— Теана, если бы мне посчастливилось встретить тебя первым… — сказал он, затем, словно передумав продолжать умолк, карета замедлила ход и когда совсем остановилась — вышел, подав мне руку. Когда мы вошли, и разоблачились, Рэйдж отвесил мне несколько витиеватых, но при этом чрезвычайно искренних комплиментов, я же с удовольствием вернула их. Ему удивительно шёл мундир, а регалии, знаки отличия и орденские планки добавляли ему значимости и авторитета. Церемониймейстер представлял входящих в огромный зал гостей и когда подошла наша очередь я заметно напряглась:
— Расслабься Теана, весь этот террариум собрался чтобы посмотреть на коронацию, но эти гады только и ждут, чтобы впрыснуть куда-нибудь немного своего яда. Ты моя пара на сегодня и только это заставит их поостеречься, но тебе пора отрастить зубы, и поядовитей.
Можно подумать я собираюсь часто бывать при дворе. Естественно, что на коронации доселе я не была. Его Величество Николай Первый короновался на престол, когда я еще не родилась, а его наследник Александр Второй взошёл на престол в разгар Крымской войны, к тому моменту я уже пять месяцев была на фронте и о торжестве услышала спустя несколько дней, когда затишье между боев продлилось больше суток. И хотя моя семья была из высшего дворянства, мой родной отец вообще был тайным советником императора, придворная жизнь нас минула.
— Его Светлость Кристофер Рэйдж и несси Теана Бруно, — услышала я, двери распахнулись и нацепив на лицо торжественную улыбку от которой были готовы треснуть щеки мы прошли в зал для официаьных церемоний.
Первое, что бросилось мне в глаза, когда мы вошли это люди. Море людей. Бестолково мечущихся, пытающихся преподнести себя побогаче, и выставить в выгодном свете, совершенно бессовестно предлагающих себя, одетых в разноцветные туалеты, среди которых преобладали молочный, бежевый, персиковый и телесный цвета, навевая ассоциацию с голым телом, и ослепляющих драгоценностями. И я говорю не только о женщинах. Многие мужчины были словно витрины, предлагающие выбрать именно их из роскошного многообразия. Я словно попала на центральное полотно триптиха Босха я растерянно огляделась, но герцог сильнее сжал мою кисть и внезапно ко мне пришло осознание, почему Себастьян прислал мне именно такое платье. Я выделялась среди бесцветной толпы словно спелая гроздь рябины на девственно чистом снегу, дурацкая мода обезличила всех женщин, сделала похожими друг на друга, и Дрэго как никто другой понял мой характер, мою сущность. Я не такая как все — я другая. Я гордо расправила плечи, вскинула голову и сжала руку в ответном жесте, благодаря Рэйджа за необходимую поддержку.
— Вот так, Теана, — прошептал мне мой сопровождающий, — ты исинная драгоценность среди стекляшек. Я улыбнулась на этот приятный моему сердцу комментарий и огляделась.
Огромный, украшенный витиеватой лепниной и вычурной позолотой зал, дивные фрески словно иллюстрации к истории становления Ориума и восхождения на трон Вивернов жили своей жизнью, я не знаю, то ли они всегда были в движении, то ли проникнувшись торжественностью момента они представали во всей красе, словно на сцене в театре, разыгрывая этюды давно минувших времен. Вот четыре представителя Древних, богов, что основали государства Кватры. Каждый из них похож на другого и не похож одновременно. Вот здесь история развития государств и сценки так быстро сменяют друг друга, что от их мельтешения у меня кружится голова. Вот эта часть потолочных картин уже посвящена правителям, один за одним они приходят на смену друг другу, завершая ряды Вседержителей последним коронованным монархом. Он невероятно похож на Себастьяна, те же глаза, смотрящие в даль с надеждой, та же жёсткая линия губ и твердый мужественный подбородок, те же светлые волосы, завитые по прошлой моде, от чего почивший Цесс выгладит немного несуразно, и все же ничто не может поколебать его величия. И последняя фреска, пустая, над тронным помостом. После коронации на ней появится правящий Вседержитель и останется там до самой его смерти.
Неспеша мы продвигались к отведенным для нас местам. Поскольку Рэйдж занимал одну из высочайших ветвей на дереве рода и власти, ведущего свою историю от основателей, мы стояли совсем рядом с «тронной сценой», окруженные такими же власть имущими и высокородными. Многие мужчины, что окружали и ожидали церемонию недалеко от нас, были облачены в военные мундиры, что очень контрастировало со светским туалетом оставшихся позади дворян. Видимо с рождением в великих семьях, наследники получали не только привилегии, но и обязательства, и мне было как-то по-особенному гордо за тот факт, что мой провожатый на сегодня не был во фраке.
Мгновение…
И все звуки стихли, словно кто-то накрыл стеклянным колпаком беснующийся пчелинный рой. Через главные двери вошел наследник. В полной тишине он прошёл сквозь расступившуюся толпу, как Моисей через воды Красного моря, и поднялся на помост, встав у трона, одного из трех регалий монаршей власти. Грянуло хоровое пение, без переходов, сразу, оглушительно и четко, удивительно красивый голос пел молитву на древнем языке, я мало что поняла, но подняв голову увидела, что живые картины замерли, остановились, словно в ожидании того, как пройдет коронация. Формально Себастьян Виверн еще не Цесс и станет он им лишь в том случае, если регалии власти благословят выбор. Как они это должны сделать, я не знаю. В книгах по истории было написано много, но понятно мало. Так что я решила, что уж лучше один раз увидеть, чем пять раз услышать и десять прочитать.
Себастьян был одет в древние церемониальные одежды, в вырезе виднелась жёсткая кольчуга, а на плечах была накинута горностаевая накидка, жесткий воротник закрывал горло и шею до подбородка, а перевязь с мечом отсутствовала, но он отнюдь не выглядел беззащитным без оружия.
Мощь, что сгустилась вокруг него, словно клубы сизого тумана опутывала тех, кто стоял близко. Многие мужчины нервничали, хмурились, поводя плечами и старались не смотреть в глаза будущему монарху. Даже Кристоф был напряжен, это было заметно по сжатым кулакам и слишком прямой спине. Я осторожно тронула его за рукав, стараясь забрать на себя часть подавляющей силы Властителя. Легко сжав его руку, я перевела взгляд на Дрэго, и красные угли глаз монарха вспыхнули драконьим пламенем, вычленив меня из общей массы. Сила в стократ усиленной мощью обрушилась на подданных и один за одним они упали на колени, пряча глаза и стараясь смотреть куда угодно, лишь бы не на источник подавляющей волю энергии. Я одна осталась стоять, растеряно, не зная куда деться, поддавшись общему поветрию плавно опустилась на колени, но в отличие от других я смело смотрела в глаза Себастьяну, и вообще никак не могла проникнуться торжественностью момента. Внезапно увидев его, поняла, как сильно я соскучилась и потрясенно осознала, что мои чувства к нему куда глубже, чем мне казалось еще два терила назад. Он поприветствовал меня едва заметным кивком, затем закрыл глаза и размеренно задышал, подбирая бушующую, подавляющую силу, возвращающая себе, сгоняя её ближе, словно волчица расшалившихся щенят.
Первым встал Рэйдж, а за ним, несмело, словно нехотя, поднимались остальные коленопреклонные вассалы.
Глава 16. Закон самодержавия таков: Чем царь добрей, тем больше льется крови
Когда поднялись все до единого, к наследнику, с двух сторон, чинно и синхронно подошли Оракул и Жрец. У первого в руке была держава, у второго скипетр. Древнейшие из инсигний самодержавной власти были сделаны из платины, костей и зубов дракона и самоцветов. Ритуальные артефакты, они использовались лишь раз за жизнь монарха, в момент коронации, в остальное время Цесс будет использовать другие. На древнем языке Жрец низким, звучным голосом, читал то ли молитву, то ли камлал, я не поняла. Одновременно с началом ритуала, Оракул подал знак Себастьяну, и тот величественно, словно делая одолжение, опустился на трон, поочередно, низко кланяясь, ему подали скипетр и державу, и как только он взял их с церемониальной точностью, в левую руку — державу, а в правую — скипетр, регалии власти вспыхнули зеленым огнем. Изумрудное пламя охватило всю фигуру Цесса, его языки крались, змеясь, напирая, захватывая трон и ступени. К Себастьяну же, огонь подобострастно ластился, не причиняя тому никакого вреда, казалось ему даже нравится его очищающая сила. Жрец и Оракул с огромным трудом сохраняли самообладание, в их глазах плескались паника и ужас, я оторвала взгляд от фигуры монарха входящего на престол и перевела его на Рэйджа, на лице которого читался шок пополам с благоговением, а судя по лицам окружающих, что-то в ритуале шло не так.
