Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
Отец сдержанно улыбается, что-то смахивая с ее жакета. Потом он берет ее под пухлый локоть, и они идут в зал.
Марек выскакивает на улицу – слава богу, отец его не заметил.
Он долго бродит по окрестностям, домой идти неохота. Вообще ничего неохота. На сердце такая тоска. Выходит, их семья – красивая оболочка для окружающих. А на деле никакой семьи нет. У отца любовница, у мамы… возможно, тоже есть какой-нибудь кавалер. Самое противное, что они живут во лжи. И никто друг друга не любит. Его не любят уж точно, а он… он, пожалуй, тоже. Нет, маму он жалеет. А отца… За что его жалеть? Раньше он его уважал. А сейчас, кажется, нет. Да, точно нет. Он стал ему противен.
Вокруг него одна ложь. Дешевый театр. Вечно страдающая мать и гулящий отец. Зачем они вместе, почему не разъедутся? А кстати, с кем бы он, Марек, остался? С отцом или с мамой?
Вопрос… И ответ – да ни с кем! С огромным удовольствием он бы остался один! Он им не нужен, да и сам в них не нуждается.
Потом Марек научится не обращать на родителей внимания и жить своей жизнью. Кончилась школа, начался институт.
Студенческая компания, споры и разговоры до самого утра, от выпитого и выкуренного раскалывалась голова.
Но там была жизнь. Жизнь, а не темный и мрачный склеп. Он ожил: приятели, походы, баскетбол, карты.
Он почти не думал о родителях. Мама все чаще лежала в больницах, отец пропадал по неделям. Марек знал, что он у любовниц. Ну и отлично. Его ни о чем не расспрашивали, его жизнь их не интересовала. Они были слишком увлечены своей. Карманных денег ему хватало, отец не жалел, откупался.
А потом появилась Анна. И только тогда началась настоящая жизнь.
Он влюбился в нее в ту же минуту, как только увидел ее кудрявые рыжеватые волосы, подсвеченные солнцем и от того золотистые, ее серо-зеленые глаза, удивленные, распахнутые, наивные. Тоненькую подростковую фигуру, при этом невероятно женственную и хрупкую. Вся она была сама женственность, изящество, плавность.
А как она говорила! Он замер и слушал не отрываясь. Хрустальный и чистый голос, немного растянутые гласные. И смех. Колокольчик.
Она излучала такое спокойствие и такую силу, что ему хотелось взять ее за руку и повести. Куда? Куда угодно, хоть на край света! Куда она скажет. Или пусть молчит, сама судьба их поведет куда следует, укажет дорогу. А он будет крепко держать ее тонкие пальцы и смотреть на нее. Профиль, фас – все равно. Ему нравится все: и ее редкие веснушки на чуть вздернутом маленьком носу, и ее четкие скулы, красные от волнения. И ее рот, небольшой, четко вырезанный, похожий на спелую землянику.
И еще – она отличалась от всех, была другой, необыкновенной, загадочной и в то же время очень понятной. Юной и взрослой. Смешливой и одновременно печальной.
Первое впечатление его не подвело – каким мудрецом он оказался! В дальнейшем все подтвердилось, сошлось. Анна действительно была необыкновенной. Таких больше не было.
Она была неопытной, он был ее первым мужчиной, но она чувствовала его каждой клеточкой своего тела, и это было куда важнее, чем опыт и искушенность.
Она не умела врать, кокетничать, притворяться. Она была естественной, как река, как ветер, как солнце.
Она умела быть счастливой. Она была сильной. Невероятно сильной, несгибаемой, как стальная пластина.
Она была находчивой и находила выход из любой ситуации.
Она не знала, что такое лесть и ложь.
Она жалела людей и многое им прощала.
Она была великодушной. Терпеливой. Старалась всех оправдать.
Но если человек предавал, она отрезала его от себя навсегда, не желая вникать в подробности. Предательства она не прощала.
Она умела восхищаться мелочами, могла заплакать, услышав ночного соловья.
А если приходила беда – она не плакала, она решала проблему.
Она была скрытной и откровенной.
