Книга Белогор. Каратель - Алексей Стопичев

Эльза, выбрав меня своей подушкой, положила голову мне на грудь и водила пальцами по моей руке. Что — то мурлыкала тихонько, и вдруг спросила:

— Ты с Агелем часто общаешься?

— А что? — признаюсь, её вопрос меня удивил. Уж о чём угодно был готов говорить в постели, кроме мага, который был у неё учителем.

— Да странный он какой-то последнее время, — неохотно призналась Эля, — Всё время о тебе выспрашивает. Что, да как. Хотя он никогда не отличался излишней любознательностью по отношению к людям. У нас на курсе вообще считали, что Агель магию ставит на первое место, науку на второе, философию на третье, а людей на десятое. А тут вдруг такой интерес.

— Ну, мало ли, — неопределённо протянул я. Хотя внутри что-то похолодело. Я тоже частенько замечал на себе его слишком внимательный и изучающий взгляд. — Может, это из-за мин и гранат так?

— Не знаю, Серж, — пожала плечиками Эльза, — Но на него это совсем не похоже.

Я ласково погладил её белокурые волосы:

— Ну, рано или поздно выяснится, — сказал я ей, — Ты лучше скажи, в замок со мной пойдёшь?

Эльза резко села на кровати и грозно на меня посмотрела:

— Тааааааак, а что, уже не нужна стала?

— Как не нужна? — испугался я, — Наоборот. Теперь нужна стала.

— А! То есть, до этого была не нужна? И тебе, получается, от меня только одно нужно?

Я хлопнул себя ладонью по лбу:

— Боги! За что мне это?

Эльза со смехом навалилась сверху и прокричала:

— Я — наказание за все твои грехи!

Эх, все бы наказания такими были…

***

Возле кузни мы вместе с Ягом осматривали бонус, обещанный мне графом — железные ростовые щиты. И сразу скажу — они были безупречны. Толщина железа пять миллиметров, а внутри тонкая, но очень крепкая древесина местного дуба. И вес отличный — килограмм двенадцать всего. Я повертел щит. Пошлёпал рукой его ровную поверхность. И повернулся к своему заместителю:

— Яг, как думаешь, если на щите мой герб нарисовать, красиво получился?

— Ну, рисунки всяко красиво, вашество. А что за герб-то? А то меня недавно спрашивали тут, какой, мол, герб у вашего барона. Я сказал, что военная тайна.

— Ну и правильно сказал. А герб, — я задумался, что бы нарисовать, чтобы и быстро, и красиво: — Солнце, и на нём перекрещенные мечи. Клинками вниз.

— Солнце? — округлил глаза Яг, и быстро ответил: — Ну да, да. Понимаю. Красивый герб.

— Что-то не так? — спросил я у зама, настороженный его реакцией.

— Всё так, — ответил Яг. — Просто солнце — символ старой знати, которых уже лет триста не видел никто. Был такой род в Лесании.

— Ну, раз не видели — и ладно, — легкомысленно ответил я. — Пойдём к кузнецу, узнаем, когда все щиты готовы будут.

И только я стал разворачиваться, как прямо перед лицом вжикнула стрела. Я отпрянул назад, и в то место, где только что стоял, жахнули ещё две стрелы. Чтоб не играть в героя, рванул в дом, потому как стреляли явно не оттуда. Яг, тёртый калач, перекатом ушёл на другую сторону улицы, под защиту кузницы. Я ломанул было в дверь, но она, как назло, оказалось закрытой. Хорошо хоть бочка с водой перед домом стояла. Я вжался в дерево, чувствуя, как холодеет спина. В Берне я расслабился до такой степени, что совсем перестал бронежилет носить. И в кузницу с Ягом пришёл в тонкой рубашке и шароварах. Хорошо хоть меч с ножнами взял. Дворянам вроде как западло без оружия ходить. Только вот с одним мечом и голой жопой против лучников не навоюешь! Пока добежишь — пять раз твою тушку нашпигуют стрелами. Зарразы. И главное, кто и зачем? Но главная мысль — где эти падлы сейчас, и не обходят ли они дом, чтобы всадить стрелу в спину? Я оглянулся на Яга. Мой зам уже скрылся в кузне, и осторожно выглядывал из двери.

— Яг, бл…, щит мне кидай! Быстро! — заорал я.

Тот понятливо закивал и бросился вглубь кузни. А потом, подскочив к двери, на манер санок прямо по земле запустил ко мне железный щит. Тот не докатился совсем немного, но я уже воспрял духом. Подцепил крепление щита мечом и быстро подтянул защиту к себе. И только поднял щит, как в него два раза глухо бумкнуло — убийцы обошли и с другой стороны, и стали стрелять. Понимая, что за бочкой долго не высижу, и рано или поздно меня или застрелять, или подойдут поближе и зарубят, я решил прорываться к кузне. Там хотя бы забаррикадироваться было можно. И как только очередной раз бумкнуло в щит, вскочил и рванул к кузне, закрывая себя справа. А уже когда подбегал к двери, в ногу что-то сильно ударило, и я кубарем вкатился в двери. Рядом матерились Яг и Кузнец. А из моей левой ноги торчала натуральная стрела. Да ещё и болела. Хотя, скорее всего, болела нога, конечно, а не стрела. Щит я бросил на улице. Хорошо хоть меч из рук не выпустил. Хотя в кузне было столько железяк, что и меч мог бы бросить.

— Не трогай! — Заорал я Ягу, видя, что он хочет вытащить стрелу, — От потери крови сдохну! Потом вытащим! Лучше дверь закрой!

Яг опять заматерился злобно, глядя на улицу, и схватил ещё один железный щит. Благо тут их около полусотни было. Прикрываясь щитом, мой заместитель приблизился к двери, пытаясь закрыть её. Но не успел. В дверной проём метнулись пять гибких тел с саблями в руках. Нас спасло лишь то, что после яркого дневного света в кузне с её полумраком было очень плохо видно. Ну и кузнец спас, который, увидев налётчиков, от души швырнул в них молот. И вывел из строя сразу двоих. Одного молот развернул, ударив по касательной, а вот второго если и не убил, то покалечил, впечатавшись с противных хрустом в грудину. Время будто замедлилось. Я даже успел увидеть, как у бедняги нападавшего, получившего молотом в грудь, кровь фонтанчиком изо рта брызнула. Но долго разглядывать ничего не стал, и прямо из положения сидя рванул вперёд, колющим ударом метя одному из нападавших в горло. Но промахнулся из-за неудобного положения, и клинок мой вошёл не в горло, а в рот убийце. Впрочем, тому особой разницы не было, так как мой удар всё-равно гарантированно отправил его на тот свет. В это время Яг, защищаясь щитом, отбивался сразу от двух противников. И третий, получивший молотом вскользь, тоже очухался, и намеревался рубануть меня по голове. А я в корне был на это не согласен. Но, когда попытался парировать, у меня подломилась раненая нога, и я рухнул на земляной пол кузни. Причём при ударе ещё и стрелу зацепил, отчего в глазах на мгновение померкло, а боль будто пронзила самую суть меня. Зато это и помогло. Убийца, не ожидавший такого финта, провалился вперёд, и я, лёжа, рубанул его со всего маху по ноге. Меч перерубил конечность врага, и убийца заорал запредельно высоко, падая и забрызгивая кровью, хлещущей из обрубка.