Жозе отвела взгляд и попыталась улыбнуться. Может, она сидит на выставке у Пьера и рисует свой комикс? Вот наконец-то встретились два главных героя… Теперь у них все будет хорошо.
– Извините нас, – проговорил Шарль, четко разделяя каждое слово. – Мы оказались… старыми знакомыми.
– Очень старыми! – подала наконец голос Жозе.
– Да, очень. Нас соединила…
Она сверкнула на него гневным взглядом:
– Просто свела.
– Да, нас просто свела одна случайность. Это было давно!
– Очень давно!
– Поэтому не стоит придавать значение той истории. – Он вопросительно посмотрел на Жозе, ожидая подтверждения своим словам.
– Конечно! – резко выкрикнула она. – Не стоит. Конечно!
И, скинув пальто, даже не заметив, что Пьер подставил ей руки, прошла в комнату.
– Я думала, что это у тебя прошло, – успела шепнуть Агнесс.
– Что прошло? – нарочито громко спросила она.
– Ожог на шее! Ну что, дорогие, поскольку больше никто не придет, можно садиться за стол! – Агнесс тоже почти кричала. Им никогда не приходилось так вот серьезно делить мужчину.
– Ты говорила, будет много народу. – Глаза Жозе лихорадочно блестели, она чувствовала, как огонь пробегает по жилам от предстоящей схватки. Она вся вытянулась, подобралась, чуть выставила подбородок вперед и вдруг осознала, что это – школа Марка. Спасибо ему большое!
– Да? Кроме моей подруги со своим женихом, тут должен был еще быть друг Шарля со своей невестой. Вроде все в сборе.
Жозе расхохоталась. Двое мужчин озадаченно и совсем не весело смотрели на нее. Но сегодня она больше не хотела быть серьезной, как учил когда-то Себастьян.
Агнесс очень оригинально рассадила всех за столом: женщины – на одной стороне, мужчины – на другой. Причем, Жозе – напротив Шарля, а сама она – напротив Пьера. Совершенно несчастный, тот понял, что тогда в кафе Шарль рассказывал ему о Жозе. Не знал он только одного: как сама Жозе относится к Шарлю. Но сцена в прихожей была красноречивей всех слов.
Агнесс сегодня была красива, как никогда, она даже почти перестала напоминать недозревшую девочку-подростка, и в любой другой раз, не сделай их судьба соперницами, Жозе обязательно порадовалась бы за подругу вслух. Но сейчас полагалось молчать о достоинствах противника. И даже более того.
– О-о! У тебя все такое вкусное! Ты сама готовила? – Жозе быстро начала накладывать себе на тарелку всего понемногу.
– Нет. Ты же знаешь, я не готовлю. – Агнесс насупилась.
– Вообще-то я хотела сделать комплимент!
– Тебе удалось!
– Может быть, мы все-таки выпьем за Рождество? – Шарль поднял бокал с красным вином.
– Да, если бы не оно, мы вряд ли собрались вместе таким прекрасным составом. – Все посмотрели на Жозе.
– Ты считаешь его прекрасным?
– А что? Вообще-то, я хотела сделать комплимент!
– Кому?
– Ты повторяешься…
– Да! – Жозе подняла бокал. – Я поддерживаю вас, Шарль! Пусть сбудутся все наши мечты!..
– Ну хорошо. Пусть попробуют, – усмехнулась Агнесс, многозначительно посмотрев на Шарля.
– Просто так принято говорить на этот праздник! Шарль, у вас в Америке тоже отмечают Рождество?
– Да. Но все зависит от штата.
– Как это?
– В некоторых штатах ему не придают такого значения, как, например, в…
– Мм! Жозе! – Агнесс решила перейти в наступление. – А давно ли вы знакомы с Пьером?
– Два месяца, – ответил Пьер. Он все еще не мог поверить, что их тихому счастью пришел конец. Он все еще надеялся на чудо, на ошибку, на то, что ему все это лишь кажется…
– Ну… Жозе у нас всегда была девушка немного легкомысленная…
Не успела та открыть рот для ответной реплики, Пьер снова подал голос:
– На вашем месте, догорая Агнесс, я бы не говорил глупостей про мою будущую жену.
Агнесс присвистнула и, откинувшись на спинку стула, захохотала. Шарль невозмутимо ел салат из мидий. Видно было, что морские твари интересуют его сейчас больше всего на свете.
Жозе приложила к губам бордовую салфетку, чудовищно расшитую золотом, из праздничного арсенала Агнесс.
– Вы курите, Жозе? – вдруг спросил Шарль.
– Ты хочешь пригласить ее на веранду? – воинственно спросила Агнесс.
– Нет. Я знаю, что мы все – и ты, и Пьер, и я – курим. Значит, мы все идем на веранду. Кроме Жозе.
– Я с удовольствием выйду с вами подышать воздухом.
– Замечательным и свежим! Правда, дорогая моя?
– Конечно, бесценная моя.
Все четверо начали выходить из-за стола. Было совершенно очевидно, что праздник не удастся, и никто уже не старался хоть сколько-нибудь его исправить. Можно, конечно, напиться как следует, хотя это грозит обернуться совсем другой проблемой…
В дверь позвонили.
– Кто бы это мог быть? Неужели папы-мамы… – Агнесс пошла открывать, и в следующую секунду ее буквально смели с пути какие-то малознакомые, но, видимо, важные люди, орущие, смеющиеся, что-то поющие, к тому же с огромной елкой наперевес.
Елку было решено считать подарком, она тут же загромоздила собой полкомнаты, а толпа радостно оккупировала остальные помещения в маленькой квартире. Агнесс почему-то забегала туда-сюда с большой скоростью, а Шарль, Пьер и Жозе стояли возле двери на веранду и не сговариваясь думали об одном и том же: обидеться сейчас, или посмотреть, что будет дальше?
– Я же говорил, надо было оставаться у мадам Лоик! Может, нам лучше уйти?
Пьера никто не поддержал и, сделав над собой героическое усилие, он оставил их вдвоем и отправился разглядывать коллекцию фотографий на стене, где Агнесс позировала со знаменитостями.
Веранда, как и вся квартира, находилась на первом этаже и представляла собой что-то среднее между огромным балконом и зимним садом. Помещение величиной с комнату занимали цветы всех мастей, здесь было тепло, и два огромных окна во всю внешнюю стену были приоткрыты на улицу. Шарль подошел к одному из них, чтобы прикрыть.
– Жалко губить такое великолепие.
– Почему губить? – спросила Жозе, которая вышла следом.
– Запах. Вы чувствуете, какой стоит здесь запах? Как в раю.
– Сейчас сюда ворвется толпа, и не останется не только запаха, но и цветов!
– Да, похоже, вы правы. – Он стоял возле окна, величавый, как лев, немного надменный и в тоже время какой-то мягкий и удивительно «свой»…
Наверное, у него было много женщин, еще с молодости, подумала Жозе. Красивое лицо. Таких обычно не пропускают. И этот мужчина мог стать ее любовником, ее самым дорогим человеком в мире, ее судьбой!
