Зухра – ханум долго, с явным наслаждением целовала невинные уста девушки, потом припала к ее изящной стройной шее, долго не могла оторваться от соблазнительных нежных сосков, смакуя их неповторимый вкус, лаская чудесную маленькую грудь приятными неторопливыми движениями утонченного любовника, или вдруг под влиянием накатившего, словно прихотливая волна невыносимого возбуждения, вонзаясь ненасытным ртом в белые милые округлости, оставляя на них следы от своих острых мелких зубов.
Эльнара, впервые ощутившая самой еще непонятное томление, находилась в некотором замешательстве, но когда она почувствовала, что нетерпеливая рука госпожи спустилась к пушистому черному холмику, поочередно надавливая на него дразнящими, то сильными, то едва ощутимыми, и от этого ещё более возбуждающими движениями, наконец-то пришла в себя.
Сообразив, что не только мужчины, как она случайно узнала в городе ювелирных дел мастеров Тазаре, но и женщины могут испытывать порой влечение друг к другу, она вырвалась из сильных объятий госпожи, тяжело дыша и гневно сверкая своими дивными очами. В эту минуту девушка была так необыкновенно – хороша собой, что ханум не возмутилась ее дерзостью и неповиновением, а полюбовавшись еще немного прелестным обликом Эли, милостиво отпустила ее, сообщив, что с завтрашнего дня она будет дополнительно к основным занятиям получать еще и уроки танцев для развития пластики и гибкости своего изумительного тела.
Благодаря интересному и непрерывному обучению, девушка вскоре позабыла об этом неприятном случае, и ее жизнь вновь вошла в привычное русло. Но однажды ночью Эльнара, накануне дольше обычного занимавшаяся танцами, никак не могла заснуть. Промаявшись добрый час без сна, решила проветрить комнату, подошла к окну, и вдруг едва не вскрикнула от страха.
По усыпанной гравием дорожке, от ворот прямо к дому, неторопливым и уверенным шагом направлялась старуха, которую такой же глубокой ночью она видела во дворе отчего дома рядом с Айша – биби, после чего ее бедный отец так сильно душевно изменился, позабыв родную дочь. Эли сразу узнала эти узкие, словно шелковые нитки, губы, темное, испещренное глубокими морщинами, угрюмое лицо, высокую, слегка сутулую фигуру в зловещем черном одеянии.
К безмерному потрясению девушки, ужасная старуха спокойно и беспрепятственно прошла внутрь дворца. Несколько секунд до крайности ошеломленная Эли растерянно стояла, потом хотела броситься в покои Зухра – ханум, чтобы предупредить госпожу об опасности, которая могла исходить от непрошеной чудовищной гостьи, но вспомнив их последнюю встречу, невольно покрылась румянцем и решила не торопить события.
Следующей ночью Эльнара уже специально не стала ложиться в постель, а спряталась в гостиной, через которую необходимо было пройти каждому, кто намеревался попасть во внутренние покои дворца, за плотной темной драпировкой. Здравомыслящая девушка припомнила странный рассказ своей тетушки Айзады, больше похожий на сказку, о том, что увиденная ее племянницей во дворе их архотского дома глубокой ночью отвратительная старуха, стоявшая рядом с Айша – биби и с омерзительной улыбкой взиравшая на разгорающийся под треножником огонь, являлась злой колдуньей из кочевого племени пушуров. По заказу мачехи она изготовила зелье, отведав которого, ничего не подозревавший о злом умысле жены, Пехлибей практически забыл о существовании дочери и потерял всякий интерес к жизни. Теперь Эльнара решила попытаться выяснить, кем же на самом деле была таинственная старуха в черном?
Ждать пришлось долго. Уже забрезжил рассвет, когда донельзя уставшая от длительного ожидания и вынужденной неподвижности тела, Эльнара услышала негромкие и на сей раз торопливые шаги. Осторожно выглянув из-за своего укрытия, убедилась, что через гостиную проследовала та самая высокая ужасная старуха все в том же неизменном одеянии. Крадучись, девушка пошла за ней.
