теперь был ослаблен отпадением всех своих союзников, император собрал войска со всей империи. Обратив жажду господства на упрямую защиту свободы, они также всеми способами укрепляли свой город от императорского нападения. После того, как они разрушили и уничтожили предместья города, чтобы те не послужили для осаждавших и тем не нанесли ущерба осажденным, они предприняли такие же меры и по отношению к благородному и древнему монастырю, находившемуся вне пределов городских стен, и зная о находившихся там святых реликвиях, они перенесли внутрь стен все, что нашли там священного и почтенного, но главное — тела трех волхвов, которые приветствовали рождение Спасителя принесением святых даров, что стали первыми дарами язычников Богу и Агнцу. Об этом сокровище, которое прежде располагалось в тайном месте этой церкви, не было известно даже несшим там службу монахам и клирикам, но когда сама церковь была снесена до основания, то оно было обнаружено и стало явным, благодаря ясному свидетельству, к котором говорилось, что эти мужи, да будет благословенна их память!, после того, как воздали почести и принесли дары младенцу Спасителю, вернулись в свою собственную страну и были еще живы даже после триумфа Его страстей; и приняв таинство крещения от апостолов во ходе их миссии, они отправились к Тому, кому они уже приносили поклонение, когда Он был в колыбели, и теперь они поклонялись Ему, сидящему по правую руку от Своего Отца. Ничего не известно о том, кто именно доставил их священные останки и поместил в том месте. Однако, их останки были целыми, их кости и жилы были покрыты сухой кожей и не подверглись тлению, поэтому полагали, что они были подвергнуты, по языческому обычаю, бальзамированию, и предполагали, что это было сделано для того, чтобы их тела могли быть помазаны после смерти. В дополнение к этому, говорили еще, что когда их тела нашлись, то они были скреплены золотым обручем, который удерживал их всех вместе.
Милан был осажден императором Фридрихом, и то что численность его войск была велика следует из того, что с ними он счел себя способным попытаться покорить такой очень могущественный город, необычайно гордый многочисленностью и храбростью своих жителей. Однако, после разных событий и многочисленных столкновений, он сдался и попал во вражеские руки. Победоносный император снес город, но не истребил его обитателей, поскольку они сами сдались ему. Однако, он их рассеял и, к невыразимому горю ломбардцев, перенес их священные реликвии, останки волхвов, чтобы поместить их на земле Германии, и удостоил чести быть хранителем этого сокровища город Кельн.
Глава 9.
О схизме в Римской церкви, соборе в Павии и Галликанском конвенте.
На пятом году своего правления Генрих, славный король Англии, был торжественно коронован в Линкольне на Рождество, однако, не в пределах стен города, по причине, как я полагаю, того древнего суеверия, которое король Стефан (как говорилось выше) похвально осудил и осмеял, а в примыкающей к предместью деревне.
В следующем году папа Адриан отдал долг природе, и по его кончине кардиналы, разошедшись при выборе правящего понтифика, сотворили схизму в церкви; и пока партии неивствовали друг против друга, они еще и разрушили церковный мира по всему свету. Большая и наиболее мудрая их часть остановилась на Роланде, канцлере римской церкви, муже благочестивом и ученом и канонически посвятили его, но очень незначительная их часть остановилась на Октавиане, человеке знатном и не боящегося божественного суда, и унизили его достоинство своим грешным избранием. Каждая из партий метала друг в друга отлучения и осуждения и с тревогой добивалась для себя поддержки церквей и знатных людей. Первый, которому, благодаря правому суду, было суждено оказаться победителем, принял имя Александра (III), другой тщетно принял титул Виктора (IV), имя пустое, а заключавшееся в нем предзнаменование (Виктор, т.е. Победитель) стало лишь обманом в свете будущего позора. Этот разрыв вскоре мог бы и закончится, и немногие могли бы уступить и примкнуть к большинству, если бы император Фридрих, ненавидивший Александра и перенесший на него старую ненависть, которую он испытывал, когда тот был еще Роландом, не решил бы всеми возможными способами воспользоваться случаем и моментом и стал на сторону Октавиана. В конце концов, он приказал прелатам из своих владений, а именно, итальянским и немецким епископам, собраться в Павии, как бы для дискуссии и для изучения того, какая же из партий более права, но на самом деле – для того, чтобы они разжаловали Александра и одобрили его противника, и чтобы они смогли отпраздновать преждевременную победу вышеупомянутого Виктора. Он приказал самим противникам присутствовать лично и соблюдать постановление этого собора. Виктор действительно прибыл, и как будто был готов соблюдать это решение, но Александр не только сдержанно, но даже весьма открыто отказался от такого заранее готового судебного решения, которое готовилось против него под именем правосудия.
Епископы как германской, так и итальянской частей империи собрались, по императорскому приказу, в Павии вместе со множеством прелатов более низкого ранга, и все они были на стороне Фридриха, который, вместе со своими принцами, появился на внушительной церемонии. Так как не было никого, кто бы отвечал за Александра, то если кто-либо склонялся на его сторону, то его либо заставляли молчать, либо хитро извращали его слова и обращали их против него, а если что не доставало в правоте его сопернику, так это возмещалось ловкостью. Вследствие этого, приняв со всей положенной торжественностью Виктора в качестве истинного наследника Святого Петра, они издали положение осуждающее Александра декретом собора как схизматика и бунтовщика против Бога. Император, при полном собрании принцев и знати, одобрил акты собора и грозил карами всем, кто откажется их принять. Кроме того, он всяческими способами настойчиво ходатайствовал перед славными королями Англии и Франции, чтобы они, ради вечной дружбы, встали бы на его сторону в этом споре. Однако, те оказались несгибаемыми и осторожно отложили свое суждение до тех пор, пока они сами не смогут полностью выяснить истину в таком деликатном деле, и они, в надлежащее время и в надлежащем месте, также созвали самый представительный собор из прелатов и ноблей из каждого королевства. Со стороны Октавиана явилось двое его главных сторонников, которые были его избирателями и зачинателями схизмы – Гвидо, кардинал Кремы, и Иоанн, кардинал Св. Мартина, а Имар (Imarus), епископ Тускулума (Tusculum), который наложил на него руки ненависти, уже ушел из этой жизни. Со стороны владыки Александра были представлены три кардинала: Генрих Пизанский, Иоанн Неаполитанский и Вильгельм Павийский.
