— Уже обсуждала. Но у моего начальника есть этакий лихой международный адвокат — извини, бывший адвокат, — который к тому же его племянник, и когда он дает ему советы, это истина в последней инстанции.
— Я просто сказал то, что знал.
— Во время беседы за игрой в гольф? И при том, что у тебя нет всех фактов!
— Я знал достаточно, чтобы понять, что дело сложное, требующее специалиста по недвижимости. Я просто высказал свое мнение и остаюсь при нем.
— Значит, я не гожусь для этого дела, да? — Она прищурила глаза и посмотрела на него: — Все как раньше.
— Если ты намекаешь на то, что случилось в «Баркер Коуэн», то находишься на ложном пути. Ты была на втором курсе…
— И ты не доверял мне даже элементарной работы.
— Тебе не кажется, что пора выкинуть это из головы?
Она думала, что уже сделала это, но каким-то образом ему удалось вновь разворошить ее давно похороненную неуверенность в себе и сомнения в своих способностях. Тяжело вздохнув, она отвернулась, опустила голову и стала разглядывать масляное пятно на полу.
— Это всего лишь дело, Шанталь, — мягко сказал он.
Она подняла голову.
— Это всего лишь самое важное, что было в моей жизни. Я работала над ним много недель, днем и ночью, в выходные. Это было дело, которого я ждала, которое могло что-то изменить.
— В твоей карьере.
Это был не вопрос, а утверждение. Факт, такой же холодный и жесткий, как и его взгляд. Он скрестил на груди руки, и Шанталь почувствовала неожиданное желание тряхнуть головой. Нет, нет, нет, я вовсе не это имела в виду, я не так сказала, ты неправильно меня понял.
— А как насчет выгоды клиента?
— Да. Ты прав, абсолютно прав.
— Рад, что мы хоть в чем-то пришли к согласию.
Наступила тишина, неловкая, неуютная. Было сказано много лишнего, и многое осталось недосказанным. Шанталь попыталась отыскать в неприступном выражении лица Куэйда хоть какой-то проблеск теплоты.
— А что еще вы с Годфри обсуждали?
— Разве это твое дело?
Холодность его глаз должна была послужить ей предупреждением. Не заходи далеко, Шанталь, не доставай его. Но она не смогла пересилить себя.
— Если это касается моей работы — то да, это мое дело.
— Нет, не касается. А теперь я дам тебе один бесплатный совет. — Он крепко сжал зубы и наклонился вперед: — Даже не думай, что я буду обсуждать с тобой деловые вопросы, твою работу или мою только потому, что мы вместе спим.
Ошеломленная его ледяным тоном, выражением лица, но больше всего тем, что он сказал, она отступила назад. Он предостерегал ее от использования их отношений в служебных целях. Но почему? Боялся, что она захочет получить какую-нибудь информацию во время «постельных разговоров»?
Эта мысль была смешна. Она хотела просто поговорить, а он вынес ей приговор. И он вовсе не думал о ней. Эта мысль причинила ей боль.
— Можешь не волноваться по этому поводу. — Ее голос звучал твердо. — Больше мы спать вместе не будем.
— Значит, все, Шанталь?
Подняв подбородок, она посмотрела на него:
— А как ты думаешь? Ты ведь у нас эксперт.
— В смысле?
— Кажется, ты уже составил список вещей, от которых собираешься отказаться. Работа, помолвка… Да вся твоя жизнь.
Он плотно сжал губы. Ну хорошо, в конце концов, она сама это все начала.
— Ты ничего об этом не знаешь.
— Да, действительно. А интересно, почему? Может, потому, что ты ничего не рассказал? Может быть, ты вообще готов делить со мной только тело?
— Я никогда не обещал тебе ничего другого.
Это правда. Но в течение последней, незабываемой, недели она позволила себе надеяться, мечтать о будущем, выходящем за пределы постели. Она даже поверила, что тот звонок в пятницу вечером был продиктован беспокойством о ней. Эти надежды несли ее домой как на крыльях.
Навстречу ошеломляющей новости Годфри. Навстречу тому, что открыло ей глаза.
Мужчина, в которого она была влюблена, ни в грош не ставил ее как адвоката и не ценил ее честность.
Она заставила себя собраться и сдержать невероятную боль. Шанталь выдавила подобие улыбки.
— Ты прав, ты ничего больше не обещал.
Гордость заставила ее уйти из гаража с высоко поднятой головой, несмотря на слезы, застилавшие глаза. Та же гордость заставила ее жить все следующие недели, заполняя долгие дни и ночи скучной, пустой работой. Это заглушало непреходящую потребность рассказать все Джулии, помогало, проезжая мимо ворот Куэйда, держать высоко голову.
Гордость заставляла ее жить так, а честность заставила признать — он был прав насчет Эндрю Маккинли. Чтобы построить сильную защиту, чтобы одержать беспрекословную победу, Эмили нужен был такой человек, как этот специалист по делам с недвижимостью. К сожалению, Эмили видела все это в несколько ином свете. Она упрямо продолжала настаивать на том, что они могут обойтись и без заносчивого городского выскочки.
Через две недели они зашли в тупик. Шанталь с грустью вздохнула и закрыла руками лицо, как раз когда в ее дверь постучали.
— Все в порядке? — спросил с порога Годфри.
— Нет ничего, с чем бы я не могла справиться.
— Я не сомневался ни минуты, но иногда эта фраза помогает начать разговор.
— У тебя выдался свободный час или два? — спросила она с ехидной улыбкой.
— Если ты не против прогуляться и поговорить, то да.
Пятница, утро, игра в гольф. Шанталь откинулась на стуле. Последние три недели и четыре дня слова Куэйда о том, что она струсила, грызли ее.
Ну что ж, этим утром, прямо сейчас, есть шанс все исправить — сегодня она пойдет играть в гольф.
Положив ладони на стол, она встала.
— Я готова и к прогулке, и к разговору. Спасибо, Годфри.
Надеюсь, никто из нас об этом не пожалеет.
Полчаса спустя первая стрела сожаления уколола ее прямо в сердце. Куэйд. На стоянке Городского клуба. Вытаскивает сумку с клюшками из багажника машины.
Шанталь инстинктивно нажала на тормоз. Она сидела, сжав руль, и ела его глазами: спину, солнце, игравшее у него в волосах, его подбородок, темные брови.
Вдруг он замер, как будто почувствовал ее взгляд, и в эту секунду она могла поклясться, что сердце у нее остановилось. Он оглянулся, и их глаза встретились. Она не могла отвести взгляда, влечение к этим зеленым глазам было таким сильным, что ей казалось, ее засасывает в них, как в водоворот.
Смутно услышав сзади сигнал, Шанталь с огромным усилием заставила себя выйти из ступора. Сигнал повторился настойчивее, и она поняла, что заблокировала дорогу. Она сняла ногу с тормоза и въехала на стоянку, на свое постоянное место.