Более всего на свете Эльнара не ожидала, что старуха войдет в подземный переход, соединявший дворец с комнатой отдыха Зухра – ханум. Немного поразмыслив, она решила довести начатое дело до конца и, мысленно обратившись к всемогущему Аллаху за поддержкой, двинулась следом за незнакомкой по тесному, темному и очень холодному туннелю.
Помещение с куполообразным стеклянным потолком не имело входной двери, а отделялось от перехода тканью из темно-синего бархата, за которой и притаилась дочь Пехлибея. Отодвинув краешек тяжелой занавеси, она с изумлением увидела, что старуха, не снимая с себя одежды, босыми ногами, имевшими на пальцах такие невероятно – длинные ногти, что они скорее напоминали когти какого-нибудь хищника, вошла в чистую воду бассейна, простерла руки вверх и, пробормотав какую-то непонятную фразу или же заклинание, поднялась над водой и, подобно вихрю, закружилась в воздухе. Спустя несколько мгновений она исчезла, словно ее никогда и не было, а вместо нее из бассейна, вода в котором вдруг куда-то бесследно испарилась, появилась Зухра – ханум в белоснежном платье, украшенном на груди сапфиром пронзительно – синего цвета.
При виде этой картины, не поддающейся разумному объяснению, огромные глаза Эльнары, казалось, стали еще больше, но теперь она поверила в правдивость истории, рассказанной тетушкой Айзадой больше года тому назад. Понимая, что ей нельзя здесь задерживаться, дабы злая колдунья не узнала, что Эльнаре стала известна ее страшная тайна, девушка осторожно двинулась к выходу из подземелья, но продрогнув от царивших в туннеле сырости и холода, не удержалась и чихнула. Позади раздался громкий голос:
– Эй, кто здесь?
Юная красавица стремглав побежала по темному переходу, но проворная колдунья все же настигла ее у самого выхода. Ухватив Эли своими холодными цепкими руками, она поволокла упирающуюся девушку обратно, попутно бормоча под нос ругательства.
Комната отдыха Зухра – ханум уже не казалась испуганной девушке такой уютной и милой, как при ее первом посещении. От нее отдавало невыносимо – жутким холодом, да и сама хозяйка помещения с перекошенным от ярости лицом и гневно – сверкавшим взглядом ссуженных зеленых глаз, по форме напоминавших кинжал, выглядела довольно устрашающе. От ее прежней красы не осталось и следа.
– Ну что ж, маленькая плутовка, обманом проникнувшая в мой дом, – произнесла она негромким и оттого еще более пугающим шепотом: Я полагаю, ты узнала, что хотела, а ведь до тебя в мою великую тайну был посвящен лишь один человек – мой верный слуга Абуталип. Не знаю, что ты хотела этим добиться, но свою судьбу, негодная дочь глупого Пехлибея, ты точно предрешила!
– А ведь я, даже узнав, кто ты есть на самом деле, собиралась предоставить тебе возможность, которой мало кто из смертных мог удостоиться – быть доверенным помощником во всех моих великих делах в борьбе с тем самым добром, которому столько лет за сущие гроши служит твой глубоко – заблуждающийся в истине отец. Я могла дать тебе знания, неизвестные больше никому на всем белом свете, – знания колдунов, увы, исчезающего с лица земли малочисленного и благородного племени пушуров. Эти знания – огромная сила и поистине безграничная власть над жалкими людишками, не видящими ничего дальше своего носа!
– Как ты теперь уже догадалась, я веду двойной образ жизни и получаю неслыханное наслаждение, изображая в дневное время знатную даму, а в ночные часы перевоплощаясь в свой истинный облик. И ты, глупая девчонка, сумевшая войти ко мне в доверие, могла бы жить этой, насыщенной событиями и исполненной тайными знаниями, жизнью. Однако своим дурацким любопытством ты перечеркнула собственную судьбу. Что ж, пусть будет так!
