вздрогнули от, такого неуместного здесь и словно чужого, звука человеческого голоса.
– Зачем туда идти? – сказал кто-то из парней, – Посмотрели и будет.
– Ах-ха-ха-ха-ха, – захохотала дико Грунька, – Так и знала, что вы струсите!
И она презрительно глянула на друзей.
Тут Василиса подала голос:
– Не надо тревожить чужое жильё, пусть всё остаётся, как есть.
И вдруг, в одном из окон дома показались два светящихся, круглых, зеленоватых огонька. Они двигались, то приближаясь, то удаляясь вновь. Василиса вздрогнула.
– Ой, смотрите, – показала она на огоньки, – Что это там?
– Да ничего! – резко прервала её Грунька, – Ерунда какая-нибудь! Вечно тебе что-нибудь покажется, полоумная.
– Грунька, договоришься ты! – накинулись на неё девчата, даже забыв понизить голос, так велико было их возмущение её наглостью, – Ответишь за свой язык!
– Я? Отвечу? Ха! – подбоченилась Грунька, – А что я такого сказала? Васька и правда ж чудит постоянно. Дурочка, не от мира сего.
И она злобным, полным ненависти взглядом, посмотрела на Василису.
Та ничего не ответила на её хамство, не отводя взгляда от окна. И тут она рассмеялась звонко. Все недоумевающе посмотрели в её сторону, а Василиса показала рукой на окно, и сказала:
– Да это же кот знахарки! Помните, у неё был большой пушистый рыжий кот, который у неё на плече всегда сидел, когда она в лес ходила?
Все дружно загалдели:
– Да, да, точно! Мы его, бывало, и одного в лесу встречали, когда по ягоды бегали, он такой рыжий, огненный просто, на лису похож!
Все засмеялись.
– Нешто он живой ещё? – в сомнении спросила одна из девчат.
– А что б ему не жить? – сказал Матвей, – В лесу и поле мышей достаточно, да и в дому подпол есть. Живёт себе и живёт.
– Когда ж это ведьма-то померла? – нахмурила лоб другая.
– Да лет пять, поди-ка, будет уж, – ответил Матвей.
Тем временем Грунька, никем не замеченная, прокралась на крыльцо, с любопытством приоткрыла скрипучую рассохшуюся дверь, и заглянула внутрь. В это же время в щель протиснулась кошачья морда. Кот смотрел на всех удивлённо-большими зелёными глазами, которые светились в темноте.
– Ах, ты пакостник! – сказала с отвращением Грунька.
И только собралась она захлопнуть дверь, как кот протянул лапу и царапнул Груньку по ноге.
– Ах, ты ведьминское отродье! – выругалась снова Грунька, и пнула кота в пушистый бок.
Тот отлетел внутрь избы и обиженно замяукал.
– Ну, я тебе устрою, – выпалила она, подбежала к одному из парней, что держал в руках самокруточку, выхватила её у него, вбежала на крыльцо, вырвала пук соломы, из большого тюка, лежащего на крыльце, подожгла, и, приоткрыв дверь, бросила внутрь. Затем она подперла дверь спиной и захохотала.
– Да что ты творишь, ненормальная? – закричали ребята.
А тем временем пук, по всей видимости, попал как раз в кота, зализывающего рану у порога, и все услышали, как кот истошно замяукал.
– Ах, ты гадина! – закричала Василиса, и стремглав побежала в дом, оттолкнув от двери Груньку.
Она вбежала как раз вовремя. Кот катался по полу, пытаясь потушить пламя. Василиса схватила кота, завернула его в свой широкий подол новой юбки и пламя тут же потухло. К счастью девушка подоспела вовремя, у кота была такая пушистая густая шерсть, к тому же свалявшаяся колтунами, что до тела животного огонь не добрался.
– Ой, ты маленький мой, бедненький, – прижала его к себе Василиса, и вышла с ним из избы на воздух.
– Василиса! – тут же подскочил к ней Матвей, – Как ты? Не обожглась?
– Нет, всё хорошо, – ответила Василиса, – Только котик вот пострадал.
Она развернула юбку, и они все вместе осмотрели бедное животное. У него обгорели усы, хвост и чуть-чуть бока. Но жизни его ничего не угрожало. Василиса с укором посмотрела на Груньку:
– Что ж ты злая такая? Что тебе спокойно на свете не живётся?
– Ты у нас больно добрая! – огрызнулась та.
– Да какая бы ни была, но не такая, как ты, – ответила Василиса.
