и двигать на посадку.
- …Боря! Боря, чёрт тебя побери…, - я опять закрутил головой, ожидая увидеть сослуживца: уж очень знакомый голос, но опять равнодушные лица и ни одного в военной форме, кроме меня. Я в недоумении опять повернулся к столу и замер в изумлении, снова услышав голос.
- Боря. Боря… Да это я, внутри тебя. Я – «второе твоё я». Вот сидишь ты, Боря, и ни фига не видишь, что у тебя голова шире плеч, - мгновенно почувствовал, что действительно, голова у меня шире плеч, - сидишь ты и не видишь, как народ украдкой поглядывает, показывает на тебя пальцами и удивляется.
- Боря, не слушай его, - заговорил второй голос, - с головой у тебя всё нормально. Ты вот потрогай рукой и убедись. – Я послушно поднял руку и дотронулся до головы. Голоса, заспорив между собой замолкли, а я убедился, что голова у меня нормальных размеров. Озадаченно
ощупывая голову, даже слегка приподнялся и заглянул в большое зеркало, висевшее недалеко от меня – голова как голова, не больше чем обычно. Но как только я убрал руки от головы, как голоса вновь ворвались в мою действительность и заспорили, а вместе с ними появилась тяжёлая, тупая боль.
- Товарищ майор, у вас всё нормально? – Ко мне подскочил официант и вопросительно посмотрел на меня. Пытаясь не обращать внимания на голоса, я принуждённо улыбнулся, ответив, что всё «нормалёк», попросил рассчитать меня и дать в дорогу ещё пару бутылочек коньячка, с какой-нибудь закуской. Рассчитавшись и получив всё, что заказывал, я подхватил сумку и солдатский вещмешок, где было всё моё имущество, провожаемый удивлённым взглядом официанта, направился к выходу из ресторана, тем более что радио уже сообщило о начале посадки на мой поезд «Москва – Улан Уде».
- Боря, - радостно сообщил мне первый голос, - сейчас ты со своей головой застрянешь в дверях на выходе. Она у тебя просто не пройдёт.
Я опять чувствовал внушительные размеры головы и в сомнении остановился перед ресторанными дверями – Действительно, хрен пройду…..
- Боря, да не слушай ты его, иди смело, - возник в голове второй голос, - я перехватил вещмешок в руку с сумкой и, делая вид, что поправляю головной убор, прижал руку к голове, тем самым убедившись в нормальных размерах башки и заставив исчезнуть голоса. Неуклюже протиснувшись через двери, я вывалил в прохладу ночи и, используя любую тень, стал пробирать к перрону, где стоял мой состав, а потом по темной стороне перрона, избегая пассажиров спешащих на посадку, стал пробираться к вагону, который стоял в конце перрона. У моего вагона в одиночестве скучал проводник, он уже посадил первых пассажиров и теперь прохаживался у входа, поглядывая в мою сторону. А мне было стыдно, хоть я и стоял в темноте, но мне казалось, что проводник видит какая у меня непропорционально большая голова, а в мозгу пел песни хор голосов, но громче всех был первый голос: - Боря, ты встрял. Ты посмотри, какой узкий тамбур, если ресторанные двери были широкие, то здесь твоя голова наверняка застрянет. Представляешь себе эту картину? – Ехидно спросил меня голос. Конечно, я представлял себе это унизительное положение и с надеждой ждал, что мне скажет второй голос, но он молчал. В таком, нерешительном состоянии я простоял до конца посадки и уже за одну минуту до начала движения проводник окликнул меня: - Командир, ты садиться собираешься?
Если бы он не окликнул меня, я бы так и не решился на посадку - в таком крайнем «раздрае» находился. Глубоко вздохнув и затаив дыхание, я подхватил свои вещи и, как будто проглотив лом, прямой как доска подошёл к входу в вагон и обречённо шагнул в тамбур, ожидая, что моя голова сразу же заклинит. Но к моему удивлению я спокойно зашёл в тамбур и свернул в узкий коридор купейного вагона. И здесь тоже не застрял, хотя ожидал, что буду больно стукаться головой о стенки, и то что всё прошло удачно меня здоров удивило и обрадовало, потому что всё-таки ощущал на плечах большую голову, и ещё чувствовал на своей спине удивлённый взгляд проводника.
Открыв дверь в купе, увидел в полутёмном помещении женщину моих лет. Круглое, широкое лицо, венчала причёска, делая весь этот ансамбль: голова-причёска даже немного шире её и так широких плеч. Ну, типичная Анжела Дэвис.*
- Слава богу, я не один такой, - с облегчением констатировал этот факт и поздоровался,
закинул вещи на верх и сел напротив женщины, продолжая рассматривать её. Обычная женщина, не совсем приветливо смотрит на меня. Судя по характерным чертам лица – бурятка. Как только я сел на своё место, поезд тронулся от перрона и теперь мягко постукивал на стыках рельс и чуть чаще на стрелках. За окном проплывала спящая Москва, иной раз в вагон с улицы доносился металлический голос железнодорожных диспетчеров, которые командовали по всей вероятности ремонтными бригадами и сцепщиками.
Дверь с шумом отъехала в сторону и в купе зашёл проводник: - Билетики пожалуйста… .
Быстро принял билеты, перекинулся с нами парой фраз и разрешил забрать с верхней полки уже застеленное бельё. Я вышел в полутёмный коридор, давая возможность попутчице переодеться и заправить постель. На душе было муторно, голова болела ещё больше, а в мозгу царил хаос.
- Вот блин, мозги поплыли, - со страхом вспомнил слова врача, - хоть бы до дома успеть добраться, а то ещё где-нибудь снимут с поезда и сдадут в психушку. Надо держаться, сейчас зайду в купе, выпью коньяка и держаться изо всех сил. – Я принял решение, как клятву и несколько успокоился. А тут отъехала в сторону дверь и в коридор выглянула уже переодетая бурятка.
- Товарищ военный, заходите, устраивайтесь.
Я быстро застелил постель на нижней полке и сел, прислушиваясь к ожесточённому спору между первым и вторым голосами. Второй голос нападал на первый и требовал, чтобы первый голос отцепился от меня. Вся эта перебранка, мешала мне сосредоточиться, поэтому мне пришлось даже прикрикнуть на них обоих и упрекнуть второй голос: - Ты, то сам чего молчал, когда я в поезд чуть не упустил? Чего не подбодрил?
-
