— Леандрос, это мой долг.
Он снова целовал ее, заглушая все возражения.
— Нет.
— Ты поступаешь неблагоразумно.
— Я поступаю осмотрительно. Какой прок в браке, если ты по-прежнему будешь жить в Атланте? Я не хочу следовать примеру Диона.
Румянец быстро сошел с ее щек, глаза горели обидой.
— Это не одно и то же. Я была вынуждена оставить Диона. И я совсем не хочу расставаться с тобой. Но я должна быть рядом со своей тетушкой.
— Ты можешь полететь в Атланту после нашего медового месяца.
Ее лицо немного просветлело, Леандрос не казался ей уже таким категоричным.
— Но девочки в обязательном порядке останутся здесь, со мной.
— Это невозможно! — Она резко вырвалась из его крепких рук.
Ее негодование привело его в дикий восторг: любое проявление страсти, будь то любовный пыл или возмущение, действовало на него магически.
— Я не знаю, на сколько мне придется задержаться в Атланте! Девочки не могут остаться здесь без меня. Прошу тебя!
— Мы уже это проходили. Ты не получишь разрешения на вывоз детей из страны. Прими это как должное.
Постигшее ее разочарование было сильным. Все планы на радостное будущее лопнули, как мыльные пузыри, а разбившееся счастье лежало у ее ног.
— Я не смогу стать твоей женой, — сказала она.
Сердце Леандроса сковал страх.
— Чертовщина какая-то! Ты дала мне слово. Нельзя же постоянно менять свое решение.
— Я хотела специально оговорить условия. — Она захлопала ресницами, чтобы не дать полной свободы слезам, а рукой смахивала со щек те, которые уже успели увлажнить кожу.
Леандросу было не по себе. Саванна казалась встревоженной и выглядела абсолютно беззащитной.
— Мы можем пойти на компромисс. — Тактика уступок была чужда Леандросу. — Я разговаривал с лечащим врачом твоей тетушки. В клинике работает медицинская сестра, к которой твоя родственница благоволит. Уверяю тебя, что именно она и будет за ней ухаживать.
— Я знаю, о ком ты говоришь. Но она беременна и скоро уйдет в декретный отпуск. Когда это произойдет, ты разрешишь мне улететь в Америку?
— По информации врачей; дни твоей тетушки, к сожалению, сочтены, не стоит загадывать на столь далекую перспективу. — Его собственные переживания вылились в жестокие словесные формулировки, и он уже жалел, что эти слова сорвались с его губ.
Саванна не казалась больше затравленной и беспомощной, а была разъяренной и готовой броситься в атаку.
— У меня всегда было особое к ней отношение. Она единственный человек, который и был моей семьей. Я люблю ее. Я не могу допустить, чтобы она скончалась в окружении чужих ей людей.
Ее слова тронули душу Леандроса, но позиция его была непреклонной.
— Сейчас ее состояние стабильно.
— Сейчас? Откуда у тебя такая информация?
— Я связываюсь с клиникой каждый день. — Заботы Саванны стали для Леандроса частью собственных обязанностей.
Глаза ее стали огромными от удивления, а к лицу прилила кровь.
— Ты ежедневно созваниваешься с клиникой?
— Да.
Несколько секунд она тщательно переваривала информацию.
— Я хочу иметь гарантированную возможность вылететь в Америку в том случае, если состояние тетушки резко ухудшится. А если оно останется стабильным, то и это не исключает моих намерений навещать ее, хоть изредка.
— Визиты могут быть короткими, а дети будут ждать тебя в Греции.
— А если ей станет хуже?
— Дорогая моя, мы вместе будем решать эту проблему тогда, когда она возникнет.
Он не смог удержаться, чтобы не обнять ее. Он целовал ее, крепко прижимая к себе. Чувства, которые его охватывали, не были страстью или вожделением. Это была лишь огромная нежность. А легкое прикосновение ее ласковых губ умиротворяло его.
Он нежно поглаживал ее по спине.
— Договорились?
Она вздрогнула, затрепетав, как лань.
— Да.
* * *
Саванна с волнением ждала наступления следующего дня, когда в маленькой гостиной виллы Калосоризма должна была собраться вся семья Кириакис. Баптиста ограничила число гостей самым близким кругом родственников. Но, по глубокому убеждению Саванны, их количество достаточно внушительно. Если бы общий сбор был перенесен в Атланту, то ее крохотный дом не вынес бы натиска пришельцев. Леандрос намеревался сделать объявление о предстоящей свадьбе в присутствии всей родни. Саванну по-прежнему мучили сомнения, но она смирилась, понимая, что другого выбора у нее нет.
Как только все расселись за столом, Леандрос встал и попросил всеобщей тишины и внимания. Мгновенно воцарилось абсолютное молчание, даже ее дочери успокоились, послушно повернув свои любопытные мордашки в сторону говорящего.
— Сегодняшний день возвещает начало нового поворота в жизни семьи Кириакис. К нам вернулась Саванна, привезя с собой двух очаровательных дочерей для восстановления отношений с родственниками со стороны их отца.
Елена и Сандрос одобрительно кивали головами, глаза их были полны слез. Баптиста удовлетворенно улыбалась. Даже Иона согласно кивнула.
Сердце Саванны сжалось от единодушного одобрения ее поступка. Леандрос предлагал ей не только свою руку и сердце, сегодня ее и ее детей принимали в дружную и любящую семью.
— Единственным изменением, которое положит начало переменам в нашей жизни, будет то, что Саванна вновь вступит в нашу семью на законном основании.
Атмосфера подогревалась всеобщим неподдельным интересом.
Леандрос взглянул на Саванну и улыбнулся, та ответила ему такой же улыбкой. Эта сцена была явно рассчитана на аудиторию, не будет же он рассказывать им, как пытался шантажом склонить ее к браку.
Он быстро обвел взглядом всех присутствующих.
— Надеюсь, что ни у кого нет возражений?
Все дружно закивали головами, только Ева и Нисса сконфузились, придя в некоторое недоумение.
— Тогда можете меня поздравить. Мне удалось уговорить Саванну принять мое официальное предложение и дать согласие на наш брак.
И тут случилось непредвиденное. Девочки вскочили с мест, словно под обшивкой их стульев лопнули пружины, и бросились в объятия Леандроса и Саванны, визжа от восторга.
— Это значит, что ты будешь моим настоящим отцом, — кричала Ева, когда Леандрос брал ее на руки.
Он крепко обнял малышку и прошептал ей что-то на ухо, что заставило ее рассмеяться и засиять от счастья.
— Ты правда согласилась стать дядиной женой? — спрашивала Нисса, забираясь к матери на колени.