Она была верной. Верной тем, кого любила и кто в ней нуждался.
На нее можно было положиться.
Словом, она была… просто таких больше не было, вот и все.
Как же ему повезло!
Марек был уверен, они никогда не расстанутся. Никогда. Он любил ее так, что ему становилось страшно. Страшно, что с ней что-то случится, что она заболеет или разлюбит его.
Нет, он ее не отпустит! Ни за что не отпустит. А если она увлечется – кто может это исключить? – он все ей простит. Все простит и забудет. Потому что жизни без нее у него просто не будет.
Но жизнь распорядилась по-другому.
* * *
Такси остановилось у дома – уфф, слава богу! Анна открыла калитку. От усталости дрожали руки. От усталости или от старости?
Сад дыхнул ей в лицо свежестью и знакомыми запахами.
Она медленно шла по дорожке к дому, и ее сердце наполнялось радостью и покоем. Наконец-то! Наконец-то она здесь, у себя, на своей территории. Она шла и здоровалась с садом. Шаткие ступеньки привычно скрипнули. Анна открыла дверь в дом и, войдя, присела на табуретку в прихожей. Огляделась. Все на своих местах – старый дождевик на вешалке, замызганная столетняя куртка для работ в саду, куртка новая, почти новая, ей лет пять. Зонтик в медной подставке, резиновые сапоги, кроссовки, осенние туфли и летние босоножки. На тумбочке под зеркалом цветной шелковый платочек известной фирмы – наверняка дорогой, подарок Марека.
Все, дух перевела, можно идти дальше.
Гостиная с любимым креслом и старым диваном, любимый торшер, журнальный стол, покрытый маминой скатертью, на столе серебряная резная плошка с орехами. Цела, значит, мыши, незваные гости, не приходили – их смелая Анна боялась до дрожи. Телевизор, современный, дорогущий – тоже, естественно, купил Марек. Она бы вполне обошлась старым. Ящик с пластинками, проигрыватель. Коврик с восточным орнаментом. Буфет с посудой, синяя ваза Томашевичей, в ней всегда стояли цветы.
Из гостиной вход в кухоньку. Анна открыла холодильник – пустота, но кое-что есть. Банка рыбных консервов, сыр в вакууме, масло в морозильнике. Сливовый джем, молоко долгого хранения. Значит, будет роскошный обед – сыр, кофе, печенье с джемом. Что еще надо? Сухие крекеры есть постоянно, потому что не всегда самочувствие позволяет сходить в пекарню.
После обеда она приляжет и, дай бог, уснет.
Чемодан оставим до вечера, ничего с ним не случится, и, если останутся силы, доползет до магазина за свеклой, сметаной, селедкой и яйцами для завтрашнего холодника. И, конечно же, за свежим хлебом, за любимыми булочками с кунжутом и маком.
О господи, Марек! Как она могла забыть? Совсем голова не работает. Он ответил сразу – ждал.
– Все нормально? Ну слава богу. Жива? Очень устала? Нормально? – повторял он. – Ну да, у тебя всегда все нормально! Ну да, ха-ха, спрашиваю только из вежливости! Конечно, собрался! Мне кажется, ты меня держишь за дурака. Нет, не обиделся, но обидно. Шучу. Выеду в десять, все рассчитал. Да, с запасом, конечно, с запасом! И поужинать тоже успею. И подремать. Машину сдам в аэропорту. Дома все ок, все на местах. Эстер ноет, Илан неразговорчив, Шира постанывает и корчит из себя героиню. Сейф проверю, не беспокойся. Скажи честно: признаки старичка Алоиса у меня налицо? Погода? Да так себе. Два раза шел дождь. Я знаю, что ты любишь дождь. У вас сухо? А в доме? В доме все нормально? Амалия позвонила? Нет? Не удивлен. Все, отпускаю, не злись. Да, да, конечно, ложись отдыхать! Из аэропорта напишу. И как прилечу, тоже! Все, Аннушка, все. Я рад, что ты дома. И не поверишь, я уже скучаю! Почему глупости? Ну все, все. Ложись.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
