— Что вы сказали?
— Что? Я… я н-ничего не говорил.
— А мне показалось, вы задали мне вопрос, мистер Мэлоун.
— Нет, я ничего не делал.
— А я думаю, что это был вопрос с намеком, — Джесс сделал шаг вперед. Креветка, подпрыгнув, отступил.
— Нет, я…
— Да, не доверяете. Иначе говоря, вы намекаете, что я лгу.
— Нет! Нет! Ничего такого я не думал!
Он вскинул руки. Костыли простояли секунду сами по себе и упали. Креветка тупо проводил их взглядом и рухнул лицом в пыль.
— Вот дерьмо, — привычно выругался Джесс, поднимая старого дурака за шиворот и за брючный ремень. — Ты цел, болван?
— Разрази меня гром, кажется, я опять сломал эту чертову ногу.
— Ничего ты не сломал.
Джесс поднял костыли и сунул их под мышки Мэлоуну.
— Хватит скулить, с тобой все в порядке. Да, так на чем мы остановились?
Креветка вдруг понял, что никогда в жизни не чувствовал себя здоровее, чем в эту минуту.
— Я не помню. Разве мы о чем-то говорили? Ну пока, мистер Голт, рад был с вами повидаться.
— Может, еще увидимся.
Поминутно бормоча: «Да, конечно, увидимся, мир тесен, мало ли чего на свете не бывает». Креветка заковылял вниз по улице со всей прытью, какую только могла развить его здоровая нога.
«Вонючий старый козел, — подумал Джесс. — Даже спасибо не сказал». Семь сотен, хромая, скрылись из вида. Он готов был побиться об заклад, что Креветка Мэлоун даже выпивкой его не угостит, если им доведется встретиться вновь. Неблагодарная скотина.
* * *
Уилл Шортер тем временем успел установить и подготовить фотоаппарат. Джесс позировал стоя, сидя, куря папиросу, целясь в объектив из револьвера. Вокруг собралась толпа, со всех сторон посыпались творческие предложения. Кто-то посоветовал ему снять шляпу, одна старая леди спросила:
— Не могли бы вы улыбнуться хоть разок?
— Хватит, — решил Джесс, нарушив особенно злодейскую позу и отходя от объектива.
Уилл с растерянным видом вылез из-под черной кожаной накидки.
— Мы закончили работу, Шортер. Где мой ленч? — Они пошли в ресторан Жака и заняли угловой столик. Возможно, все дело было в ледяном пиве, которое он вливал в себя кружками, чтобы заглушить жажду, замучившую его на солнцепеке, а может, Уилл Шортер оказался куда хитрее, но, как бы то ни. было, когда он небрежно вытащил из кармана блокнот и спросил: «Итак, мистер Голт, что заставило вас избрать профессию наемного стрелка?», Джесс начал рассказывать.
* * *
ОБЪЯВЛЕННЫЙ ВНЕ ЗАКОНА ПОЯВИЛСЯ В ПАРАДИЗЕ
Экстренное интервью — Разоблачение тайн — Откуда пошли все беды — Изувеченный ветеран выходит на тропу войны
— Нет, вы только послушайте, — сказала Глендолин, обращаясь к Хэму и Уиллагейл.
Все трое забрались с ногами на кровать Кэйди, пока она сидела у туалетного столика, пытаясь сосредоточиться на прическе.
— «Никто не рождается наемным стрелком, но иногда обстоятельства не оставляют человеку выбора, — заявил Голт вашему корреспонденту. — Я сражался за Соединенные Штаты, но, когда вернулся домой инвалидом, оказалось, что „саквояжники“[14]захватили наши земли и поселились в доме моего отца. Это было незаконно, но на помощь закона я не рассчитывал. Предатели из числа южан нашли способ согнать нас с нашей земли и оставить ни с чем, поэтому я решил ответить им тем же. Кол… Колла…»
— Коллаборационисты, — машинально подсказала Кэйди.
—Ха! — набросилась на нее Глендолин. — Ты же говорила, чтобы мы не морочили тебе голову этим чтением! Что тебя это не интересует!
—Так и есть. Поверить не могу, что история этого бахвала напечатана на первой странице, а сообщение о Линдоне Черни, который выудил из банка Бог знает сколько тысяч и удрал среди ночи, упоминается только на третьей!
— Давай, Глен, — поторопила подругу Уиллагейл, — переходи к самому интересному.
— Да, — поддержал ее Хэм, — прочитайте, как мистеру Голту пришлось кое-кого пристрелить, чтобы вернуть себе родной дом.
— И многого он добился, пристрелив кого-то? — ядовито спросила Кэйди. — Ему пришлось уехать из Кентукки, чтобы избежать ареста, а дома у него как не было, так и нет.
Глендолин отмахнулась от нее и вернулась к чтению «Реверберейтора». Обычно газета выходила раз в неделю, по пятницам, но эту историю сочли достойной специального выпуска, напечатанного в среду.
— «Не стану вас обманывать, — заявил нам мистер Голт, — во имя справедливости мне пришлось взять закон в свои руки. Я исправил зло единственным доступным мне способом: моим револьвером. Но я никак не ожидал, что правительство, за которое я проливал кровь, встанет на сторону воров, обокравших мою семью.
— Это нечестно, — заявил Хэм.
— Что еще ему оставалось делать? — вздохнула Уиллагейл, откинувшись на подушки и устраиваясь поудобнее на постели Кэйди. — Я его не виню. По-моему, он заслуживает восхищения.
Кэйди презрительно фыркнула.
— Он застрелил человека и сбежал. По-твоему, это заслуживает восторга?
— Но это же был честный поединок. Ему не оставили другого выбора. Я думаю, он поступил мужественно. И все это очень грустно, потому что теперь ему не суждено вернуться домой. Никогда.
— А он так любил свой дом, — добавила Глендолин. — Кентуккийский пырей[15]… Правда, красиво звучит? Обожаю слово «пырей». А его отец разводил лошадей… Вот это жизнь!
— И он все потерял, — с закрытыми глазами заметила Уиллагейл.
Казалось, она вот-вот заплачет.
— Ну а я вот, к примеру, считаю, что если кто-то что-то потерял, так это Уилл Шортер — свой рассудок, — отрезала Кэйди.
Она вытащила шпильки из своего «помпадура» и позволила волосам рассыпаться по плечам. Ей надоела эта прическа. Может, сделать овальный пучок на затылке?
— Заметьте, Уилл не задавал никаких трудных вопросов, — продолжала она упрямо. — Просто позволил Голту болтать, о чем вздумается, и в результате получилась история благородного разбойника Робин Гуда. Как будто он герой, а не наемный убийца!
— Я не верю, что он наемный убийца, — обиженно вступился за друга Хэм, выдирая пух из дырки в ее перине. — Почему вы думаете, что он плохой, мисс Кэйди?
—Потому что он убивает людей. По крайней мере хоть это он признает.
— Да, но он убивает только плохих парней.
— И они всегда первыми наставляли на него револьвер. Смотри, тут прямо так и написано…
