и чем займется дальше.
Вдруг за окном взревела сирена. Заработала система оповещения:
— Внимание, внимание. Просим всех пройти в бомбоубежища или хотя бы спуститься в подвалы. Приближается Выброс! Повторяю…
Все, кто был в баре, уставились на меня.
— Обхитрила сучка, не отпустила нас Зона.
И тут громыхнуло! Яркий свет залил все помещение, глаза ослепило даже с закрытыми веками. Весь мир погрузился в яркую тишину, густую, вязкую, тишину…
***
Срочный выпуск новостей!
Чернобыльская зона отчуждения увеличила свои границы в три раза! Произошел сильнейший за всю историю наблюдений Выброс. Несколько сел и городов оказалось в аномальной зоне. Разведка сообщает, что все живое, что попало под Выброс, погибло. По предварительным оценкам погибло около трехсот пятидесяти тысяч человек. Мы все скорбим вместе с вами. Мир еще долго не оправится от такого удара…
Часть II. Пианист
Пролог
Утро. Сколько сейчас времени? Голова гудит. Я опять уснул прямо за пианино. Странное утро. Дежавю? Как будто все это уже было. Жена собирается на работу. Сейчас скажет, что я уснул прямо на клавишах, мол, не надо столько работать, побереги здоровье и так далее.
— Ты пять работал допоздна? Может, хватит? Побереги себя.
Хм, я же говорил. Как по расписанию. Блин, как же все-таки болит голова! Надо добраться до кухни, может, свежий кофе меня оживит, да и аспирин не помешает. Странно, вроде бы не пил вчера. Или пил? А что было вчера? Похоже, все-таки пил. Но с кем? Где? Так, кухня, кофе уже налит. Что ж, спасибо, а где у нас хранятся таблетки? Надо спросить у жены…
— Дорогая, где у нас аптечка?
— В ванной.
В ванной, хорошо.
— А где Яна? Уже в школе? — Моя любимая дочурка, такое ощущение, будто не видел ее сто лет.
— Э-э-э… Нет. Она у бабушки на даче, сейчас же летние каникулы. Совсем крыша поехала?
Может, и правда поехала… Такие провалы в памяти — это вряд ли нормально. Твою мать! А ведь я даже не помню, как выглядит моя родная дочь! Так, без паники. В гостиной есть семейное фото, сейчас взглянем, и все образумится, все встанет на свои места. Вот эта фотография. Так, стоп! Что за чертовщина?! С ней явно что-то не так. Вот я, справа супруга, а между нами в центре фотографии наша дочь. Но… Почему ее лицо размыто?! Так, спокойно, идем к жене…
— Дорогая, что с нашим фото, почему у Яны размыто лицо?
— Мне некогда слушать твои бредни, я опаздываю на работу!
— Нет! — Я схватил ее за руку. — Объясни, что происходит! Почему фото испорчено, почему я ничего не помню? О господи! У нас же нет детской комнаты! Где Яна?! Где моя дочь?! Что происходит?!
Грохот! Что-то тяжелое падает у нас за стеной. Слышу звон осколков, кто-то полушепотом ругается у меня за спиной. Это не моя квартира! Это не моя жена! Это все похоже на съёмочную площадку! Повсюду лишь декорации. Рядом со мной стояла ваза, я хватаю ее и замахиваюсь на свою якобы жену. С криком:
— Где Яна?!
Тоненькие губы супруги раскрываются, я слышу приглушенный крик, словно писк. Он становится сильнее, словно закипающий чайник со свистком. Становится больно ушам. Крик продолжает расти! Он уже не выносим! Ваза падает из моих рук, в глазах темнеет, я теряю сознание…
Утро. Сколько сейчас времени? Голова гудит. Я опять уснул прямо за пианино. Странное утро. Дежавю? Как будто все это уже было…
Глава 1. Пробуждение
Резко проснувшись, я сел на кровати. Какая-то женщина, увидев меня, почему-то перекрестилась, бросила швабру и убежала в коридор. Я огляделся. Шесть одинаковых панцирных кроватей, заправленные белыми простынями, рядом — прикроватные тумбочки. Стены выкрашены светло-зеленой краской, два больших окна, за окнами светло. Около моей кровати стоит капельница, от нее идет трубка, вставленная в катетер, который в свою очередь воткнут мне в вену.
Что ж, судя по всему, я в больнице, но как я здесь оказался, не помню. За дверью послышались быстрые шаги, и в палату вошла молодая женщина в белом халате, а убежавшая мадам выглядывала из-за приоткрытой двери.
— Здравствуйте, меня зовут Яна Юрьевна, я ваш лечащий врач. Как вы себя чувствуете? И лягте, лягте, пожалуйста.
Я лег. И правда, лежа мне немного лучше, в сидячем положении у меня сильно кружилась голова.
— Как я себя чувствую? Да вроде неплохо, только слабость очень сильная, даже говорить тяжело, а что со мной?
— Ну как вам сказать? Мы не знаем. Все анализы у вас в пределах нормы, все органы целы. Вы просто спали, но вот разбудить вас у нас не получалось.
— И как долго я спал?
— Ваш летаргический сон длился два месяца.
— Два месяца?! И как же я попал сюда?
— Вас привезла полиция, уже без сознания.
— Полиция? Что произошло? Где они нашли меня?
— Это вы мне расскажите. Как хоть зовут вас?
— Хороший вопрос, доктор. Я вот только что понял, что не имею ни малейшего понятия о том, кто я…
***
Вечером того же дня ко мне пришел еще один посетитель. Постучавшись, в палату вошел молодой человек лет тридцати пяти. Приятной внешности, гладко выбрит и прилично одет.
— Здравствуйте, — начал он с порога, — меня зовут Кузнецов Сергей, я местный участковый. Именно мне поручили выяснить, кто вы такой.
— И вам не хворать, Сергей. К сожалению, в этом вопросе я вам помочь не смогу.
— Да, да, Яна Юрьевна мне сообщила о вашей амнезии. Но, возможно, вы помните хоть что-то? Где родились? Может, какие-то воспоминания молодости, фамилии, кажущиеся вам знакомыми?
— Нет. Я как проснулся, пытаюсь вспомнить, хоть что-нибудь. Помню, как есть, пить, говорить, но о себе не помню совсем ничего.
— Ну, надо же мне к вам как-то обращаться? Придумайте себе временное имя что ли, пока не вспомните свое.
— Называйте меня Пианист.
— Но это не совсем имя.
— Знаю, но мне нравится.
— Ладно, пусть будет Пианист, в принципе, какая разница. К сожалению, сегодня мне уже некогда, но я буду к вам заходить время от времени. Ваш лечащий врач сказала, что вы здесь минимум на две недели, так как за время сна ваши мышцы атрофировались, и передвигаться самостоятельно вы пока не в состоянии.
— Конечно, приходите в любое время. Можно только один вопрос? Почему вы так интересуетесь мной? Я в чем-то подозреваюсь, или ваша работа подразумевает наводить справки о любых непонятных пациентах?
— Все гораздо интересней.
