— Нас слишком много для такси, — напомнилМедведь. — Гостей двое и нас трое. Пятеро. Да еще шофер. А два таксизаказывать нецелесообразно. Любая непредвиденная ситуация разделит нас на двегруппы и ослабит.
Лайма поводила языком за щекой и важно заявила:
— Я отправлюсь с гостями на такси, а вы приезжайте насвоем автомобиле, подстрахуете нас. За рулем будет Корнеев. Продумайте этотвопрос. Одна машина всегда должна находиться в нашем распоряжении.
Она гордилась собой. Как быстро сообразила! Возможно,мужчины действительно принимают решения с умом, но им никогда не превзойтиженщин в скорости.
— А что с дислокацией? — не отставал настырныйМедведь.
— Определимся на месте. Это все?
— Все.
— Тогда до встречи.
Лайма положила телефон на столик и посмотрела на негозадумчиво. Дислокация, хм. Выходит, когда они завтра сойдутся в аэропорту, обатипа будут смотреть на нее выжидательно. А она должна сощурить глаз и по-мужскиприказать: «Корнеев идет налево и прячется за пятую по счету колонну, а Медведьприкрывает нас с балюстрады». Ну, или что-нибудь в этом роде.
Сладкий сон улетел в открытое окно, помахав ручкой. Лаймасела на кровати, поджав под себя ноги, уставилась в одну точку и приняласьрассуждать. Прихлопнуть кого-нибудь в аэропорту может только фанат иликамикадзе: тот, кому все равно, поймают его или нет. Киллер вряд ли станетстрелять в столь людном месте — охраны полно, да и с территории трудновыбраться. Скорее всего за Бондопаддхаем будут следить. Если у неоатеистов естьинформация о времени его прибытия, его засекут у трапа. И уже не выпустят извиду. Выходит, на первых порах главная задача группы — оторваться от возможного«хвоста».
Решив так, Лайма забралась под одеяло и попыталась подуматьо чем-нибудь приятном. Ничего не вышло. В голове теснились обрывкивоспоминаний. Вот Соня Кисличенко в красивом синем жакете, пахнущая духами,чмокает ее в щеку и уходит навсегда, Агашкин сует ей в нос шикарный бриллиант итребует назначить день свадьбы. Болотов с Петей на руках открывает дверь исурово хмурится. Борис Борисович Дубняк грозит ей пальцем и говорит: «Невздумайте сбежать, а то ваша бабушка окажется в тюрьме…»
Бабушка Роза, конечно, никого не сбивала — машину у нееугнали.. Но что стоит человеку такого уровня, как Дубняк, немного «помочь»следствию? Да уж, ее крепко посадили на крючок.
Назавтра, выходя из дому, Лайма заперла за собой дверь,остановилась и несколько секунд смотрела на нее пристально. Скоро ли удастсясюда вернуться? На секунду ей стало страшно. Чтобы снова не впасть в панику,она решительно сбежала по ступенькам и вышла из подъезда — так сказать, внеизвестность.
Шофер таксист ей понравился — он ехал быстро, но оченьаккуратно, и почти не разговаривал. Лайма решила попросить его подождать, чтобына этой же машине отвезти Бондопаддхая в гостиницу. Ожидание влетит в копеечку,но разве им приказано экономить?
— Не вздумайте улизнуть, — предупредилаона. — Даже если я сильно задержусь, не нервничайте. Я выйду непременно.Вот вам аванс.
Она заплатила ему из собственного кошелька довольноприличную сумму и, увидев, что он вполне успокоился, показала, где лучшеостановиться. Потом сложила коленки и одним плавным движением вынесла ноги наулицу. По телевизору она видела, что именно так выходила из машины КатринДенев, когда приезжала в Москву на кинофестиваль. Правда, Денев подавали рукуослепительные красавцы, а ей никто ничего не подал, но это неважно. В юбке доколен и изящной кофточке она чувствовала себя элегантной. Правда, сумка былавеликовата, но только в нее входило все то добро, которое Лайма таскала ссобой. Единственной уступкой новому положению были туфли без каблука — вдругпридется убегать от врагов?
Когда она очутилась у входа в здание аэропорта, страх,который глодал ее все утро, куда-то исчез. Появился хороший, здоровый пофигизм.«Может, этого индуса пристрелят сразу же, — подумала Лайма. — Дубнякотругает меня и отпустит на все четыре стороны?» Она одернула юбку и вошлавнутрь. Часы показывали ровно половину третьего.
Аэропорт всегда поражал Лайму обилием путешествующегонарода. Сама она всего два раза в жизни летала в отпуск за границу и считалаэто настоящим приключением. Здесь же ходили люди с такими скучными иозабоченными лицами, точно международный перелет для них — все равно, чтодосадный поход в магазин за забытой пачкой соли. Только неуемные маленькие детиоткровенно радовались переменам, они скакали и прыгали, дергая родителей зарукава и подолы.
Медведь стоял под электронным табло с бегущими строчкамицифр и просматривал газету. Лайма могла бы поклясться, что он ее увидел. Однаконе проявил никакой заинтересованности. С чего бы это? Она прошлась туда-сюдаодин раз, другой… Ноль эмоций.
Интересно, а где Корнеев? Остался в машине? Вряд ли. Онидолжны были встретиться все втроем и уже на месте решить, кто где расположится.Может, подойти к Медведю самой?
Лайма неторопливо направилась к нему, но не успела пройти иполовину пути, как он сложил газету и двинулся в другую сторону. Интересно, чтоон хочет этим сказать? В тот же миг в сумочке заквакал мобильный.
— Э-э-э, — раздалось оттуда, и Лайма сразу поняла,что слышит Корнеева.
— Где вы? —Прошипела она. — Какого черта?
— Ш-ш!
— Что значит — ш-ш?!
— За вами следят, — ответил Корнеев. —Побродите тут пока, а мы посмотрим. — И он отключился.
У Лаймы внутри все похолодело. Каким образом неоатеистысмогли ее вычислить? Она ведь выехала из своей собственной квартиры еще ЛаймойСкалбе, а не Ольгой Удальцовой! Что происходит?
Она принялась шнырять по залу ожидания, напоминаявсполошенную мышь, которая случайно попала на сырный склад. Огромного труда приэтом ей стоило не озираться по сторонам. Понятное дело: если она начнетоглядываться, преследователи попрячутся.
Неожиданно она увидела Корнеева. Он стоял у стойки, держа вправой руке стопочку таможенных деклараций — в белом полотняном костюме и узкихочках, которые делали его еще неотразимее. Вокруг пускала слюни по меньшей мередюжина баб, но он не обращал на них никакого внимания. В левой руке у него былзажат тот самый «калькулятор», которым он баловался накануне. Заметив, чтоЛайма смотрит на него, он скорчил страшную рожу и мотнул подбородком.
Лайма повернулась.., и лицом к лицу столкнулась с РобертомАгашкиным.
У него была растерянная физиономия, а в руках он держалбольшую плоскую коробку.
— Роберт! — ахнула она и тотчас увидела, что сзадиприближается Медведь.
Корнеев поднял вверх указательный палец, вероятно,показывая, что преследователь один. Медведь кивнул и прибавил шаг.
— Лаймочка! — воскликнул Агашкин. — Я купилтебе свадебное плать…
