– Как и тебе не обязательно ехать в этот грёбаный клуб! И что такого страшного произойдёт, если ты этого не сделаешь?
– Много чего, Рита. От приглашений в подобные места не отказываются, как и от членства, которое за одни лишь красивые глазки никому не даётся.
– Бьюсь об заклад, тебе его дали, как и твоему стукнутому братцу, только за вашу фамилию. Ну и за определённый финансовый взнос.
– Именно этого я и боялся. Того, что ты начнёшь выедать мне мозги китайскими палочками. Неужели так сложно подождать несколько часов? Я же всё равно собирался вернуться!
– Да, и когда же? Под утро или к обеду следующего дня?
Я всё-таки не дала Кэвину ускользнуть от меня, как он частенько любил проворачивать во все прошлые разы, и побежала за ним к лифту именно в тот момент, когда он снова попытался это сделать за моей и наших друзей спинами. Так что его тайная миссия по очередному исчезновению была безжалостно сорвана моим заранее просчитанным коварным планом.
Да ему, в сущности, теперь всё равно некуда было деваться. Я заскочила следом за ним в лифт, тем самым продемонстрировав свои непримиримые намеренья преследовать его по пятам и терроризировать за сорванное им же день рождение до последнего. Пусть он его и оплатил, но это ещё не повод портить мне настроение, как и сам праздник, без оговорённых до этого «неожиданностей».
– У меня не стояло в планах задерживаться там дольше пары часов. Я ещё вполне могу вернуться до того, как вы сами закончите здесь бедокурить.
– Что-то мне подсказывает, у твоего братца на этот счёт совершенно иные намеренья и планы. И я сомневаюсь, что он теперь тебя так просто оттуда отпустит. Кстати, что это за клуб и где он находится?
Кэвин лишь сдержанно осклабился на мой вполне предсказуемый вопрос, качнул головой и вышел из остановившегося лифта, так ничего мне и не ответив. Зато сразу же направился по коридору одного из последних этажей отелей, на котором располагались номера премиум-класса, следуя прямым курсом к дверям наших недешёвых апартаментов (которые, опять же, снял за свой счёт).
– И это всё? Это, называется, поговорили и всё обсудили? – я засеменила за ним в своём махровом халате, не собираясь отставать ни на шаг, как и ослаблять своей мёртвой хватки – пока ещё словесной.
– Это мужской клуб, Рита. Закрытого типа! Туда, как правило, могут попасть только те, у кого дома хранится среди самых ценных вещей студенческий галстук из Кэмбриджа или Оксфорда.
– Точно! И как это я могла забыть про наше счастливое студенческое время? О том как ваше элитное братство совершало набеги на территорию нашего студгородка, только чтобы устроить какой-нибудь экстраординарный дебош в своём непревзойдённом репертуаре и напомнить всем нам, насколько вы круче, старше и безнаказанней. Не говоря уже о том факте, что я училась в Королевском Колледже Искусств, который не так уж и давно закончила герцогиня Эшвудская. И да! Насколько я помню, студентам женского пола галстуки не положены! Все эти истерики с равноправием и прочие показательные демарши по всему миру работают только для определённой классовой прослойки. У вас с распределением ролей среди мужчин и женщин всё, как и раньше, без существенных изменений. Это пусть безродная челядь грызёт друг другу глотки за расовые, гендерные или трансгендерные права. Проблемы индейцев шерифа не касаются!
– Ну и что ты всем этим пытаешься мне сказать? – Кэвин, почти не оборачиваясь, открыл с помощью электронного ключа двери нашего номера и, как ни в чём ни бывало, прошёлся внутрь, прямиком до спальни.
– А что тут неясного? Это говорю не я, это демонстрируешь ТЫ своё истинное ко мне отношение. И, чёрт возьми! Я до сих пор не могу понять, почему ты это делаешь? Зачем возвращаешься снова и снова, если я для тебя всё равно никто! И останусь такой навсегда!
Уж чего я точно не ожидала в эти секунды, пребывая на пике своей не всегда контролируемой словесной агрессии, так это ещё более неожиданной реакции от Кэвина на мой словесный понос. От, мать его, всегда такого сдержанного, спокойного и ничем не прошибаемого Кэвина! Точнее, от того, как он резко обернётся и всего за пару мгновений «набросится» на меня. А ещё точнее, схватит своими внушительными лапищами за предплечья и припечатает к ближайшей у дверей стенки, нагибаясь к моим глазам потемневшим от внутреннего бешенства лицом неуравновешенного киллера.
У меня как-то сразу в этот момент всё отнялось – и голос, и весь мыслительный процесс, и даже ноги. Таким я видела его впервые в жизни – за всё то немаленькое время, которое мы были с ним знакомы. Не удивительно, почему у меня так резко похолодели внутренности, а сердце совершило в буквальном смысле смертельное пике до желудка и обратно, не забыв при этом проехаться по горлу надрывным перебоем.
– Почему возвращаюсь? Серьёзно? Не понимаешь? И даже не догадываешься? – его сорвавшийся голос тоже добавил моему оцепеневшему состоянию дополнительную дозу вымораживающей парализации. Поскольку я его действительно сейчас не узнавала, как и не имела никакого понятия, на что он вообще был способен в подобной ипостаси и до чего ещё мог сорваться.
– Тогда, боюсь, мне и самому нечем тебе на это ответить! Может только какой-нибудь идиотской банальностью. Типа той, что тянет… Да! Просто тянет к тебе! И я ни х*я не могу с этим поделать! Разве что поддаться этой бредятине и опять к тебе приехать. Такой ответ тебя удовлетворит?
– Т-тогда… зачем хочешь сбежать сейчас?.. – я, наверное, точно либо мазохистка, либо какая-нибудь глубоко подсознательная самоубийца. Мне бы самой сейчас сделать отсюда ноги, а я продолжаю кидаться грудью на амбразуру и едва не с помощью рук того, кто способен свернуть мне шею за одно кратчайшее мгновение.
– Да не сбегаю я никуда, бл*дь! Зависело бы это только от моих желаний, то остался бы с тобой здесь без вопросов!
Судя по всему, до Кэвина наконец-то дошло, как выглядел со стороны его чересчур необъяснимый порыв, поэтому он и отпустил меня. Причём так же резко и неожиданно, как до этого схватил, поднимая руки сдающимся жестом и отступая в центр комнаты на безопасное от меня расстояние.
– И я собирался вернуться!
– Зачем? Там разве не будет кого-то, кто прекрасно заменит меня на всю ночь в более доступном формате?
– Боже, Рита! С тобой иногда просто невозможно ни о чём говорить! Обязательно всё выкрутишь наизнанку и доведёшь любого до белого каления какой-нибудь глупейшей ерундой.
– Так, значит, это я во всём виновата? В том, что мне приходится всё домысливать и додумывать? Ты же никогда и ничего конкретного о себе всё равно не рассказываешь! А я что должна делать по этому поводу? Сидеть у окошка в смиренной позе и ждать дни на пролёт, когда же ты соизволишь показаться на горизонте?
– Я никогда тебя не заставлял себя ждать!
– Ну, да, конечно! И сейчас, видимо, тоже! Я просто должна это проглотить и сделать вид, что всё это в порядке вещей. У нас же по-другому и не бывает.
