хоть-что-то. Насколько я богат или беден я мог узнать в любом голландском городе на рынке. Но туда нам ещё месяц идти.
От прежней эйфории после спокойного обдумывания не осталось и следа. Но и находке я никому всё равно не сказал.
Через пару спокойных дней я увидел, что наш новый лейтенант всё-таки решился. Мой десяток опять стал в строю крайним. И мы маршировали на самом уязвимом фланге при атаке нашей колонны. Конные просто стаптывали наш фланг при атаке, и мы были беззащитны. Глубокие раздумья лейтенанта не укрылись от меня, и я тоже принял свои меры предосторожности. В обозе везли не только ящики от мушкетов теперь и официально признанные пустыми, но ящики вещь казенная и стоит денег, потому их везли в обозе и дальше до места назначения. Одна из телег везла ещё и несколько ящиков гранат. Это не те гранаты, к которым я привык в Российской армии 21 века. Это просто чугунные сферы с черным порохом внутри и коротким фитилем. Фитиль следовало поджечь и кидать гранаты, и уже потом ожидать результатов взрыва. Собственно эти гранаты стали потом основным оружием гренадеров, но сейчас эти гранаты применяют при обороне крепостей. Скидывая на головы штурмующим. Возчик не хотел мне передавать необходимый мне запас гранат, но три литровых бутылки местного вина примирили возчика с этой моей просьбой. И я стал счастливым обладателем десятка гранат с хорошими фитилями, возчик обрел три бутылки вина. Мы оба остались довольны сделкой, так как оба посчитали себя выигравшей стороной.
Пара пистолетов, ставших моими трофеями при осмотре трупов после штурма замка, я тоже привел в боевое состояние. Завешала мое вооружение шпага с парой в виде даги. Несмотря на мою просьбу длинные пики так и везли в обозе — дорогая вещь сломать можем.
На привале я нашел нашего обозного кузнеца и заказал «чеснок» кто знает и так знает, что это такое. Кто не знает объяснять долго, но можно посмотреть в интернете. У читателя в отличии от главного героя интернет есть и есть возможность прочитать там. Что такое «чеснок».
Я успел собрать всё необходимое за один переход до нападения. Ранее утро после ночевки и завтрака и сборов для марша. Колонна медленно и нехотя выбирается на маршрут. И в утренней тишине слышен топот коней несущих своих всадников в атаку.
По диспозиции мой десяток между атакующей лавой и остальной колонной и обозом. Атакующие нас стопчут и не моргнут глазом. Остальная колонна останется нетронутой. Трахнутый лейтенант всё-таки он нас подставил. Взглянул на этого скунса- морда довольная. Уверен выхода к спасению у нас нет. Вот и зря он так уверен. Открыть сумку с «чесноком» дело трех секунд и дальше сеющее движение руки и на расстоянии метров пяти все подступы к нам покрыты колючками и проехать или пройти довольно сложно. Так теперь достаем гранаты, не зря таскал такую тяжесть и держал зажженным фитиль. Опасно кидать вот так открыто, без укрытия — но как-то же потом гренадеры могли, и я смогу. На нас летит три десятка всадников И вот я смог метнуть первую гранату, затем сразу вторую и третью. Взрывы разметали всадников вместе с лошадями. Как скакала первая пятерка, так и разлетелись, и затем следующая пятерка налетела на «чеснок» всадники полетели с лошадей, ставших на дыбы, никто не удержался. Остальные успели затормозить и остановились. Это правильно. Это хорошо. У меня появилось время, и я успел поджечь фитиля ещё у трех гранат и ещё пяток кавалеристов пошли на фарш. Размышления кавалеристам не пошли на пользу. Кавалерия она не для философских раздумий и остальные четыре гранаты ушли по назначению. Когда рассеялся дым от сгоревшего черного пороха в живых и на ногах осталось всего семь кавалеристов. Трое верхом и четверо на своих двоих ногах.
