– Я должна знакомиться с людьми, разговаривать с ними. Иначе они сочтут меня высокомерной.
Иган пожал плечами.
– Сделайте вид, будто не говорите по-английски. Я знаю – это действенный метод. Пара глупых улыбок и любезный кивок творят чудеса.
Зарабет остановилась и круто обернулась к Игану, он чуть не налетел на нее. Они стояли рядом, в дюйме друг от друга. Ей вдруг стало нечем дышать.
Парадный костюм скрывал настоящего Игана. В поношенном килте и льняной рубахе он больше походил на себя самого. Но и бальный наряд ему шел. Фрак облегал широкую грудь и плечи, подчеркивая узкую талию. Перевязь из шотландки придавала слегка хищный вид. Кудрявую гриву он заплел в косу, намочив непокорные завитки, чтобы лежали ровно. Так его волосы казались более темными, а золотые искорки в глазах сияли ярче.
Она видела эти глаза совсем близко в ту ночь, когда он ее целовал. Целовал не спеша, нежно и бережно, скрывая страсть. Он целовал ее, потому что ему этого очень хотелось.
– Не хочу ставить в неловкое положение Адама, – поспешно заявила она. – Или Мэри.
Он начал терять терпение.
– Вы приехали в Шотландию не для того, чтобы собирать свиту поклонников. Вы здесь, чтобы укрыться от грозящей вам опасности. Или вы забыли?
– Вы же поймали негодяев, похитивших Олимпию, – возразила она.
– Это еще не конец, и вы об этом прекрасно знаете.
– Знаю, – согласилась она.
Свет многочисленных свечей отражался огоньками в его бакенбардах, щетинки на щеках казались темно-рыжими. Ей хотелось провести по ним ладонью, а затем и языком, чтобы ощутить их восхитительную неровность.
Пусть бы он отошел. Сущая пытка! Хватит и того, что она все время думает о том поцелуе.
К ним подплыла расстроенная Мэри.
– Иган, ты даже словом не перекинулся с Темплтонами.
– Я приехал сюда охранять Зарабет, а не развлекать твоих эдинбургских гостей.
– Мог хотя бы попытаться быть любезным.
– Это ты их сюда привезла, не я. Не стану рисковать, приглашая какую-нибудь из девиц на танец. Чего доброго, решит, что я делаю предложение.
Лицо Мэри вдруг просияло.
– Я не подумала…
Иган встревожился:
– Но ты же не станешь внушать им эту мысль!
– Это ускорит дело.
– Ты этого не сделаешь. Не поставишь в дурацкое положение себя и всех Макдоналдов.
– Ты прямо как отец. Я начинаю опасаться, что ты запрешь меня в подземелье.
Иган мрачно усмехнулся.
– Никогда этого не сделаю, и тебе это известно.
Мэри открыла было рот, чтобы продолжить спор, но что-то в выражении лица Игана заставило ее замолчать. Покачав головой, она пошла прочь. На этом балу у нее и без того забот полон рот.
Иган стиснул зубы и нахмурил брови, наблюдая, как удаляется сестра. Зарабет стиснула его руку, такую твердую под рукавом фрака.
– Я думала, Макдоналды больше не пользуются подземельем как темницей.
– Мой отец делал это время от времени, – объяснил Иган. – Он думал, что преподаст нам хороший урок послушания, если запрет в подземелье в обществе привидений.
– Жестоко.
– Да, но мой отец не слыл добряком.
– Поэтому в доме нет вашего портрета?
Его взгляд прожег ее насквозь.
– Что?
– Я нашла портреты Мэри и Чарли, а вашего не было. Я искала на всех этажах.
Его лицо стало таким мрачным, что она испугалась. Глаза смотрели безжизненно.
– И не найдете. Его уничтожил отец.
Зарабет ахнула:
– Зачем?
– Это случилось, когда я вернулся домой с Пиренейского полуострова и сообщил ему, что потерял Чарли под Талаверой. Отец схватил кинжал и разрубил мой портрет на клочья.
* * *
После ужина Зарабет танцевала с Адамом Россом, но ее взгляд не оставлял Игана. Он стоял на другом конце бального зала, заложив руки за спину. Склонив голову, Иган с большим вниманием слушал пожилую даму, которая сидела возле стены.
Иган ничего не ответил на безмолвный вопрос Зарабет – почему, Бога ради, отец схватился за нож, чтобы разрезать на лоскуты портрет сына? Он отвернулся, а затем с непроницаемым выражением лица повел ее в столовую к ужину.
Ужин закончился за полночь, и как только заиграла музыка, Адам пригласил Зарабет на танец. Иган внимательно наблюдал, как Адам выводит ее в центр бального зала, но по крайней мере не стал вмешиваться.
Такой бал можно было бы увидеть и в английском загородном доме, и в фешенебельном лондонском особняке. Блюда были восхитительны, ведь их готовил французский шеф-повар. Вместо шотландских плясовых оркестр играл чинный котильон.
Адам нравился Зарабет. Современный шотландец, воспитанный и светский молодой человек. Единственной уступкой его горскому происхождению были брюки в клетку цветов клана Россов. Длинные светлые волосы придавали ему романтический вид. Голубые глаза искрились смехом – он был не лишен чувства юмора.
Во время котильона он делал приличествующие замечания насчет погоды. Поинтересовался, нравится ли Зарабет шотландский пейзаж. Зарабет была мастерицей подобных легковесных бесед, но сегодня ее занимали куда более серьезные вопросы.
– Иган рассказал, что случилось с его портретом, – сказала она, когда они неслись в танце во всю длину огромного зала. – Почему?
Любезная улыбка Адама поблекла, он даже сбился с такта.
– Может, лучше побеседуем о погоде?
– Не желаю. Вы его близкий друг, так что должны знать.
– Конечно, знаю. Невеселая история. Иган не любит, когда говорят на эту тему.
– Все равно говорите. Он вам не хозяин. Он даже не вашего клана.
Адам криво улыбнулся:
– Действительно. Но я помню истории о тех днях, когда Макдоналды были заклятыми врагами моей семьи. Предки Игана отличались злобным нравом, у них была отличная память, и они обожали мстить.
– Можете ему сказать, что я вынудила вас быть откровенным. Иган вам поверит.
Адам издал вежливый смешок.
– Сомневаюсь. Но странно, что вы ничего не знаете, ведь ваш батюшка был дружен с Иганом.
Зарабет посмотрела туда, где Иган все еще беседовал с пожилой дамой, явно польщенной его вниманием.
– Полагаю, моему батюшке он рассказал, но ни тот, ни другой не сочли нужным рассказать мне. Его заденет, если я узнаю?
Подумав, Адам ответил:
