Что-то мешает мне нормально вдохнуть. Кажется, что я вот-вот задохнусь от нереальных догадок, которые сейчас посещают меня. В этот самый момент Рустам поворачивает голову в мою сторону, и моё тело пробирает до мурашек от неожиданной для меня похожести этих двоих. Я замечаю в крошечном личике Надюшки черты лица Рустама. Те же чёрные брови, такие же темные волосы, одинаковой формы губки и глаза… Безумие какое-то. Я трясу головой и успокаиваю себя тем, что Тимур ведь выглядел точно так же, а Надя как ни крути — его дочь.
***
После завтрака домработница помогает мне упаковать вещи, пока няня Ольга Семеновна выходит на прогулку с дочерью. Рустам уехал в клинику, чтобы провести оплату и сказал, что мы встретимся уже в аэропорту. Думаю, что это к лучшему. Не одной мне сложно находиться с ним рядом.
Через три часа уже мы мчим по улицам старинного города в сторону аэропорта. Я полюбила тебя, Тель-Авив, всей душой. Спасибо, что согревал, когда мне было особенно плохо, спасибо, что радушно принимал, когда я в этом особенно нуждалась.
Во время полёта малышка часто капризничает. Я даю ей пустышку, прижимаю к себе и шепчу успокаивающие слова.
— Скоро мы будем дома, малыш. Слышишь меня? — Надюша умолкает, но хватает её ненадолго.
К особняку Тахирова мы приезжаем глубокой ночью всё в том же сопровождении, что и во время вылета в Тель-Авив. Нас выходит встречать Ирина и я радуюсь ей как родной.
— Зайдешь ко мне, — бросает мне в спину Рустам, когда я с дочкой поднимаюсь по лестнице.
По позвоночнику проходится знакомый холодок, язык прилипает к нёбу и единственное, что я могу сделать — просто кивнуть.
Я укладываю спящую дочку в кроватку, встречаю игривого Лойда и удивляюсь тому, как быстро он вымахал за те дни, что мы не виделись.
— Эй, привет. Мама вернулась домой, — глажу его пушистую шёрстку и направляюсь к большому зеркалу.
Не знаю почему, но я достаю из шкафа купленный когда-то давно комплект чёрного сексуального белья. Тело в нем выглядит красивым и стройным. Можно сказать, что я достаточно быстро привела себя в порядок после родов. Поверх белья надеваю чёрное платье с открытым декольте. Подвожу губы красной помадой, расчесываю волосы, распустив их по плечам.
Убедившись в том, что дочка спит, тихонько выхожу из комнаты. Остановившись у двери Рустама тихо стучу. Знаю, что он находится там, но всё равно вздрагиваю, когда слышу его строгое: «Войдите». Когда я переступаю порог его комнаты, то натыкаюсь на удивленный взгляд Тахирова. Его чёрные глаза сверкают порочным огнём, отчего мои ладошки моментально становятся влажными, а тело будто парализует.
Тахиров рассматривает на мои оголенные ноги, поднимает взгляд чуть выше и, кажется, сканирует моё тело сквозь одежду. А я позволяю ему на себя смотреть, расправив плечи и отодвигая на задний план совестные мысли. К моему стыду, я признаю, мне нравится, когда он так на меня смотрит.
Глава 24
К моему стыду, я признаю, мне нравится, когда он так на меня смотрит.
Если посчитать суммарно сколько месяцев у меня не было интимной близости, я надеюсь, что мне простительны сейчас мои порочные мысли. Я хочу не Рустама. Я хочу его оболочку, до боли напоминающую мне мужа. И верю, что это не считается отклонением от нормы при нашей непростой жизненной ситуации.
— Ты хотел поговорить, — напоминаю прежде всего самой себе зачем сюда пришла.
Естественно для разговора. Хотя оголенные участки моего тела покрываются мурашками, когда Тахиров осматривает меня своими чёрными глазами. Я осторожно прикрываю за собой дверь. Слышу щелчок, понимаю, что от самой себя все равно не убежать, поэтому делаю несколько шагов навстречу Рустаму.
Я ощущаю страх. Но помимо него, к сожалению, или к счастью, есть ещё похоть, желание, обида и неизвестность. Просто ядерная смесь… Сумасшедший коктейль из собственных чувств по отношению к Тахирову. И что из этого всего мне ближе, я пока понять не могу.
Рустам снимает с себя пиджак, вешает его на спинку стула. Выглядит уставшим и это немудрено. Только сейчас я задумываюсь над тем, что если я сама жутко устала после перелёта, то он наверняка выбился из сил, потому что преодолел гораздо больший путь, чем мы с Надюшей. Он прилетел, чтобы забрать нас из Тель-Авив, а после — не отдохнул, не успел.
В комнате Тахирова стоит такая напряженная тишина, что кажется на нашем шатком мосту вот-вот лопнут канаты и случится непоправимое — мы вместе полетим ко дну.
— Хотел, — кивает Рустам и медленно расстегивает пуговицы на рубашке.
Я нервно сглатываю, наблюдая как его обнаженного тела становится все больше. Для меня больше. Не знаю, является ли это частью его коварного плана — смутить меня, но ему определенно удается. Щеки становятся пунцовыми, а по спине стекает несколько капель пота. Мне жарко. Безумно жарко, несмотря на то, что за окном непогода, а на мне всего лишь черное платье на тонких бретелях и белье… Белье с кружевами, которое больше оголяет тело, чем скрывает.
Когда все пуговицы на рубашке Тахирова остаются расстегнутыми, он подходит ко мне вплотную. Так близко, что я соприкасаюсь с его горячей кожей сквозь легкую шелковую материю, распаляясь до предела. Свой взгляд на него поднять не решаюсь, но точно знаю, что он на меня смотрит и испытывает. Его терпения хватает ненадолго, потому что спустя несколько секунд он касается моего лица пальцами и приподнимает подбородок, заставляя на себя смотреть.
— Ты же не за разговором сюда пришла, Лера, — в его глазах определенно пляшут не только черти, но и самые темные демоны.
Он медленно приспускает с плеча тонкую бретельку платья. Одну, затем другую. Каждое касание его пальцев к моей коже похоже на прогулку по крутому обрыву. Один неверный шаг, и я улечу в пропасть и разобьюсь.
— Мне нравится, — произносит Рустам, когда касается ладонями моей груди и слегка сжимает.
— Что именно? — голос хриплый и будто не мой.
— Твоё белье, — произносит невозмутимо Тахиров, опуская тонкое кружево вниз.
Я молчу и продолжаю стоять рядом с ним. Иногда забываю, как нужно дышать, а в следующее мгновение не могу вдохнуть полной грудью. Он перекатывает мои соски между своими пальцами, вызывая внизу живота приятное томление. Мне кажется, что ещё секунду и я начну жалобно скулить, требуя добавки.
Перед глазами тут же проносятся воспоминания нашего с Тимуром третьего и последнего раза. Да-да, я та самая счастливица, которая после третьего полового акта умудрилась забеременеть. Но только потому, что потеряла голову рядом с Тимуром, растворилась в его порой грубых ласках и касаниях. Ждала каждой встречи словно подарка с небес.
Я закрываю глаза, касаюсь щекой горячей кожи Рустама и прижимаюсь к его груди. Позволяю ему делать с собой всё, чего он только захочет и чего хочу я. Нахожусь в двух параллельных вселенных — с закрытыми глазами представляю как меня сейчас касается Тим, но в то же время испытываю что-то порочно-постыдное, когда понимаю, что на самом деле это не он, а его брат.