Кот мяукнул, лизнул Василису в руку, словно благодаря свою спасительницу, спрыгнул с её коленей и, хромая, ушёл в лес.
– Аха-ха-ха! – снова раздался хохот Груньки, – Ваша новая юбка пришла в негодность. Глядите-ка, вся в дырах! Больше вам взять такой красоты неоткуда. Так что либо в дранье ходить, либо дома на печи сидеть! По-другому никак!
Все ребята притихли. Матвей молча стоял, глядя то на Груньку, то на Василису. Василиса опустила полные слёз глаза на свою юбку и поняла, что её обновка была испорчена, юбка была прожжена в нескольких местах до дыр. Василиса закусила губу, чтобы не расплакаться и не показать никому своих слёз, и быстрым шагом зашагала в деревню. Грунька победоносно ухмыльнулась ей вслед и сказала:
– Ну вот, плакса ушла, можно и дальше веселиться.
– Какое ещё веселье может быть? – грубо прервал её Матвей и поспешил за Василисой.
Глаза Груньки вспыхнули огнём и она топнула ножкой в гневе.
– Ах так… Ну и беги, беги за своей Васькой! А я… Я в дом пойду и поищу, у ведьмы-то, говорят, книжка была колдовская, вот найду её и наведу порчу на всех, кто мне поперёк дороги стоит, – расхохоталась она, побежала на крыльцо и тут же скрылась за дверью.
– Ох, и дурная, – покачали головами девчонки.
Немного постояв, они позвали Груньку:
– Грунька! Выходи уже, идём в деревню, по домам пора.
Но никто не откликнулся из дома.
Ребята покричали ещё и, увидев, что та не отзывается, пошли дружной толпой в дом. Внутри было тихо и пусто… Ни души.
– Грунька, – уже встревожено закричали ребята, – Хватит шутить, выходи! Мы уходим!
И снова ответом им была лишь тишина.
– Грунька как всегда в своём духе, – сказал один из парней, – Ну её, хочет нас дурить, так пусть и сидит тут одна, идёмте в деревню. Сама придёт.
– Может случилось с ней чего? – робко предположили девчата.
– Да чего с ней случится? Избёнка-то махонькая. Небось, Грунька уже давно в заднее окно выбралась, да в деревню убежала, и смеётся теперь там над нами. Завтра ещё всех обсмеёт, как мы тут её искали.
– Ну, идёмте тогда, – согласились девчата.
И всей гурьбой ребята и девушки вышли на крылечко, и пошли прочь из избы знахарки, прикрыв за собой тихонечко дверь.
Глава 6
Матвей, не выдавая себя, проводил Василису до самого дома. Он молча шёл и смотрел ей в спину. Девушка шла всё быстрее и быстрее, ускоряя шаг. Добежав до калитки, она быстро отворила её, и скрылась во дворе, Матвей же, удостоверившись, что с Василисой всё в порядке, тяжело вздохнул, постоял немного, глядя на её двор, и пошёл к себе домой. Василиса не сразу вошла в избу. Она опустилась на скамейку под окнами и зарыдала в голос, слёзы душили её, так ей было больно и обидно, боязно за то, что же скажет маменька, как она расстроится. Алтрапка подбежал к хозяйке и принялся ластиться к ней, облизывать её мокрые щёки. На крыльце показалась встревоженная мать, в одной ночной рубахе, с большим платком, накинутым на плечи.
– Донюшка, что случилось?!
– Маменька, – еле выговорила Василиса, – Прости меня, непутёвую, я и эту юбку испортила.
– У-у, ну и это горе не беда. Зима – не лето, переживём и это, – обняла её мать и расцеловала.
Она отвела Василису в дом и, напоив чаем с травками, уложила спать. Спала Василиса в эту ночь крепко, благодаря матушкиным травкам, и снился ей сон. Идёт она по дороге, а навстречу ей женщина, на плече у неё рыжий кот сидит с подпалённым бочком, как поравнялись они, женщина улыбнулась Василисе, за руку её взяла и сказала:
– А ты смелая. Спасибо тебе, что кота моего спасла, я его подлечу, быстро поправится.
– А как же вы его полечите, коли вы…
– Померла? – рассмеялась женщина, – Так ведь коты они такие. Только так меж мирами шмыгают. А Груньку эту я проучу. Давно уж её проучить надобно, да, видать, некому было. Ну, ничего, вот я и сделаю это.
Ничего не ответила Василиса, а женщина продолжает:
– А ты жить хорошо будешь, скоро
