без особых изысков, климата, нефти, газа и железа, золота и камней. Что в первую очередь в такой местности нужно?
— Наша земля славна расстояниями. Связь и сообщение между ее селениями. Но это дело неподъемное.
— Примерно так. И еще энергетика.
— Простите?
— В Европе паровые машины. На угле или дровах. А у нас рек много. Их и используем.
— Я совершенно не понимаю, что вы задумали, но всецело доверяю. И завтра же предоставлю проект мастерской Веретенникову. Уже заготовил. Он предлагает пользоваться их лабораторией. Знаете ли, для улучшения резины и разных изделий тоже завели при заводе.
— Нет, к ним не пойдем.
— Правильно. Но это еще не все. Полюбопытствуйте, — доктор протянул мне местные «Вести».
— Опять? — я вгляделся в строчки.
«Великое новшество», — гласил заголовок, — «На днях купец первой гильдии Илья Силыч Веретенников открыл миру новый вид товара. Непромокаемые плащи теперь делаются в его мастерских. По сему случаю отслужен торжественный молебен Пророку Ионе. Дан щедрый обед. Первые лица нашего богохранимого города поздравили купца. И даже прибыл секретарь самого губернатора. Купец не скрывает, что обязан своим начинанием рецепту, который ему передал известный своими туземными приключениями молодой господин Зарайский».
— Вот оно как, — хмурюсь я, — вас, смотрю, и вовсе не упомянули.
— Вот так, — пожимает плечами доктор.
Наутро я у полицмейстера.
— Как устроились? — Напористо и бодро спрашивает он.
— В процессе. Сергей Павлович описал мне общую картину нашего проекта.
— Да-да, коммерция, такое дело. Лучше привлечь знающего человека.
— Я не возражаю. Разговор был по поводу продажи патента. Впрочем, его еще не получили, но в заявке же мое имя?
— Помилуйте, Андрей Георгиевич, ну конечно, Ваше. Я бы не допустил подобной несправедливости.
— Скажу вам, как человеку, которому всецело доверяю. У меня нет планов заниматься улучшением резины. Мои перспективы более привлекательны.
— Вот как? И готовы продать свою долю вместе с патентом?
— А вот тут поступлю по вашей рекомендации, — наклоняю я голову, — есть и другие предметы интереса. Не разорваться же.
— Хм. В таком случае, рекомендую всецело заняться этими интересными предметами.
— Тогда очень желаю, чтобы вы взяли сей процесс под свой контроль.
— Это можно, — он смотрит на меня изучающе.
— Благодарю сердечно. У меня сейчас хлопот полон рот. Моя невеста потеряла паспорт. А мы уже венчаться собирались.
— Ай-ай-ай. Уже и невесту сыскали? Не ожидал. И очень любопытствую.
— Увидите непременно. Но прошу вашей помощи в этом вопросе.
— Не думаю, что затруднительно. Кто она?
— Мещанка. Из Архангельской губернии.
— И в чем трудность? Так и запишут мещанкой. А повенчаетесь, перейдет в дворянское звание. Но боюсь, наши дамы не примут ее в свой круг.
— Ситуацию понимаю. За помощь благодарен.
— Андрей Георгиевич, — он глянул мельком в окно, — насколько понимаю, возможно, ситуация имеет определенную пикантность?
— Имеет.
— Тогда подойдете завтра с утра к поверенному, который вас к батюшке сопровождал. Я ему скажу. Устроит все в лучшем виде.
— Буду признателен.
— По делу Вашему — как Веретенников приедет, пришлет человека. Там с патентом и решим.
— Замечательно. Только очень Вас прошу. Не нужно упоминать про меня в газетах. Огласки требует товар, а дело любит тишину.
Вечером я забрал у доктора причитающуюся долю. А утром поверенный появился сам. Кругленький уютный человечек дожидался меня, пока умоюсь. От кофия отказался. Я изложил суть — нужно записать Алену мещанкой, но с легендой.
— Понимаем, — ответил он, — есть одна мещанка, вдова, в весьма бедственном положении. Ехала из Пензы с дочерью к мужу, да дочь померла дорогой. А вскоре и муж от холеры. От него остался дом, там и живет. Про дочь никто здесь не знает. Пятьсот рублей очень помогут ей заплатить долги и жить достойно.
— Это не та ли вдова, которая у господина Петрова со двора в соседях?
— Именно. Но даже продажа дома не покроет всех ее издержек.
— Так Веретенников откупить должен. Под лабораторию для Сергей Павловича.
— Он и откупит, как приедет с ярмарки. Да только за долговые расписки. А жить надо где-то и на что-то.
— Я видел дом мельком с улицы. Первый этаж кирпичный, второй — сруб, только старый. Ремонт потребуется. Впрочем, давайте сходим, посмотрим.
— Сама придет, я скажу ей.
— И еще, Викентий Иванович, личнаяконсультация со всем по другому делу. Можно?
— Прошу не стесняться, Андрей Георгиевич.
— Письмо мне бы направить к соседу моему, помещику Куликову, чтоб на моей земле больше не охотился, крестьян не трогал. Словом, право частной собственности надо соблюдать.
— Составлю. Только не думаю, что возымеет действие.
— Потрудитесь, любезный, сделайте милость. Пусть будет уведомление официальное, чтоб потом не говорил, что не знал.
Вечером за ужином доктор хвастается успехами. На прошлой неделе он сам оперировал и вполне удачно. Нашу операцию повторили в Санкт-Петербурге и Москве. Теперь она называется «Сулический способ». Осталось много неясностей, за разъяснениями которых к нам в гости собирается целая делегация. И я ее должен встретить в обязательном порядке. Городской голова в восторге — о нем услышали. Требует «продолжения банкета».
— Как ваши воспоминания? — нагибается ко мне Сергей Павлович.
— Весьма отрывочно.
— Скоро полнолуние. Может, оно освежит память?
— С чего вдруг?
— Люди Луны, — и смотрит на меня многозначительно.
— Что, люди Луны?
— Вы не из их круга?
— Если расскажите про них, может, чего и вспомню.
— Известное общество — «Люди Луны». Самые передовые ученые и лучшие умы Англии. А заседание устраивали в полнолуние. Чтобы лучше ночью видно было. Они так объясняли. Говорят, распалось общество. Но я- то знаю англичан — консерваторы. У них все столетиями. Скорее всего, перешли на закрытое положение.
— Какие вы сведения черпаете, — я лихорадочно думаю.
Только что доктор обозначил, сам того не ведая, легенду. Или ведая? В памяти носятся ролики на ютубе жертвоприношения в ЦЕРН. Так это отсюда пошло? Тайное общество ученых, поклоняющихся темным силам и черпающих от них внечеловеческие технологии и знания. Как раз с этого времени прогресс и попер семимильными шагами. И если я возьму эту легенду?
Нет. Он меня проверяет. И ключевое слово здесь — Англия. Агента вычисляет? Он не опер. Даже если агент, то идейный. А скорее, просто в круговой поруке, в обществе. Тут не только его текст важен, а невербальное выражение. И выражает он некую надежду. Они что, ждут английского резидента?! Быть не может. Хотя почему не может? Через три с половиной года восстание декабристов. Без английской разведки не обошлось.
Или ловят, а не ждут? И он надеется, что это я. Тогда логично все. Что бы я делал? Я бы на месте полицмейстера установил ложный оперативный контакт, показал вид
