Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
– Золото, – выпалил, сорвав с нового бочонка крышку, Юркан. – Золотые монеты, до дна. Тут на десятки лимонов. Может, на сотни.
На радостях он подхватил Хану, закружил ее, затем опустил на место.
– Так, собираемся! Уходим!
– Постой, а снаряжение?
– Да хрен с ним, оно нам больше не понадобится. Пошли!
Юркан взвалил бочонок с золотом на плечо и зашагал на выход. На мгновение Хана замешкалась. «Минелаб», память об отце, было жалко.
Она шагнула к стене, подобрала металлоискатель, сложила в футляр и двинулась вслед за напарником. Вот тебе и аномалка, думала на ходу Хана. Пшик один. Через минуту они отсюда уйдут и оставят оказавшуюся безвредной аномалку за спиной.
– Очкарик, – донеслось до нее с лестничной клетки. – Очкарик, ты где?
Хана на ровном месте споткнулась, едва удержала равновесие и метнулась вперед. Вылетела на площадку, встала рядом с Юрканом плечо к плечу.
– Очкарик, мать твою! Молчит что-то. Неужто сбежал?
Страх, с которым Хана, казалось, безвозвратно рассталась, вернулся и набросился на нее.
– Не мог он, – выдохнула Хана. – Не мог сбежать.
Юркан ощерился. Он походил сейчас не на сильного, уверенного в себе мужика, а на затравленного, подобравшегося для прыжка волка.
– Спускаемся, – рявкнул он. – Быстро! За мной!
Они слетели по ступеням на второй этаж, бегом пересекли лестничную площадку. Фонарик в руке у Юркана ходил ходуном, метался, вычерчивая на стенах кривые линии.
– Очки, – ахнула Хана, успев заметить блеснувшую в створе луча роговую оправу. – Там, внизу. Это его очки!
Свободной рукой Юркан нашарил Ханину ладонь, их пальцы сплелись.
– Рвем когти, – прохрипел Юркан. – Вперед! Что бы ни случилось, вперед, не оглядываясь! Пошли!
Он рванулся, увлекая за собой Хану, каблуки ботинок загрохотали по лестнице. В тот миг, когда они достигли площадки первого пролета, дверь черного хода распахнулась настежь.
Хана закричала. Размытые, уродливые, будто перебинтованные фигуры ломились из двери на лестницу. Ее схватили, оторвали от пола, вздернули…
– Юркан! – отчаянно, истошно заорала Хана. – Юркаа-а-а-а-ан!
Юркан ссыпался вниз по лестнице. Бочонок с кладом он из рук так и не выпустил. Входная дверь была в двух шагах. Один рывок, и…
– Юркан, – настиг его крик напарницы. – Юркаа-а-а-а-ан!
Он обернулся. На мгновение замер, глядя на Хану, пытающуюся вырваться из захвата суставчатых изломанных конечностей, будто замотанных в белесое тряпье. Люди, успел осознать Юркан. Бывшие люди. Призраки, охраняющие дом.
– Юрка-а-а-а-н!
Юркан с размаху швырнул бочонок прямо в гущу расплывчатых, размытых фигур и рванулся вверх по ступеням.
Маша, Оленька, метнулась в голове бессвязная, заполошная мысль и враз исчезла. Вместо нее пришла другая, единственно верная.
Своих не бросают!
Эту мысль Юркану привили еще в детдоме, в интернате закрепили, а в колонии вбили намертво.
– Своих не бросают, – хрипел Юркан, вырывая, выдирая Хану из аморфных, гуттаперчевых рук. – Не бросают, уроды, суки! Не…
Склизкая зловонная тяжесть обрушилась на него, сбила с ног, смела, затем вздернула, затылком впечатала в дверной косяк. Схватила за горло и выжала, выдавила из Юркана жизнь.
Ватным кулем Хана скатилась вниз по ступеням. Собрав последние силы, встала на четвереньки и припустила к выходу. Вывалилась наружу. Превозмогая боль в переломанных ребрах, поднялась на ноги.
Ночь перерождалась в утро, непроглядную темноту сменили серые сумерки. Согнувшись, шатаясь из стороны в сторону, Хана заковыляла прочь. На ходу оглянулась – в окне первого этажа тряслась, будто в конвульсиях, размытая, расплывчатая фигура. Длинная суставчатая конечность вытянулась в направлении Ханы и сложилась в кукиш.
Девушка попятилась, споткнулась. Не удержавшись на ногах, неловко упала на бок. Застонала от беснующейся в ребрах боли. Сил не было никаких, вообще никаких, но встать на колени Хана как-то сумела. Хохочущего призрака в окне первого этажа больше не было. Вместо него в оконном проеме застыли три других силуэта. Они будто бы смотрели на Хану смазанными безглазыми лицами. Со скорбью или с упреком – не поймешь.
«Своих не бросают», – сбивчиво думала Хана.
Вернуться, принять смерть вместе с парнями… Нет, она не пойдет. Зачем? Ради чего? Ради принципа? Юркан умер за принцип. Ее вытащил, а сам… Но его уже не спасти. И остальных…
– Простите, – давила из себя Хана. – Простите меня.
Фигура, что была по центру, шатнулась в проеме. В двух шагах перед Ханой о мостовую с грохотом разбился бочонок. Янтарной струей хлынули золотые монеты, рассыпались по сторонам. Хана поняла. Неверными руками зачерпнула пригоршню, другую, сунула в карманы. Вскинула голову – оконный проем был пуст.
Собрав воедино все, что в ней еще оставалось, Хана поднялась на ноги и побрела прочь. Золотые монеты у нее за спиной красили мостовую мимозовым цветом.
Ольга Рэйн
Зеркало Муаран
Все мы – призраки. Внутри нас живут те, кто были до нас.
Лиам КэллананМне хочется верить, что раньше я была совершенно нормальной, как все, и изменилась только недавно. Мне хочется думать, что у всех бывают странные мысли.
Например при виде мужа, чинящего полку, и разложенных рядом инструментов – каким крохотным усилием можно совместить затылок и молоток, каким необратимым будет это небольшое движение. Как просто столкнуть с крыши курящую рядом подругу – толчок между лопаток, нажим, короткое мгновение ожидания удара снизу, и она будет мертва, не успев толком понять, что же произошло. Как легко уронить младенца в стылую воду под мостом, по которой спешат на юг пористые весенние льдины, – он спит у меня на груди, он спеленут, он камнем исчезнет под поверхностью, шок ледяной воды убьет его мгновенно. Возможно, он даже не проснется.
Маленькие, острые, темные мысли толкаются в разум, как толкаются изнутри крохотные иголочки крови в отсиженную ногу. С мыслями нетрудно справиться, отодвинуть, притвориться, что их никогда не было. Подать мужу молоток, пошутив про руки-крюки. Докурить с подругой, попросить пудреницу, сказать: «Ну, рассказывай, теперь-то этот козел чего выкинул?» Прижать к груди сына – с облегчением, с бьющимся сердцем, чуть ли не со слезами, будто бы мы с ним оба только что избежали какой-то огромной бесформенной опасности. Покрыть поцелуями спящее личико, уложить младенца в коляску, убежать от реки, со страхом оглядываясь, не гонятся ли за нами от воды гибкие холодные твари.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
