какой он в обыкновенной жизни. Она поглядывала на его лицо, руки, стан, дивилась его сдержанной манере, размышляла о нем как о кавалере. Поскольку сравнивать ей особо не с кем (кроме Вити), она противопоставляла минусы своего парня достоинствам Никиты (о наличии которых не знала наверняка). Естественно, по каждому из пунктов Витя проигрывал Зеленцову. Но боязнь у Светы никуда не делась. Повторения той скверной истории хотелось избежать. Но он же здесь. Как же он смотрит на нее. Как же трепещет ее размякшее от красного вина сердечко при одном лишь мимолетном взгляде на этого паренька. Так на нее еще никто не смотрел — тем более Витя, из рук которого Света начала стремительно выскальзывать, ведь держаться особо не за что.
С каждой минутой девушки теряли самообладание. В плане выпить пацаны явно покрепче дам. Внезапно Светина растерянность показалась Амире тревожной, и она — может быть, и в ущерб себе — решила сбавить обороты:
— На голы, мальчики, пока не надейтесь, — важно подчеркнула она. — На случай угрозы мы возьмем тайм-аут.
— А ты схватываешь на лету.
— Возьмем тайм-аут и обратимся, к кому следует. Через несколько дверей. Нас заверили, что помогут.
— У-х-х, — с досадой протянул Брадобреев, чуть не пролив вино на постель Амиры, — как грязно и нечестно!
Что-то цокнуло на пожарной лестнице за окном.
— Тише, чтоб тебя, — шикнул Митяев.
— За такие действия на льду… жестоко наказывают, — отреагировал Кошкарский.
Время действительно позднее.
— Это не стоп-сигнал. Просто еще немного, и ваши надзиратели могут проснуться.
— К тому же, мальчики, нам завтра рано вставать, — добавила Света.
— Так и есть, — согласилась Амира.
— Это, кстати, тоже запрещенный прием. Так кайф обламывать, — произнес Митяев.
— Приходите завтра на игру.
— У нас завтра занятия на весь день.
— Но про этот момент с оргазмом ты подумай, — не отставал Паша. — Это надо видеть вживую.
— Тогда в субботу?
— Скорее всего. Но не обещаем.
Квартет хоккеистов, распрощавшись с девчонками и слегка позабыв про осторожность, неуклюже побрел восвояси. На полпути до номера Брадобреев ни с того ни с сего очнулся:
— Мужики. Мы же с этой болтовней забыли их елдыкнуть.
— Согласен. Давненько такого не было, чтобы сваливали тупо после разговора.
— Предлагаю зачесть всем техническое поражение в споре.
— А был спор? — удивился Степа.
«Еще есть завтра. Я начал. Я и закончу. Вы, друзья мои, только мешаете, — Зеленцов размышлял без устали. — Света. Ее зовут Света».
— Есть еще завтра, — вслух повторил Зеленцов.
— Пойди подрочи и успокойся.
— Сам иди!
— Не надо. Это точно кто-то заметит.
— Ух ты, какой смелый!
— А знаете, что я понял, — вдруг заявил Арсений. — Завтра мы с такой же легкостью свалим отсюда на тусу.
— Да будет так. Аминь!
Диалог между Арсением, Никитой и Пашкой никак не цеплял зевающего Кошкарского, который мигом завалился на свою койку и отключился. Другие тоже последовали его примеру, совершенно позабыв о девушках и о том, что выжрали целую бутылку из стратегического запаса.
А вот визит четырех симпатичных парней не на шутку всколыхнул девушек.
— Страшно подумать, что случилось бы дальше, — произнесла Света. — Еще бы минута…
— Чему быть, того не миновать. Пора уже взрослеть, — твердо заявила Амира.
— Еще бы минута, — продолжила Светик, — и я бы поцеловала его, — она, кажется, пребывала в шоке от этого.
У Амиры отстегнулась челюсть:
— Что ты сказала?! Ты перепила слегка, я смотрю. Ложись-ка спать, — непонятно, какой стратегии все-таки придерживается Амира по отношению к подруге?
Свету развезло — она плюхнулась на койку и продолжала говорить, витая в облаках:
— Может, ты и права.
— Ты не обольщайся слишком.
— Я не могу не думать об этом.
— Если честно, я говорила тебе о разрыве с Витей, чтобы… ну… подбодрить, раззадорить. Никак не…
От сказанного Света ни с того ни с сего неистово взбесилась. Тогда-то Амира поняла, что наделала, однако поздно пить «Боржоми»…
— Витя мне противен! Я уже достаточно натерпелась. Я готова уйти от него… к любому!
— Очнись.
— Все ему назло делать буду! Уголовник. Я ему всю себя. А он что? Что он мне дал?! Проблемы! А мне романтики хочется, внимания хочется. Хватит уже долгов — я ничего ему не должна, понятно?! — Света чуть ли не кричала в лицо Амире, на полном серьезе желая покончить с Витьком.
— Ты слишком громко кричишь.
— Да пусть все слышат!
— Потише. Успокойся, — пыталась урезонить разбушевавшуюся подругу Амира. — Ты чересчур торопишься.
— Не тебе меня судить. Не делай вид, что это не твоих колдовских рук дело!
— Не надо было тебе выпивать.
— Ты, я смотрю, себя не сдерживаешь! Только и ждешь, чтобы на тебя набросились?!
— Света, не надо так.
— Приятно тебе?! Нет?! Так же хреново и мне было, когда со мной поступили как с какой-то вещью. Ладно, если бы любили. Так мой парень просто безмозглый пень. У меня вон кто теперь есть! Узрела?!
— Что ты хочешь этим доказать?
— Что он урод, Амира! Думаешь, он что-то предпримет и будет за меня бороться? Да как бы не так! Зачем он такой мне сдался?! Я любви хочу, большой и чистой.
— Да разве есть такая?
— Я создам ее. Вот увидишь.
— Давай-ка ложись, — настаивала Амира. Светик, кажется, потратила остатки энергии на яростные реплики. — А я сейчас приду.
— Куда ты?
— Схожу носик припудрить, — Амира сказала первое, что пришло в голову, нетерпеливо пошла в сторону уборной, тяжело вздыхая и держа обе руки внизу живота… сгорая от нетерпения.
— Только и умеешь, что мозги с носами пудрить, — Света не уверена, что подруга ее услышала.
Блондинка немного всплакнула от досады и уселась на постели, дабы ее слезы не намочили подушку. Светлана глянула в темноту за окном и задумалась: «Правильно ли все это? Нужно ли все разрушать из-за минутной слабости? Может, я слишком тороплю события с этим хоккеистом? Но как же он на меня смотрел… А, с другой стороны, Витя спрашивал меня, когда использовал? Нет!» — она медленно опустилась на подушку, повернулась к стенке и попыталась уснуть, хотя чувства лились через край.
В кромешной темноте за окном кое-где виднелись желтые точки — отблески окон соседних домов. С течением времени эти огоньки исчезали: все ложились спать и тушили свет. Когда посвежевшая и немного воспарявшая духом Амира вернулась и выключила свет в комнате, накрывшись одеялом, за их окном на мгновение зажегся еще один маленький огонек оранжевого света и через секунду погас. Еле-еле послышалось звяканье замерзших металлических прутьев пожарной лестницы.
На морозе снаружи Глеб, брат Витька, нервно и ненасытно втягивал в себя дым из дешевой сигареты, сжимая
