Владик, – отец подошел, приобнял сына за плечо. – Ты уж, ради бога, на меня не злись! Я беспокоюсь за тебя. Меня тревожит, чем вы занимаетесь сейчас и какие методы выбираете для борьбы. Можно наломать очень больших дров!
Влад слегка отстранился и посмотрел на отца очень внимательно:
– Какие дрова, ты о чем? Откуда ты вообще про это знаешь??
– Думаешь, в нынешние времена что-то возможно скрыть?
– Послушай, пап, – Влад усадил родителя напротив. – Не знаю, кто и что тебе наплел про наше Сообщество, но у меня сложилось стойкое ощущение, что кто-то намеренно слил тебе дезинформацию. Нас пока всего четверо. Это все мои хорошие друзья. Борька-программист, которого ты прекрасно знаешь. Арина, девочка красивая такая, помнишь, я тебе ее показывал и рассказывал. Очень интеллигентная. Манюня еще, крошечная такая дюймовочка, которая и мухи не обидит. О чем ты говоришь?! Чтобы я с Громилой, который на ветру шатается, и с двумя отличницами замыслил что-то опасное?
Влад картинно рассмеялся.
Да, он лукавил. Но лукавил во благо, как ему казалось. Во-первых, ни в коем случае нельзя было расстраивать отца и давать хоть малейший повод для беспокойства. Тем более сейчас, когда Владу очень не нравилось, что он выглядит нездоровым. А во-вторых, надо было обязательно выяснить все об источнике информации, которую кто-то довел в таком виде до Николая Петровича. Это было очень важно, потому что, сам того не ведая, его отец мог поставить под удар их будущую операцию. Этого нельзя было допустить ни в коем случае.
Отец был не просто самым родным для него человеком. Он был для Влада всем. Авторитетом, воспитателем, примером для подражания. И такое положение вещей нельзя было менять. Николай Петрович должен был оставаться союзником. И только так.
– Ну, ты же уже попался с грузовиком, – резонно возразил отец, однако было видно, что слова Влада на него подействовали и он немного расслабился.
– Дался тебе этот грузовик. Это авантюра никак не связана была с нашим Сообществом. Там другое… было. Обычное мое ребячество. Я же все тебе подробно рассказал. Дурость. И я это не отрицаю.
– Владик, я к тому, все эти наши разговоры про несовершенство системы… Это ведь не призыв вставать на баррикады?
– Да я все понимаю. Вот послушай. Мы просто готовим теоретическое обоснование для общественного меморандума. Будем привлекать внимание к проблемам. Что тут такого страшного? Причем даже на это нам времени не хватает, у всех стажировки. Я, кстати, здорово продвинулся с проектом! Без всяких помощников. Сам! Думаю, получу очень высокий рейтинг. Борька тоже там что-то гениальное ваяет, а ты какие-то баррикады придумал, смешно, па!
Влад изо всех сил старался быть убедительным, и это подействовало. Отец, до этого напряженно и внимательно за ним наблюдавший, вдруг откинулся на спинку стула, даже полуприкрыл глаза. Стал похож на себя обычного. Любимого и уважаемого батю.
Влад мысленно выдохнул. Этот раунд психологической борьбы он, кажется, выиграл. Но кто же слил информацию?! И какую именно? В этом нужно было незамедлительно разобраться. Слишком высоки были ставки.
– Ладно, сынок, давай ужинать, – сказал отец, хлопнув себя по коленям и поднимаясь на ноги. – Надеюсь на твое благоразумие.
– Конечно! Уверяю тебя, не о чем волноваться!
– Владик… Есть еще одно. Пожалуй, надо тебе сказать. Уже пришло время.
То, каким тоном произнес это отец, встревожило Влада сильнее всего за весь сегодняшний разговор. Ему стало страшно. Почему-то он понял, что сейчас узнает тайну, которую не хотел бы узнавать никогда. И что весь предыдущий разговор как раз и был прелюдией именно к этой гадкой правде.
– Ты… – хрипло выговорил Влад и осекся. – Это… Здоровье?
– Нет, нет, ты что? – Отец понял, что напугал сына своим заявлением. – У меня все нормально, и к Витьке я схожу на этой неделе…
– Тогда… Что? – Влад был в полном недоумении.
– Это касается тебя. Я раньше тебе не говорил, но…
– Папа! – Влад похолодел. – Только не говори, пожалуйста, что я не твой сын!!
– Что?! – Николай Петрович некоторое время смотрел на Влада, удивленно задрав брови. А потом начал хохотать, разряжая напряжение этого вечера. И Влад, не сдержавшись, тоже заразился этим весельем, вначале хохотнул пару раз, а потом засмеялся, чувствуя, как проходит слабость в ногах и растворяется скользкая тревога этого разговора.
Отец, все еще похохатывая, сгреб его в охапку, и они принялись, дурачась, бороться.
– Ишь чего выдумал, – бормотал Николай Петрович, отдуваясь и неуклюже стараясь провести борцовский прием. – Я тебе покажу не отец! Даже не надейся! Вот поросенок-то…
Глава 6
Город, 12–13.07.2070 г.
Маша что есть силы зажмурила глаза, так, что под веками вспыхнули серые на черном круги, и постаралась сосредоточиться на звуках.
И в них был напор, и энергия, и размах…
Мария вычленяла из возникающей в пространстве музыки сумасшедшие литавры, скрип саксофона, кричащую вязь электронных гармоник, ритм ударных.
Было одновременно и жутко, и сладко от охватившего ее восторга.
Она лежала на тахте в расслабленной позе и впитывала в себя этот музыкальный мир, стараясь в нем раствориться.
– Цвет! – скомандовала она, распахивая глаза. Комната пока еще тонула в вязкой темноте.
Аватар среагировал почти мгновенно.
Из угла брызнул сочный рубиновый луч, а на потолке заиграли два переливающихся панно.
– Громче! – крикнула Маша, приподнимаясь на локтях.
Музыка заиграла громче: добавились басы, а соло-партия на электрогитаре последними нотами словно ушла в ультразвук.
В комнате наступила настоящая вакханалия. Цветомузыка создавала в воздухе самые невероятные сочетания, а звуковой фон вибрировал волнами на коже.
– Сейчас, сейчас, – прошептала Маша, внутренне замирая. Этот момент ей нравился больше всего. Когда последует почти неуловимая пауза и инструменты с новой силой растекутся завораживающей трелью.
Она села на тахте, вскинула руки, как дирижер, и энергично махнула ими, словно отпуская музыкальную волну катиться по темным водам.
Аватар, будто проникшись настроением, зажег на потолке бирюзовый светящийся перелив.
Звуки сплелись в финальном крещендо и резко смолкли.
Маша, подыгрывая финалу композиции, склонила голову на грудь, уронила руки и замерла в таком положении.
Сиреневый свет постепенно иссяк в углах комнаты, оставив в пространстве прозрачное голубоватое свечение.
Аватар посмотрел на хозяйку вопросительно.
– Соло вполне себе ничего, а вот скрипичная партия во вступлении получилась от-вра-ти-тель-но, – сказала Маша по слогам, не поднимая головы. – Надо переделывать. Что скажешь, мой соавтор?
– С точки зрения гармоник во вступлении все правильно, – строптиво заметил Аватар.
– Гармоники, – передразнила его Мария.
Она наконец вернулась к движению: вскинулась, соскочила на пол и провальсировала несколько тактов.
– Души нет! – провозгласила она. – Музыкой без души могут наслаждаться только ограниченные люди!