Нападавшие остановились в раздумьях о своей дальнейшей жизни и перед ними встали вопросы, извечные вопросы — кто виноват? И что делать? Ответов пока не было. Я тоже не проявлял активности и не атаковал за явным численным превосходством противника. В этот момент наших раздумий прозвучал выстрел из мушкета и в опасной близости от моего тела просвистела мушкетная пуля. Я оглянулся лейтенант стоял с мушкетом в руках и был очень опечален своим промахом. Я посмотрел в его сторону и сказал — песец котенку. Сказал по русский и негромко, но мой враг прекрасно всё понял и забрал ещё один мушкет и стал целиться в мою сторону. Это он погорячился — прицельная дальность стрельбы из мушкета метров тридцать, затем только воля Божия на попасть в цель. Опять прозвучал выстрел и опять пуля пошла в стороне искать молоко. Ободренные такими действиями лейтенанта активизировались вражеские кавалеристы. Пешие, внимательно осматривая землю под ногами смогли преодолеть заграждение из «чеснока» и приблизились ко мне на удобное расстояние для стрельбы из пистолетов. И я не стал ждать неизвестно чего от природы и произвел свои выстрелы из этого чуда-оружия 17 века. Пистолеты не подвели меня, и я даже оба раза попал в своих противников. Но оставшиеся двое не собирались давать мне время перезарядить оружие и ускорились в надежде добраться для меня до того, как я смогу перезарядить пистолеты. Я не стал перезаряжать пистолеты, так как всё равно не успевал и мог только устать. Умирать уставшим не хотелось, и я обнажил свою шпагу и стал ждать врагов. Кстати, калибр пистолетов был 12 — мм, сила с которой пуля попадала в тело противника была настолько мощной, что раненный терял сознание и спасения не было. Уровень медицины не позволял надеяться на выздоровление при попадании в тело человека, конечности подлежали ампутации. Жестокое было и время, и оружие.
Вернемся к оставшимся двоим пешим атакующим. Они ускорили свой бег и закономерно наступили на «чеснок» — под ноги надо смотреть. Финал был печальный для врагов. Наступив на «чеснок», они упали и растянулись на земле. Встать я им уже не дал и проткнул одного за другим. Всадники внимательно следили за этой схваткой. Я же не стал терять время на крики радости, достал заряды и стал заряжать пистолеты- пробил шомполом ствол от возможных тлеющих остатков черного пороха и засыпал в ствол порцию порохового заряда и забил пыж, затем закатил пуля и тоже запыжевал. Затем таким же образом зарядил второй пистолет и не отвлекаясь на третий выстрел мушкета — выстрелил в оставшихся врагов. Свалил только одного, но оставшиеся не стали искушать судьбу и покинули поле боя. Четвертый выстрел из мушкета. Пуля пролетела очень близко. Лейтенант уже стрелял откровенно в меня и уже нельзя было отговориться, что он типа целил в нападавших, они уже ускакали. Для всех уже ясно, лейтенант очень сильно хочет завалить именно меня. Я опять стал заряжать пистолеты. Пятый выстрел и у меня с головы пуля сбила шляпу и срезала клок волос с головы. Я развернулся в сторону своего бывшего тайного врага и держа в каждой руке по пистолету пошел в сторону врага. Заряженных мушкетов у лейтенанта больше не было. Мушкетеры открыто мне не помогали, но и заряжать мушкеты после выстрелов не стали. Этакий нейтралитет. Я медленно шел в сторону врага, сокращая дистанцию выстрела, для себя я уже всё решил. Солдаты тоже всё для себя решили, схватка с лейтенантом, только мое дело. Они дистанцировались от этих разборок. Лейтенант побежал на меня со шпагой наперевес. Интересное решение, но неверное. Два выстрела практически в упор не оставили ему никаких шансов. И одного то выстрела было за глаза, но я не стал экономить и выстрелил два раза. Что бы уже с гарантией. Подошел к лежащему на земле лейтенанту и собрал трофеи. Лейтенант оказался богат не по чину. Огромная толстая золотая цепь, там было почти сотня звеньев. Каждое такое звено было ценой примерно, как полтора цехина. Одним таким звеном я мог оплатить ужин и аренду гостевого номера в гостинице, а не постоялый двор. Шпагу с дагой я тоже прибрал, кони лейтенанта тоже перешли ко мне и возражений от сержанта оставшегося старшим в нашей колонне не последовало. Телега лейтенанта с его бытовыми мелочами тоже перешла ко мне в качестве трофеев. Мой слуга теперь катил в обозе на телеге и работы ему добавилось. Чистить и поить, и кормить, двух лошадей из запряжки, заводного и моего верхового — всех их надо было чистить поить и кормить, и следить за подковами. Да и посуда у меня теперь появилась и теперь можно было устраивать приемы, небольшие, но серебряный сервиз на двенадцать персон
