А кто живет теперь?
Выхожу из машины и стараюсь не отставать.
Преследую и пока что остаюсь незамеченным. Но мне уже и не надо.
— Привет, — догоняю и хватаю за руку.
Она вздрагивает и оборачивается. Эффект неожиданности произведен.
— Что ты здесь делаешь? Не ожидала тебя тут встретить.
— Мимо ехал. Увидел тебя, дай думаю поздороваюсь, — сочиняю на ходу.
— Поздоровался? — улыбается.
— Пригласишь может? — киваю в сторону парадной.
— Если Король узнает, что ты даже просто стоял рядом — он убьет тебя.
— У него последнее время руки трусятся. Промажет, — усмехаюсь.
— Я зайду в дом, а ты подожди немного. Код домофона 1886. Третий этаж, квартира налево, — сдается она.
— У тебя дома есть пианино? — спрашиваю.
Ну а что, для меня еще никогда не давали персональные концерты.
Она не отвечает. Идет в сторону парадной. А мне ничего не остается, как следовать установкам.
Выжидаю и ввожу код. Дверь автоматически открывается. Жму на кнопку лифта, но ничего не происходит.
Забиваю хер и поднимаюсь пешком. Прямо не парадная, а произведение искусства. Ковры на ступеньках, прямо как по красной дорожке вышагиваю. Получу ли я сегодня Оскар?
Дергаю ручку и оказываюсь в просторной хате. Огромные окна практически в пол делают ее светлой.
Старинная мебель или антикварная, хер его знает. Как в музее.
— Это квартира соседки. Она уехала на месяц в Швецию, попросила иногда приходить поливать цветы.
Пианистка стоит у окна, на котором образовался какой-то зеленый рассадник. Почти вся гостиная занята растениями.
— Хрена себе ботанический сад, — ухмыляюсь.
— Растения поглощают пыль. Полезно для здоровья.
Она откладывает маленькую лейку и поворачивается ко мне.
— Антон, я не верю что ты оказался здесь случайно. Я видела твою машину.
— Тогда у тебя натурально получилось сыграть удивление, — подхожу к креслу возле окна и заваливаюсь.
— Я хорошая актриса.
— И пианистка, — добавляю.
— И пианистка.
— Расскажешь с кем сегодня встречалась? — перехожу к самому главному.
Что может связывать Королеву с производителем запрещенных препаратов?
— Покупаю у «Артериума» крем для рук. Отлично помогает и снимает усталость. Знаешь, после нескольких часов беспрерывной игры, руки деревянные. В детстве преподаватель, когда учил игре, железной линейкой сломал мне мизинец.
— Покажешь?
— Пальцы? — улыбается и подходит ко мне.
— Крем.
— В сумочке. Если хочешь, то можешь залезть и посмотреть.
— И с каких пор продажа обычного крема происходит именно так?
— Фантом, это допрос? — она садится мне на колени.
— Интерес.
— Я вип-клиент. Поэтому Виктор обслуживает меня лично.
Задирает футболку и начинает гладить пальцами мой живот.
— Пианино здесь нет, но я могу исполнить для тебя одну партию.
Напрягаю живот и перехватываю ее руку.
В голове всплывают слова Короля, который что-то там рассказывал о форфоровых фигурках.
И правда похожа. Бледная кожа, острые черты лица, впалые щеки, огромные кукольные глаза и копна черных волос.
— Это же останется между нами?
— Секс? — уточняю.
— Нет. То, что ты сегодня видел. Не говори Королю.
— И почему же? Что плохого в простом креме от боли в суставах?
— Он начнет следить за мной. А мне это не нужно, понимаешь? — поджимает губы, злится.
— Этому Виктору ты тоже исполнила партию?
— С тобой мне больше нравится, — забирается ко мне в штаны.
— Не сегодня, — стаскиваю ее с колен и сам встаю.
Не хочется. Не сейчас. А может быть, уже и никогда. Осознание того, что совсем недавно она кувыркалась с другим, нихрена не возбуждает. Хочу уйти. Я узнал все что меня интересовало.
— Он мне постоянно изменяет, — выкрикивает в спину.
— Я знаю.
— Не знаешь, — смеется и становится стремно.
С катушек съехала?
— Ты ничего не знаешь.
Цепляется за руку, вгоняет ногти. Опять останутся следы. Везет мне на когтистых баб.
— Я ничего ему не скажу, — наклоняюсь ближе к ее лицу, — у всех есть свои маленькие секреты.
— Спасибо, — отпускает меня и я выхожу из квартиры.
Сложно. Лабиринт становится все более и более запутанным. И я уже боюсь, что хрен смогу найти выход.
Желудок крутит от голода, но принципиально не захожу никуда пожрать. Хочу чтобы мои наставления выполнялись беспрекословно. И чем голоднее я буду, тем доходчивее у меня получится это объяснить. Пока стою в пробке, снова врубаю телефон Ягодки, читаю возмущения Виктора и отклоняю возобновившиеся звонки Дани. Хули ему надо? Ловлю себя на мысли, что теперь хочу выяснить чем он дышит. Важной может быть любая деталь и несостыковка. А ещё немаловажным фактором является человек, который вывел ее на Короля. Этот упырь просто так не принимает, знаю точно. Виктора пока тоже исключаю. Вряд ли Королев ведёт двойную игру, ранее не замечал за ним подобных вывертов. Но с другой стороны понимаю, что ожидать от него можно чего угодно. Мне тридцати лет не хватило для того, чтобы его изучить. Изворотливый гад. У него тупо везде подвязки. Именно поэтому и начал работать с ним. Помню как он ржал и говорил, что без всякой предвыборной кампании легко может засесть в правительстве. Стать гребанным мэром и поздравлять жителей города с ящика своей укуреной рожей. Но как и покровителей у Короля, так и врагов тоже до жопы. Но тем не менее, баба его по городу спокойно шатается, а Королев не ссыт. Усмехаюсь, когда подъезжаю к дому и вижу свет в окне кухни. Видимо, у нас разные взгляды на безопасность.
Ставлю сигналку, ныряю в подъезд. Перешагиваю ступеньки и открываю дверь. В нос ударяет запах гари. Иду прямиком в кухню. На столе стоит тарелка с пережаренными стейками, а в раковине киснет сковорода. Пожрал, блядь.
Из гостиной доносятся звуки работающего телевизора. Иду туда и тупо охуеваю.
— Уже поел? — смотрит на меня с насмешкой.
Развалилась на кресле. Какое-то платье из моей рубашки навязала. На столе рядом стоят две бутылки вина, одна из которых уже полностью опустела.
— Такое дерьмо даже мои собаки есть не станут, — говорю и хмурюсь.
Откуда бухло? Две гребанные бутылки. Сам не покупал, в доме их точно не было.
