа магнитофонщику оказалось мало. Он решил провести мощный удар ногой. Что-то такое модное, из карате, типа маваши-гери. Вовка поймал его ногу и ударил в колено. Сбоку. Прям рукой, ага. Первый раз в жизни я увидела, как человеку ломают ногу. И почти сразу — второй, потому что второй урод очухался и тоже побежал бить ногой. В одной секции они занимаются, что ли? А что более вероятно — по одним видеокассетам с Брюсом Ли тренируются.
Тренировались.
А ещё более удивительно, что я успела рассмотреть такие детали! Обычно я бой воспринимаю как «вж-ж-жух — вж-ж-жух, кто-то куда-то промчался, а кто победил?» Не успеваю я фиксировать вот это всё. А тут успела.
И глаза Вовкины, бешено-жёлтые успела увидеть.
И тут до меня дошло: успела, потому что нечто примерно такое я уже слышала. Только история произошла там, в прошлом будущем. И девушка в ней участвовала другая — Вова по молодости лет провожал. И дело было чуть позже вечером, хотя это совсем уже детали…
Она ещё потом сказала, что боится такого чудовища. Вот дура.
Вовка подошёл и подал мне руку:
— Ты как, нормально?
И глаза почти уже нормальные, хвойно-зелёные.
— Аг-га, — зубы у меня мелко застучали.
Я с удовольствием разбила о берёзу их хрипатый магнитофон.
И в рожи бы обоим этим воющим козлам с не меньшим удовольствием плюнула, но Вовка заторопил меня:
— Пошли-пошли-пошли! — глянул на свои руки — кровь, я так понимаю, была чужая, — Ты пока пакет понеси, испачкаю.
— Пош-ш-шли к вод-д-де спустимся? — зубы у меня периодически начинали стучать, как будто накатывало что, — Там, у заваленной берёзы спуск б-б-был, помнишь?
— Да-да, вот туда и пошли, бегом. Давай-давай-давай…
Теперь вода не показалась мне такой уж холодной. Я как-то вообще температуру мимо пропустила. Трясло меня, понимаете ли. И сильно хотелось помыться, так, чтоб с мылом и мочалкой. Как вспомню, как они меня хватали, бр-р-р…
Холодная вода помогла немного скинуть адреналин, хотя и не до конца. Болтливость прорезалась, просто атас. Атас, атас, атас…
Атас!*
*Расторгуеву привет!
Через пляж мы не пошли, поднялись через лес сразу к микрорайону и уже по дворам вырулили к Юбилейному. Когда пляж остался изрядно позади я наконец спросила:
— Вов, а чего мы бежим? Они же первые напали.
— Ага. Двое пострадавших. И их свидетельские показания против моих. А про тебя они скажут, что вообще не трогали — одежда целая, синяков нет.
— Ну, на руке, может, ещё и вылезут! — я потёрла запястье и передёрнулась, — Вот козлы!
Потом мне стало любопытно, и я спросила Вовку: а часто ли ему приходилось драться? Ну и слушала остаток дороги. Восхищалась.
Перед подъездом я честно предупредила кавалера, чтоб не пугался, потому что у меня в зале склад, надомная работа и прочее. Обещал держаться стоически.
Зашли домой, и вдруг меня прошибло: а клещи??? Не инструменты, Боже упаси, а маленькие такие вреднющие кровососущие насекомые, которые переносят целую кучу всяких болезней??? Лечение стоит дохрениллион! Страховка есть у меня? А вообще, в принципе, есть уже от укуса клеща страховки?
— Вовка! Нужно провериться на клещей!
Ну, и что вы думаете, он мне ответил? Что с удовольствием меня осмотрит! Кто бы сомневался… И осмотрел, и спинку мочалкой потёр — всё, чтобы ты улыбалась, как говорится.
Так что солянка наступила только после… кхм… после, одним словом.
Я поставила суп разогреваться (электроплита, кто забыл) и забралась к моему мужчине на колени:
— Ты вообще сегодня как? До утра?
Кажется мне, или немного поморщился?
— Сегодня — с ночевой, как в прошлый раз. А вот на следующее воскресенье наряд мне светит, сто процентов, — я не успела расстроиться, как он добавил, — Зато со следующего понедельника у меня летний отпуск.
— Каникулы?
— Да. На месяц.
И тут зазвонил телефон. Я подорвалась в коридор.
— Алё?
— Оля-а, приве-ет, — о, тётя Клара!
— Здрассьте!
— Оля, ты маму не теряй, — это про бабушку, — Она у нас поживёт числа до десятого.
— Ага. Десятого забрать, заехать?
— Нет, погоди. Слушай меня. Потом Саша с Ниной её к себе берут, тоже недели на две.
— А-а-га…
— И Ринат ещё хотел.
— Короче, бабушка в турне отправилась?
— Да. Говорит, последнее лето могу ездить, пока ноги ходят.
— Ко дню рождения-то хоть вернётся?
— Не знаю, мы подумаем. Может, здесь справим, если Зарю и Наиля кто привезёт, а то они обидятся.
— Но вы позвоните?
— Конечно, позвоню. Ну ладно, пока!
