Мэйзи поглядела на Сью с восхищением.
— Я никогда ни о чем таком не думала, — призналась она.
— Я знаю. Но в этом-то все и дело. Ты слишком хорошая. И ты беспокоишься даже о том, как та собачка, Гарольд, будет жить без тебя.
— Хэмфри.
— Ну, Хэмфри. Ты должна позаботиться о себе. Неужели не понимаешь?
— Я забочусь о себе. Поэтому-то и собираюсь поехать в Йоркшир, чтобы начать совсем новую жизнь. А маме я уже сказала все, что думаю о ней. Не забывай об этом.
— Хотелось бы считать это только началом. — Сью посмотрела на нее с отчаянием. — Мэйзи, обещай мне одну вещь, хорошо? Если приедет дяди Джеки и будет притворяться, будто у него было время поразмыслить, а потом предложит тебе возвратиться с ним в Италию, чтобы посмотреть, как пойдут дела, ты велишь ему убираться прочь. Если бы ты была ему нужна, то он не дал бы тебе уехать. Согласна? — Мэйзи кивнула. — Он все время играл с тобой. А когда узнал, что ты… ну, в общем, знаешь…
— Девственница?
— Ну да. Это, вероятно, стало для него вызовом. Так уж устроены мужчины. Я бы не удивилась, если бы он случайно оказался в Англии, случайно столкнулся с тобой на улице и…
— Сью. — Тон Мэйзи остановил подругу на полуслове. — Я знаю, ты пытаешься помочь мне, и в чем-то ты права, но Блейн совсем не такой, как ты думаешь. Поверь мне, он не приедет и не будет меня искать. Так что давай сменим тему.
Несколько мгновений Сью молча смотрела на Мэйзи.
— Хочешь шоколадный торт? У меня есть твой любимый, со взбитыми сливками.
В спальне Мэйзи поняла, что ей надо как можно скорее уехать из Лондона. Возможно, даже завтра. Ей было хорошо в обществе Сью, но Мэйзи должна жить там, где никто не знает ее истории. Может быть, это называется бегством? Ну и пусть. На худой конец всегда можно вернуться в Лондон. Все очень просто.
Она села на кровать, борясь со слезами. На глаза ей попался пакет Лилианы. Она вынула содержимое пакета, чтобы положить в холодильник, и обнаружила небольшую коробку, перевязанную ленточкой.
Подарок от Лилианы? О, да благословит ее Господь, подумала Мэйзи, переворачивая карточку, привязанную к коробке:
«Надеюсь, что твои воспоминания будут только счастливыми. А мы с ним будем тосковать без тебя. Блейн».
Пока Мэйзи развязывала ленточку, руки ее дрожали, а глаза наполнялись слезами. В коробке оказалась игрушечная собака. Блейн, должно быть, заказал ее специально — она была так похожа на Хэмфри, чтобы это не могло быть случайностью.
Мэйзи села на кровать, и рыдания сотрясли ее. В пакетике, который она дала Блейну в аэропорту, лежала написанная маслом картина. Средиземноморская вилла, изображенная на ней, навевала воспоминания о жарких днях и теплых вечерах. Дети играли в освещенном солнцем внутреннем дворе, и на них с любовью смотрела женщина, стоящая в дверном проеме.
Но Мэйзи поразили розы, растущие возле двери.
Этот шедевр местного художника Мэйзи купила в магазинчике по соседству с рестораном, где они с Блейном обедали. Ей тогда удалось незаметно выскользнуть из ресторана под предлогом посещения дамской комнаты.
Мэйзи захлюпала носом и вытерла глаза. Она купила ту картину просто так, ради шутки, надеясь, что Блейн тоже повеселится. Вспоминать об этом теперь было очень больно.
Через несколько минут ей удалось взять себя в руки. Она высморкалась, вытерла глаза и поставила собаку на туалетный столик. Потом вскарабкалась на кровать и свернулась калачиком под одеялом. Ей хотелось думать, что Блейн лежит сейчас с открытыми глазами, вспоминая ее. Она надеялась, что он столь же несчастен, как и она, и что не слишком быстро забудет ее, даже если с его стороны была похоть, а не любовь. Наверное, ее любовь к нему была немного эгоистичной. Но если то, что сказала Сью, было верно хотя бы наполовину, Мэйзи следовало сначала немного подумать о себе. Однако ей хотелось не этого — ей хотелось, чтобы Блейн был частью ее жизни, чтобы его она могла поместить на первое место. И на второе, и на третье…
Она шмыгнула носом и потянулась за носовым платком. Кажется, и эта ночь будет долгой…
На следующий день в три часа дня Мэйзи сошла с поезда и огляделась. Воздух Йоркшира был прохладным и бодрящим. Она подняла воротник, взяла свой единственный чемодан и вышла из здания вокзала.
Симпатичный таксист отвез ее в пансион; который содержала его сестра. Вечером Мэйзи позвонила Сью и Джеки, сообщила им, где остановилась и что у нее все прекрасно. Конечно, прекрасно было далеко не все, но о некоторых вещах лучше не говорить.
В пансионе она провела неделю, а потом переехала в крошечную однокомнатную квартирку на первом этаже старого дома в Тирске. Мощенная камнем рыночная площадь, гостиницы восемнадцатого столетия и старые здания создавали в городе чисто английскую атмосферу, и это нравилось Мэйзи. Здесь она могла все время помнить, что живет в Англии. И не страдать от воспоминаний о чужих землях…
Через несколько дней она нашла работу в ветеринарной клинике, которая находилась совсем неподалеку. Все проблемы решились на удивление легко, но лежащая на сердце тяжесть не давала Мэйзи радоваться.
Это пройдет, заверяла она себя каждую ночь. Ее квартира здесь уютнее, чем та, что была в Лондоне. Благодаря великодушию Дженни есть деньги в банке. Есть работа, которую она любит, и зарплата, на которую можно жить. Этого достаточно. Этого должно быть достаточно.
Она жила в Йоркшире уже почти шесть недель, когда однажды вечером ей позвонила Джеки и сказала, что они со Сью приедут в ближайший уик-энд и устроят Мэйзи шикарный обед в ресторане.
— Мы привезем спальные мешки и подбросим монетку, чтобы узнать, кто из нас будет спать на софе, а кто — на полу, — решила Джеки, когда Мэйзи предупредила, что у нее есть только одна односпальная кровать. — Будет весело.
Мэйзи не возражала. Только попросила Джеки привезти шерстяные свитера и одеться потеплее. Шла последняя неделя октября, и уже выпал снег.
Подруги приехали на машине Сью в субботу утром, в одиннадцать часов, выехав из Лондона на заре.
— Входите, я приготовлю кофе. Вещи мы внесем позже.
После радостных объятий все сели, чтобы выпить кофе и подкрепиться ватрушками — то есть сели Сью и Джеки, потому что было только два стула, а Мэйзи присела на стол, одной ногой опираясь на пол и держа другую на весу.
В этот момент в дверь постучали.
— Кроме вас, я никого не ждала, — удивилась Мэйзи, соскальзывая со стола.
Она распахнула дверь, и мир будто исчез. Повисла долгая тишина.
— Здравствуй, Мэйзи.
Значит, Блейн реален. Она смотрела на него, но не могла ни говорить, ни двигаться. Она могла только слышать голос Сью:
— Надо же, какой наглец! Как ты посмел сюда приехать?
Потом раздалось бормотание Джеки:
