Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Во главе римских армий стояли консулы, избираемые сенатом и гражданами Рима на один год с правом вести войну от имени республики. Прежде всего, консулы были политиками, а не профессиональными военными. В основном это были выходцы из патрициев, римской аристократии, которую волновала лишь политическая карьера. Военное назначение служило средством достижения этой цели. Успех в римской политике, означавший положение в обществе и солидные доходы, зависел от военных побед и триумфального возвращения в Рим. Военные успехи способствовали росту популярности, а трофеи позволяли покупать голоса и влиять на результаты выборов через финансирование общественных зрелищ — кулачных боев, игр и цирков. А голоса означали избрание и переизбрание на самые престижные должности в республике.
Пехотинцев набирали в римскую армию в основном из земледельцев, проживавших в городах, и союзнических племен, известных как socii и amici — союзники и друзья. Они были связаны с Римом договором, а степень их независимости зависела от лояльности. Эта гибкая система союзов обеспечивала римскую армию значительным кадровым резервом, что стало решающим фактором в борьбе с Ганнибалом. К началу Второй Пунической войны Рим в той или иной степени контролировал почти весь Апеннинский полуостров, за исключением самой его северной части и отдаленных уголков Сицилии. Чаще всего римляне подчиняли новые территории, заключая с их жителями подобные договоры, но порой в ход шла грубая сила. Система союзов давала многочисленные преимущества тем, кто активно сотрудничал с римлянами, обеспечивая их деньгами, припасами и воинами. Они находились под защитой Рима и чаще всего облагались меньшей данью. Пехота и кавалерия частично набирались из числа римских граждан, призываемых на службу в критические моменты и обычно составлявших вторую и третью шеренги манипул. Военная служба, или dilectus, как называли ее сами римляне, была священной обязанностью каждого гражданина.
Солдаты Сципиона присоединились к гарнизонам, размещенным в Кремоне и Плацентии. Но хотя эти части состояли из более опытных воинов, они были деморализованы из-за поражений в битвах с бойями и инсубрами. Сципион оказался во главе кучки неопытных, испуганных новобранцев и сломленных ветеранов. И с военной, и с психологической точек зрения это был плохой расклад. Римские солдаты боялись Ганнибала: репутация человека, который уничтожил Сагунт, перебросил армию через Альпы и победил тавринов, опережала его. У Сципиона не было времени подготовить войска и поднять боевой дух, так что он с тревогой ожидал первого столкновения с карфагенянами, но все равно продолжал быстро двигаться вдоль реки По навстречу врагу.
Другой римский консул, Тиберий Семпроний Лонг, спешил на помощь Сципиону с подкреплением. В начале года Семпрония отправили на Сицилию готовиться к вторжению из Северной Африки, но, как только сенат узнал, что Ганнибал идет через Альпы, приказ изменился. Семпроний покинул Сицилию, высадился на самой южной оконечности Апеннинского полуострова и всего за 40 дней добрался до города Аримин (совр. Римини) на Адриатическом побережье. Там он повернул на северо-запад и отправился на подмогу Сципиону, чтобы совместными силами отразить атаку Ганнибала. Но пока подкрепление не прибыло, Сципиону приходилось противостоять врагу собственными силами.
Он переправился через По и разбил свой лагерь на берегу реки Тицин (совр. Тичино) примерно в 32 км от нынешнего Милана. В то же время римляне остановились на восточном берегу между современными городами Павия и Виджевано. Сципион считал, что Ганнибал находится где-то на противоположном берегу реки, и обратился к своим воинам с воодушевляющей речью, чтобы поднять их моральный дух и вдохновить на битву. Его армия нуждалась в подобной проповеди. Большая часть солдат, скорее всего, вообще не понимала, почему их оторвали от хозяйств и поселений и заставили маршировать через всю Италию, чтобы сражаться с пунийцами. В армии и политических кругах Рима были наслышаны о тактическом гении непобедимого Ганнибала и его яростном нраве в бою. Он впечатлил Сципиона стремительным переходом через Альпы, а теперь римскому консулу нужно было подготовить своих зеленых новобранцев к встрече с Баркидом.
Несмотря на уважение, которое сила карфагенской армии вызывала у Сципиона, перед солдатами он решил ее преуменьшить. Он напомнил им, что их отцы уже побеждали Карфаген в Первой Пунической войне. Он сравнил солдат Ганнибала с «призраками, едва сохранившими внешнее подобие людей, изнуренными голодом и холодом, грязью и вонью, изувеченными и обессиленными лазаньем по скалам и утесам, с отмороженными конечностями, онемевшими в снегах мышцами, окоченевшими от стужи телами, притупленным и поломанным оружием, хромыми и еле живыми лошадьми»[56]. По его словам, во время перехода через Альпы карфагеняне потеряли две трети личного состава. Но даже незадолго до него, на берегу Роны, когда у Ганнибала было в два раза больше людей, чем сейчас, им не хватило смелости принять бой и они предпочли бежать в горы. Победа в грядущей битве будет настолько легкой, говорил Сципион, что останется лишь поблагодарить Альпы, сделавшие заранее их работу.
Затем Сципион напомнил, как Баркид нарушил перемирие, заключенное после Первой Пунической войны, и вероломно напал на Сагунт. Он назвал карфагенянина «молодым выскочкой и преступником, которому вскружило голову честолюбие». Закончил речь Сципион так, как веками делали полководцы, вдохновляя солдат на бой: призвал воинов защитить свое имущество, честь своих жен и жизнь своих детей. Но, несмотря на все сказанное, в ночном уединении Сципион наверняка с тревогой размышлял о шансах на победу. Ганнибал был серьезным противником, под командованием которого находились опытные наемники. Как и большинство римлян, Сципион был суеверен и считал победу результатом божественного вмешательства, и потому серьезно относился к предзнаменованиям. Той ночью над его шатром завис рой пчел, а в лагерь проник волк, убив несколько солдат. Для суеверного человека это были плохие знаки.
Неподалеку к западу от римского лагеря Ганнибал готовил своих людей к первому столкновению с римлянами. Его солдаты выстроились в большой круг, в центр которого поместили нескольких пленных галлов, которым предложили сразиться один на один. Победитель каждой схватки мог вернуться домой или присоединиться к войску. Проигравших от плена освобождала смерть — это был выбор Хобсона[57]. Не имевшие альтернативы галлы бились друг с другом отчаянно и храбро, чем впечатлили карфагенян. Когда последний поединок был окончен, Ганнибал объяснил своим солдатам, что устроил эти соревнования не для развлечения, а чтобы показать всю опасность их положения. Они находились далеко от дома и никак не могли избежать сражения с римской армией. Вернуться в Испанию невозможно, так как перевалы засыпаны снегом. Дальше на юг в сторону Генуи находится Лигурийское море, но у них нет кораблей, чтобы его переплыть. Жизнь карфагенских воинов, как и тех сражавшихся друг с другом галлов, зависела теперь только от их отваги и мастерства. Бежать было некуда. Поражение означало рабство или мучительную смерть и безымянную неглубокую могилу в Италии. А победа сулила достаточно денег, чтобы каждый из них мог почувствовать себя царем, а также рабов, славу и почет. Ганнибал обещал, что каждому солдату, отличившемуся на поле боя, будет дарован не облагаемый налогами земельный участок на выбор — в Италии, Испании или Африке. Каждый сможет стать гражданином Карфагена, если захочет. Это была более чем заманчивая перспектива для людей, у которых почти ничего не было в жизни.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
