Внезапно Лили повернулась к нему спиной. В том, как он распоряжался ее телом, было что-то оскорбительное, унизительное, но больше всего ее возмущало и в то же время поражало то, что Мэт играл на нем, как на музыкальном инструменте, строго чередуя струны и лады, и оно всякий раз отзывалось именно тем звуком, какой он хотел услышать. Ее собственное тело слушалось его, а не свою хозяйку! Этого она не могла ни понять, ни простить. Хоть бы одно ласковое слово! Один простой, честный поцелуй, подаренный просто так, а не с целью возбудить, соблазнить, подчинить своей воле… Неужели он не понимает?
— То, что ты сделал сейчас, было в последний раз, — ее голос звучал глухо и пугающе безразлично, — больше такого не повторится. Когда ты снова пожелаешь вступить в предоставленные тебе брачным контрактом и законом права собственности на мое тело, тебе придется меня изнасиловать.
— Значит ли это, что ты предлагаешь мне искать удовлетворения на стороне? — с трудом скрывая обиду, уточнил он.
Она едва не крикнула ему, что даже знает, какую именно «сторону» он имеет в виду и как она выглядит, но вовремя сдержалась.
— Мужчины вроде тебя редко задумываются над тем, где найти женщину на ночь, но еще реже спрашивают на это разрешения своих жен.
Мэт не понял намека, но общий смысл фразы взбесил его.
— Ты права, — сухо бросил он. — Мне действительно ни к чему вечно возиться с избалованным, капризным ребенком, вытирать ему сопли и учить ходить. Тем более если этот ребенок еще и настолько недогадлив, что пытается играть роль умной женщины перед своим взрослым мужем. Не смотри на меня так, Лили, я все равно не умру от страха. Придет время, и ты поймешь, что я имею в виду.
А теперь я скажу тебе вот что: разрешения мне твоего не надо, и я его у тебя не спрашивал, а просто дал тебе еще один шанс подумать. Ты им не воспользовалась. Что ж, это твое право. Но запомни: в следующий раз ты придешь ко мне сама и будешь умолять, чтобы я дал тебе то, от чего сегодня ты так опрометчиво отказываешься. И я еще посмотрю, простить тебя или нет. Это — уже мое право.
* * *
Холодным январским днем «Гордость Бостона» бросила якорь в гавани города, имя которого красовалось на ее бортах. Верный своему слову, Мэт больше не появлялся в каюте, когда там была Лили. Она представления не имела, где он спал, но старательно убеждала себя в том, что ее это не касается. По ночам девушка пыталась отгонять эротические фантазии, являвшиеся ей в виде обнаженного Мэта с искаженным в экстазе лицом, его внушительного восставшего члена или собственных сексуальных переживаний, которые она видела как бы со стороны. Все обрушилось на нее внезапно. Слишком внезапно, чтобы успеть разобраться в этом до конца. Возможно, она просто оказалась не готова к тому, что с ней произошло. Ни случайно подслушанные разговоры родителей, ни глупые выдумки, которыми «под страшным секретом» обменивались подруги по пансиону, не могли подготовить ее к разумному, трезвому восприятию реальности половой жизни.
Если бы только Мэт любил ее!
При всей своей юности и неопытности Лили интуитивно догадывалась, что отдача от секса могла бы быть тысячекратно больше, если бы он не подменял «занятием любовью» настоящую любовь.
Если бы только она любила Мэта!
Тогда, наверное, она смогла бы ему многое простить.
Смогла бы лучше понять его, попыталась бы увидеть мир его глазами… Но хочет ли она полюбить Мэта? Ну разумеется, нет! Тем более что одного ее желания здесь все равно недостаточно.
Лили стояла на палубе и смотрела, как корабль входит в порт. Холод пробирал до костей, но небо расчистилось, и ее первая встреча с Америкой была озарена скупыми лучами бледного зимнего солнца.
— Полагаю, Сара придет встретить нас.
Лили вздрогнула от неожиданности и обернулась: перед ней, засунув руки в карманы, стоял Мэт. Выглядел он ужасно, словно не спал несколько ночей кряду. Лили и не подозревала, насколько ее догадка близка к действительности. После того как ночевать в своей каюте стало для него невозможно, Мэту не оставалось ничего другого, как перебраться на один из диванчиков салона, занимать который он мог всего несколько часов — после того, как последний пассажир, вволю поболтав с приятелями, удалится наконец к себе, и до того, как появятся повара, чтобы готовить завтрак. Спать на узком жестком диване было крайне неудобно, но мысли о том, что в этот самый момент Лили одна нежится на широкой постели в их комфортабельной каюте, просто сводили с ума. Мэт нервно ворочался и кашлял, а когда все-таки засыпал, на него, словно гарпии, набрасывались пронзительно яркие и мучительные сны.
Обнаженная Лили полулежит на постели, соблазнительно согнув ногу в колене. Он выходит из ванной, и она. призывно улыбаясь, открывает ему свои объятия. Он, стоя, жадно ласкает руками ее грудь, а она с глухим стоном желания припадает губами к его тугому, напряженному пенису…
Картины бесконечной чередой сменяли одна другую, и Мэт просыпался в холодном поту, с дикой головной болью, чувствуя, что еще мгновение, и его бедный мозг взорвется.
Если бы не его проклятая гордость, он бы просто приходил и брал то, что хочет, но… Но, во-первых, он не привык просить, а во-вторых, грубое, циничное насилие, когда речь шла о женщине, было ему противно. Ничего, с мрачной усмешкой думал Мэт, еще настанет день его торжества, когда Лили придет к нему сама, умоляя о сексе…
— Твоя сестра Сара? — с внезапным испугом откликнулась Лили. Она совсем забыла о том, что у Мэта есть сестра, ее ровесница. Девушку охватила нервная дрожь, ведь ей предстояла встреча с членом своей новой семьи. — Как.., как ты думаешь, я понравлюсь Саре?
Мэт взглянул на ее побледневшее, напряженное лицо; губы девушки чуть приоткрылись, в глазах застыл немой вопрос. Что-то дрогнуло в его душе, все обиды отошли, и он словно увидел мир ее глазами — глазами насмерть перепуганной девочки-жены, оторванной от родного дома и брошенной в чужую страну, где она никого, кроме него, не знает, — Не сомневаюсь, Сара полюбит тебя с первого взгляда, — ласково улыбнулся Мэт.
Лили неуверенно кивнула и снова повернулась к раскинувшемуся перед ней порту и серой громаде города за ним.
Окруженный кольцом холмов, Бостон словно вырастал из воды, соединяясь с материком узким перешейком. Дома, как показалось девушке, были в большинстве деревянными, хотя попадались каменные и даже кирпичные.
— Это, конечно, пока еще не Лондон, но мой город быстро растет. — В голосе Мэта звучала неподдельная гордость. — В Бостоне уже живут двадцать тысяч человек.
Для такой молодой страны, как Америка, это очень много. — Лили согласно кивнула: цифра действительно впечатляла. — Вот это, — Мэт, как заправский гид, показал на один из холмов, — Биконс-Хилл, там находится городская ратуша. Чуть подальше — Коттон-Хилл, а левее — видишь?
— Коббс-Хилл. Если внимательно присмотреться, то на самой его вершине можно различить довольно симпатичный особняк… Это и есть Хоуксхевен.
