— Улетай, чёртова ведьма! — прорычала мне через плечо. — Улетай.
По лестнице снова раздался топот ног – скорее всего, это возвращалась ведьма, которую я выбросила в окно. Она явно не умела летать, в отличие от…
Со стоном поднялась на ноги брюнетка. Она откинула волосы с лица и подошла к нам.
— Я сделаю все быстро, — она усмехнулась кровавой улыбкой, протянула руку, и я поняла, что на кончиках ее пальцев поблескивает магия. — Ты не сможешь долго бегать от нас. Твоя магия сильнее, но ты не можешь совладать собой.
— Да пошла ты! — крикнула я и попыталась снова толкнуть ее назад. Ничего не вышло, но она вдруг рухнула на пол.
Ева выпустила свои волчьи клыки и впилась ей в ногу со всей силы. Раздался хруст, визг ведьмы и брызнула кровь.
Ева кивнула мне глазами в сторону разбитого окна, и я поняла, что она хочет сказать.
Я быстро оглянулась – в мою сторону бежала рыжая ведьма со стулом наперевес, лицо ее было искажено от ярости, глаза пускали молнии. В другом углу пыталась протянуть руку с клокочущей магией в мою сторону брюнетка, но никак не могла преодолеть боль от укуса – оборотница слишком сильно впилась в ее ногу зубами.
Ева моргнула. Медленно опустила глаза, и я поняла: она меня отпускает. Отпускает и прощает. Отпускает и просит прощения за свое предательство.
Я кивнула ей в ответ.
Крутанулась вокруг своей оси и выпрыгнула в окно. Ветер подхватил меня за ноги, пробежал под руками, взъерошил волосы, как старому другу. Магия текла в моих венах жидким огнем, прирученной лавой. Я вознеслась выше, насколько могла и оказалась над городом.
Кивнула собственным мыслям и направилась в одну сторону – туда, где пока еще могла найти прибежище.
— Нее-е-ет! Не пускай!!!! — раздалось нечеловеческое позади меня, из огромного дома. Не успела я обернуться, как чуть была не снесена огромным куском бетона, который пролетел мимо. Дом начал рассыпаться словно карточный – куски летели в разные стороны, а в эпицентре взрыва провалился внутрь…
-18-— …И я решила прилететь сюда. Больше некуда. Не в пансионат же возвращаться, оттуда меня сразу сдадут оборотням. Хотела идти в полицию, и пойду, конечно…Но мне нужно хотя бы пару часов, чтобы прийти в себя, — я потирала виски пальцами, пытаясь унять тупую, ноющую боль.
Тереза поставила передо мной чашку с ароматным кофе.
— Я в шоке, — развела она руки в стороны и села на свою кровать напротив. — Не думала, что такое вообще возможно! И это нападение ведьмы…И второе…И этот охотник…Нет, ну он, конечно, красавчик, каких поискать. Но, Бьянка, он же оборотень!
Я закатила глаза. Наверное, рассказывая про свои приключения вне стен института не стоило говорить про поцелуи с Джеймсом. Хоть я и упомянула это, казалось бы, вскользь, между делом, не акцентируя внимание на том, как мое сердце, мое тело отзывалось на его близость, как начинала млеть от его прикосновений, какая жажда вдруг просыпалась от его близости…Стоило только обронить слово, что меня поцеловал оборотень, как Тереза тут же вдохновилась и все остальное ее будто перестало интересовать, вцепилась в этот поцелуй, как собака в кость.
— Да дело не в этом, — простонала я. — Главное, что когда он был волком, облизнул мою ладонь, на ней пропал ожог, — протянув руку раскрытой ладонью вперед, продемонстрировала, что следов от взорвавшегося телефона не осталось. Но Терезу нельзя было сбить со следа.
— А как он целуется? Круто, наверное, да? — она едва не подпрыгивала на кровати от нетерпения. — Я знаю, что Сьюзи из пансионата мутила как-то с оборотнем, но ты ее знаешь – она больная на всю голову. Но чтобы ты…Хотя я могу тебя понять, — она многозначительно поиграла бровями. — Это такой экземпляр…От него сексом и похотью несет за версту.
— Боже, Тереза! — я подошла к шкафу и достала из его нутра свою одежду. Разрушение полицейского участка не впечатлило ее так, как поцелуй с оборотнем. Хотя…
Натягивая рубашку через голову, я улыбнулась сама себе. Потому что, если честно, то присутствие Джеймса, его горячие, обжигающие взгляды, его теплые прикосновения больших ладоней, его терпкий, но при этом бодрящий аромат были самым приятным воспоминанием из всей этой истории.
Которая должна уже закончиться.
— Бьянка, на самом деле охотник был прав – ты объявлена в розыск, — Тереза включила сотовый телефон и скроллила ленту новостей. На ее лице с оливковой кожей отражался синеватый экран монитора. — Тут не написано, что тебе предъявляют, но твое фото уже попало в выпуски новостей.
— Не страшно, — застегивая пуговицу на джинсах, выдохнула я. — Ты помнишь главное правило журналиста…
— …пока суд не признал виновным, человек не виноват!
Я подмигнула Терезе.
— Именно поэтому я и пришл…прилетела именно сюда. Расскажу обо всем в деканате, чтобы было кому сказать потом о моей адекватности и вменяемости. А уж потом – в полицию. Расскажу все, как было. Что не виновата ни в одной смерти.
— Ты думаешь, что охотник не пойдет за тобой? Может быть, у него другие планы?
— Тереза!
Девушка сделала вид, что обнимает себя за плечи.
— О, Джеймс! Ты так превосходно целуешься! А покажи свой хвост! А он у тебя большой?! — засмеялась она, проводя по себе руками, имитируя объятия. Я бросила в нее футболкой, которую та ловко поймала.
— Он найдет тебя по запаху…А потом…
— Иисусе, Тереза!
— Вы предадитесь страсти…прямо на траве…
Закончив одеваться, я подошла к двери и взялась за латунную ручку. Подружка, отсмеявшись вволю, снова уткнулась в сотовый телефон. И то, с каким интересом она пропала в интернете, не сулило ничего хорошего. За последние часы со мной слишком много всего произошло, чтобы игнорировать покалывания интуиции, а потому я задержалась. И не зря.
— Бьянка, это ужас.
— Что там, что?
— Смотри.
Кадры, снятые мутно, сбоку, косо, дрожали. Сначала я даже не поняла, что там происходит, и только потом, прищурившись, осознала: на экране сотового телефона Терезы в большой грузовик загружали черные пакеты, в которых, судя по всему, были человеческие тела.
— Ничего не понимаю…что там… — Тереза нервно дернула рукой, перемотала вперед, и мы с ней ахнули, прижав руки ко рту.
Съемка велась явно на сотовый телефон, из-за угла, и из-за того, что изображение специально увеличивалось зумом, все прыгало и было покрыто зернистыми пикселями. Однако, когда юношеский голос за кадром начал комментировать происходящее, все встало на свои места.
