Все забыли об Уэсли, который тяжело поднялся со стула позади Фаррела. Собрав последние силы, он вытащил из-за отворота сапога нож и, рывком поднявшись, вонзил его Фаррелу между лопаток. Ствол пистолета дернулся вверх, пуля попала в потолок, и Фаррел упал лицом вперед.
Риган сразу сообразила, что делать: она подбежала к Тревису, потом бросилась вверх по лестнице.
— Помоги Уэсли, — приказала она. — А я принесу Дженнифер.
Риган быстро нашла спящую дочь, выхватила ее из кровати, быстро спустилась по лестнице и столкнулась с Тревисом, пытавшимся вытащить брата из дома. Сил у обоих оставалось совсем немного, поэтому прошло немало времени, прежде чем они выбрались на свежий воздух, где светило утреннее солнце.
Тревис осторожно положил Уэсли на траву:
— Я раздобуду лошадей и фургон.
— Тревис! — Риган коснулась его руки и глазами показала в сторону дома. Из окна первого этажа вырвалось пламя. — Мы не можем оставить Марго — она погибнет. Ее нужно вывести на улицу.
Тревис быстро погладил ее по щеке и побежал к дому. Спустя несколько минут он появился, неся Марго на плече, а она отбивалась, царапалась и осыпала его самыми страшными ругательствами.
Он опустил ее на землю.
— Этот проклятый дом не стоит человеческой жизни, даже твоей, — сказал он в ответ на ее яростный взгляд.
Риган склонилась над Уэсом, чтобы перевязать рану в боку.
Только Тревис отвел глаза от Марго, как она вскочила и бросилась к дому, визжа:
— Там мой папа!
На глазах Тревиса языки пламени коснулись ее юбки. Он понял, что ее не спасти. Тревис подхватил на руки дочь, которая смотрела на происходившее широко раскрытыми глазами, и спрятал ее личико на своем плече.
В считанные секунды пропитанное виски платье Марго заполыхало, и Риган отвернулась, а когда Уэс обнял ее и прижал к груди, она зарыдала.
Не сразу они пришли в себя. Тревис ласково провел рукой по лбу брата и улыбнулся, видя, как тот обнимает его жену.
— Присмотри за моими женщинами, а я пойду за фургоном.
Когда он вернулся, их уже окружили рабочие с плантации, беспомощно наблюдавшие за тем, как горит особняк. Огонь разгорелся так сильно, что дом нельзя было спасти. Из ближайших конюшен выводили лошадей, а двое рабочих помогали Тревису укладывать Уэса в фургон. Дженнифер сидела возле своего дяди. От усталости и растерянности она не могла произнести ни слова.
Когда Тревис и Риган поднялись на сиденье, он повернулся к ней:
— Мы едем домой?
— Домой, — прошептала она. — Дом — это там, где ты, Тревис, и где мне хочется быть. Он поцеловал ее.
— Я люблю тебя, и…
— Я могу умереть, истекая кровью, а вы милуетесь, — прорычал Уэсли из фургона.
— Милуемся! — ответил Тревис и погнал лошадей. — Братец, ты даже не знаешь, как милуются. Когда ты наберешься сил, я расскажу тебе про самое лучшее ухаживание в мире. Может быть, когда-нибудь тебе и удастся стать хоть вполовину таким изобретательным, как…
Он остановился и, сузив глаза, повернулся к расхохотавшейся Риган. Увидев его обиженное лицо, она засмеялась еще громче.
— Тревис, пожалуй, теперь мне лучше послушать, что о ваших затеях расскажет Риган, — ответил Уэсли, улыбаясь с закрытыми глазами.
— Домой, — произнесла Риган, вытирая глаза. — Так хорошо вернуться домой.
Тревис тоже заулыбался, направляя лошадей в сторону плантации Стэнфорд.
