– Карамельки остались. Будешь?
– Не буду я ваши предательские карамельки! – Потомок казаков сделал глоток и нахмурился. – Белка, если б я тебя сто лет не знал, то…
Он осекся.
– Подумал, что я все выдумала? – закончила за него Рита.
– Подумал бы. – Павел серьезно посмотрел на нее. – Но ведь ты говоришь правду, и это все меняет.
Маргарита кивнула. Опустила глаза в чашку.
– Почему ты мне помогаешь, Паш?
Он накрыл ее ладонь своей, и Рита вскинула голову. Их взгляды встретились.
– Мы же друзья, забыла? – просто сказал Павел, хотя в черных глазах мелькнула невысказанная мысль. – Ну что, самое время активировать парня! Готова?
Вообще, опыт показал, что быть готовой к Пашкиным затеям в принципе невозможно: этот майор-вихрь совершенно не знал удержу в своих экспериментах. Однако на этот раз все прошло строго по регламенту.
– Юнит за номером семьсот двадцать семь ждет распоряжений, – изрек Джон, едва Павличенко врубил ему жизнь. Взгляд киборга, мутный и безучастный, не оставлял надежды на чудо.
– Мне жаль, – вздохнул Паша.
– Мне тоже. – Беликова дружески похлопала Павла по плечу. Устало улыбнулась: – Спасибо тебе.
– Со спасибой чай не попьешь, – буркнул потомок донских казаков. – Раздобудь мне зефиру, женщина!
– Всенепременно, – кивнула Рита. – Я заберу парня, хорошо?
– Не боишься? После всего…
Маргарита покачала головой.
– Задушить меня он пытался всего однажды, – сказала она. – А спасал с полдюжины раз.
– Как знаешь, – пожал плечами Павличенко. – Но… как ты его поведешь через всю базу? Он же голый!
Маргарита нахмурилась. Скользнула взглядом по обнаженному киборгу. Да, эту деталь она как-то упустила из виду. Однако… все решаемо, как не раз говаривал сам Пашка.
– Паш… одолжи-ка нам свой халатик. – Рита сопроводила просьбу улыбкой. – Верну с процентами.
Павличенко помрачнел и сердито фыркнул.
– Постираешь и высушишь. – Он снял халат и протянул ей.
– Прокипячу и накрахмалю, – отозвалась она и подмигнула. – Семь-два-семь! Одевайся и за мной!
– Белка! – окликнул Павел, когда они двинулись к переборке. Рита обернулась. – Держи ситуацию под контролем и помни: я всегда на связи.
Маргарита отсалютовала и в сопровождении Джона покинула лабораторный отсек. Условная ночь почти догорела, но еще оставался шанс урвать пару часиков на сон и немного расслабиться.
Однако расслабиться никак не получалось. Даже вино не помогло. Мысли, тревоги и страхи устроили в голове конференцию с очным Ритиным участием. В итоге Беликова накрутила себя так, что индивидуальный сетевой бот сообщил о критическом учащении пульса.
Проклятье!
Маргарита села на постели и принялась яростно взбивать подушку. Взгляд скользнул по комнате, и Беликова чуть не вскрикнула: юнит, все еще облаченный в Пашкин халат, стоял в углу и безучастно созерцал происходящее.
– Ты… – Рита машинально прикрылась пледом. – Ты что там делаешь?
– Веду наблюдение, – последовал безжизненный ответ.
– Я же велела тебе лечь и отдыхать!
– Целесообразность распоряжения ниже нормы на сорок четыре процента.
М-да… И никаких эмоций в голосе, и на лице, как водится, февраль.
– Ох, ну и черт с тобой! – Маргарита устало вздохнула и снова улеглась, закутываясь в одеяло. – Сядь хотя бы в кресло, принц мой заколдованный!
Стоило сказать, и внутри что-то щелкнуло. Беликова распахнула глаза. Напряглась. Дурная мысль сверкнула молнией, но Рита успела-таки ухватить ее за хвост.
Принц. Заколдованный принц… Ну конечно! «Принц-лягушонок»! Она читала эту сказку давным-давно, лет в одиннадцать. Чтобы лягушонок снова превратился в принца, его вроде требовалось поцеловать…
Поцеловать! Да это же гениально!
И вино тут ни при чем. Совершенно. Просто…
Физиологические потребности имеют хитрую структуру: если их удовлетворение искусственно сдерживать, может наступить бесконтрольная стихийная активация, так называемый срыв. Начнется деструкция блокаторов, что спровоцирует системный сбой…
И… Джон вернется!
Маргарита порывисто села. Она хорошо помнила показатели нужд Семьсот двадцать седьмого. Удовлетворить удалось три базовые потребности из четырех, а значит, последняя, четвертая, так и осталась в зоне риска: малейший импульс может привести к срыву!
Вот это поворот!
Беликова никогда не считала себя роковой обольстительницей, однако прочла достаточное количество любовных романов, чтобы иметь общее представление о коварном соблазнении беззащитных мужчин.
«Если поцеловать лягушонка, он станет принцем!» – крутилась в голове фраза из детской книжки.
«Эмпирические методы всегда рисковые, зато самые продуктивные!» – добавлял Пашкин голос.
Рита поднялась. Приосанилась. В самом деле, зачем строить гипотезы, когда можно просто взять и проверить?
Она приблизилась к смирно сидящему в кресле брюнету. Джон взглянул на нее без малейшего намека на интерес.
– Какие будут распоряжения?
– Никаких.
Опершись о подлокотники, Маргарита склонилась к юниту и припала к губам.
Сработает? Не сработает?
Глава 28
На грани
С таким же успехом она могла бы целовать собственное колено. Губы юнита остались твердыми и холодными. Отклика не последовало. Никакого. Даже легкое касание языком не помогло.
Рита отстранилась.
– Ну что ж… Попробовать все же стоило, верно?
Ответом послужил пустой взгляд. Беликова покачала головой и грустно улыбнулась.
– Ладно, – сказала она, шагнув в направлении алькова, где располагалась кровать. – Увидимся утром.
Однако следующий шаг Маргарита сделать не успела: ее схватили за руку и резко дернули, прямо как тогда, в тоннеле.
– Что ты… Эй!
Джон заткнул ей рот поцелуем, крепко прижимая к мускулистой груди. Ноги подкосились, и Рита вцепилась в могучие плечи, чтобы не упасть. Ох! Сколько же раз она читала о таком в любовных романах, но что подобное может произойти с ней самой, даже мысли не допускала! Как там обычно пишут? Тело предало? Беликова не успела сообразить, где именно крылось предательство. Она, безусловно, имела возможность вырваться. Или как минимум могла попытаться. Да вот только… вместо того чтобы гневно зашипеть, оттолкнуть Семьсот двадцать седьмого или укусить за язык (который, надо сказать, киборг использовал со знанием дела), Рита ответила на поцелуй.
