Но улыбка быстро исчезла с ее лица, когда она поняла, что же все-таки сломалось. Над головой Дэвида находился грот-марс — широкая площадка, откуда матросы вели наблюдение. С одной стороны она обломилась, и обломок висел прямо над головой Дэвида. Судя по тому, что он лежал неподвижно, обломок ударил его.
Риган прижалась к Тревису, не отрывая взгляда от замершего прямо над ее головой маленького тела Дэвида.
Она не предполагала, что Тревис наблюдает за ней, изучая испуганное выражение на ее лице. Она не сознавала, что происходит, пока Тревис не отодвинул ее в сторону. Он опустил ее на палубу и прижал ее руки к тяжелому закрепленному орудию.
— Оставайся на месте! — приказал он, потом схватил закрепленный на кофель-планке линь и обвязался им.
Риган охватил новая волна ужаса, столь глубокого, что она не могла вымолвить ни слова, а ее руки, вцепившиеся в холодный металл пушки, побелели от напряжения.
Едва дыша она следила за тем, как Тревис карабкался вверх, работая руками и ногами гораздо увереннее, чем Дэвид; несмотря на свой рост, он двигался ловко, собственная сила помогала ему противостоять стихии.
Каждый раз, когда на Риган обрушивалась волна, мешая видеть Тревиса, она ощущала близость смерти. Когда же он добрался до реи, ее тело напряглось и стало таким же холодным, как металл пушки.
Осторожно Тревис пополз вдоль реи, и, когда добрался до Дэвида, обхватил его руками. Склонившись над ним, он, как видно, что-то закричал Дэвиду, но яростный ветер унес его слова прочь. Когда Дэвид поднял голову и посмотрел на него, несколько матросов начали кричать, подбадривая его. Но Риган не ощутила облегчения.
Тревис и Дэвид о чем-то говорили, потом Тревис двинулся дальше, и все опять онемели от ужаса, когда он прополз мимо Дэвида. Быстро и ловко Тревис скрепил треснувший нок и туго обмотал его линем. Дважды ему пришлось остановиться и прижаться к опоре, когда новая волна угрожала унести его в море.
Закончив работу, он вернулся к Дэвиду. Тот протянул ему свободный конец обмотанного вокруг пояса линя, и Тревис обвязался им. Теперь, что бы ни случилось, пока они будут совершать свой долгий спуск на палубу, они связаны друг с другом.
Они опять о чем-то поговорили — видимо, Тревис убеждал Дэвида отпустить рею, в которую тот вцепился.
Сердце Риган едва не остановилось, когда на ее глазах Тревис потянул к себе канат, чтобы Дэвид пополз назад к мачте. Казалось, Тревису некуда спешить: он терпеливо ждал, пока Дэвид начнет двигаться.
Медленно, сантиметр за сантиметром, Дэвид пополз назад, и Тревис помогал юноше нащупать ногами опору. Он помогал Дэвиду как ребенку, направляя руки и ноги куда нужно, а один раз обхватил его руками, удерживая их обоих на непрочных и ненадежных вантах. Когда волна схлынула, они продолжили спуск.
Когда им до палубы оставалось метров шесть, Риган опять смогла дышать. Она видела, как Тревис закричал на Дэвида, как тот покачал головой;
Тревис опять закричал, и, наконец, Дэвид кивнул. Дэвид продолжал спускаться в одиночку, а Тревис привязал конец линя, державшего Дэвида, к вантам.
Распрямившись, Риган увидела, как Тревис убедился в том, что Дэвид вне опасности, и что державший того линь надежно закреплен. Теперь, если бы следующая волна унесла Тревиса, Дэвид мог бы продолжать спуск самостоятельно.
По тому, как Тревис бросил взгляд в сторону моря, Риган поняла, что он заметил нечто, что люди на палубе не могли видеть. Она следила за ним, и слезы струились по ее лицу. Тревис обмотал линь Дэвида вокруг своей могучей руки; затем, схватившись другой рукой за ванты, ногой замахнулся на Дэвида, голова которого находилась рядом с его сапогами. От страха тот сразу разжал руки, его изящное тело рухнуло вниз и падало несколько секунд, пока обвязанный вокруг тела Дэвида линь, другой конец которого Тревис удерживал руками, не натянулся и не остановил падение.
Дэвид издал пронзительный крик, но тут Тревис начал постепенно отпускать канат, а матросы подхватили Дэвида на руки и быстро опустили на палубу.
Но Риган не на секунду не отводила глаз от Тревиса, который, увидев, что Дэвид вне опасности, бросил конец и вцепился в ванты. Голова его дернулась, как бы уклоняясь от удара. Риган решительно оттолкнулась от пушки, и тут на них обрушилась самая высокая за все время волна. Палубу залила холодная соленая вода; борясь с ней, корабль едва не перевернулся.
Риган рухнула на палубу, покатилась и ударилась о борт с такой силой, что все ее тело содрогнулось. И все же, несмотря на боль, она услышала, что сверху донесся еще один устрашающий треск ломающегося дерева.
Хотя корабль накренился и вода хлестала через нее, Риган вцепилась в поручни и попыталась встать на ноги. Ее не испугал даже крик одного из матросов. Краем глаза она увидела, как через нее перелетело чье-то тело и упало за борт. Она дышала с трудом, почти ничего не видела, но, борясь с волнами, смотрела туда, где висел Тревис.
Если бы она не вглядывалась, то в кромешной мгле не увидела бы, как руки Тревиса разжались, и он начал падать. Его нога застряла в вантах, и это спасло его — видно было, как он борется, чтобы не потерять сознание, и пытается нащупать рукой что-нибудь, чем он мог привязать себя к вантам.
Удары обрушившейся воды подбрасывали тяжелый корабль как игрушку, а Риган, держась за борт, молилась и смотрела, как Тревис пытается удержаться на вантах. Она понимала — что-то случилось, ему приходится бороться не только со штормовой стихией.
Держась одной рукой за поручни, она схватила со стены свернутый линь и двинулась к основанию вант.
Со всех сторон неслись крики матросов, но ветер и брызги искажали звуки. Риган пристально следила за тем, как Тревис с трудом ползет вниз. По-прежнему изо всех сил цепляясь за ванты, она начала взбираться вверх, пока наконец не коснулась его сапога.
Ей было страшно, но, понимая, что другого выхода нет, Риган обмотала линь вокруг его ноги и вантов. Линь был слишком длинным и толстым, чтобы можно было как следует завязать узел, поэтому она просто обмотала его, надеясь, что успеет закончить, пока не обрушится следующая волна.
Она была совершенно не готова к тому, что волна захлестнет ее, пока висела над палубой, держась только за тонкий вант. Чтобы спасти жизнь, она привязалась к вантам.
Когда волна спала, от страха Риган не могла двинуться; ее рука сжимала обмотанный вокруг ноги Тревиса линь. Она боялась открыть глаза, Она сделала все, что в ее силах, чтобы спасти Тревиса, и теперь боялась посмотреть, остался ли он на месте. Казалось, прошла вечность, прежде чем она, и сидя, и вися одновременно, услышала с палубы крики. Вместо того чтобы открыть глаза, она зажмурилась еще сильнее.
— Тревис! — раздался звонкий голос откуда-то снизу, совсем рядом с ней.
— Миссис Стэнфорд! — Этот голос мог принадлежать только капитану.
В страхе она открыла глаза, но боялась смотреть влево, где, по-видимому, висел Тревис — а вдруг его там уже нет?
