в одеяло, под звездным светом, перепачканная и чрезвычайно беременная.
— Привет, смолбои, — сонно сказала она, когда Нипс притянул ее к себе. — Что вас так задержало? Они устали ждать. Они где-то там делают круг и возвращаются за тобой, Пазел. — Она зевнула. — Я не знаю, почему они решили тебя перевезти посреди ночи.
— Тебе не нужно было вставать, — сказал Пазел.
— Я хотела, — просто сказала она. — О, и Рамачни прислал тебе посылку; она уже на борту. — Она задумчиво посмотрела на него. — Он очень заботится о тебе. Почему это так, позволь спросить?
— У нас есть общие друзья.
Для Марилы это был слишком расплывчатый ответ, но на этот раз она просто пожала плечами:
— Будь осторожен там, ладно? Мир более странный, чем ты думаешь.
— Вряд ли это возможно, — сказал он. — Ну, давай. Удачи вам в этой школе.
Они улыбнулись. Давным-давно Марила призналась, что хочет открыть школу для глухих. Мечта все еще была с ней, и Нипс, похоже, тоже начал видеть открывающиеся возможности.
Пазел посмотрел на круглый живот Марилы.
— А как насчет имени? — спросил он. — Вы уже выбрали какое-нибудь?
Они заколебались, искоса поглядывая друг на друга.
— Это действительно странно, — сказал Нипс. — Мы договорились, что, если это будет девочка, мы назовем ее Диадрелу, в честь умершей подруги. Но если это мальчик... что ж, это самое странное. Мы выбрали одно имя. Мы оба помним, как принимали решение и были очень уверены в нем. Но мы ни за что на свете не сможем вспомнить, что это было.
— Это было такое хорошее имя, — сказала Марила, серьезно глядя на него. — Настолько хорошее, что мы пока не хотим говорить ни о каком другом. Мы все еще надеемся, что вспомним.
Пазел посмотрел на нее с удивлением.
— Я тоже на это надеюсь, — наконец сказал он.
— Ну, вот и твоя лодка, — с некоторым облегчением сказал Нипс, когда к борту подошел маленький изящный клипер. — Прощай, Пазел. Если ты когда-нибудь выберешься на Соллохстал, у тебя будут друзья.
— Я запомню, — сказал он. Затем он взял их за руки и долго держал, пока не понял, что доставил им неудобство. На клипере кричал какой-то мужчина. Все на борт, все на борт.
— Спасибо вам за все, — сказал Пазел и отпустил их.
Он старался как можно меньше разговаривать с матросами на клипере. Он не оглянулся, чтобы посмотреть, все еще стоят ли Нипс и Марила у поручней. Клипер направлялся на Внешние Острова, и казалось вероятным, что он никогда больше их не увидит. В данный момент эта мысль была для него невыносима.
Посылка была тяжелой. Внутри он нашел кошелек с золотом: прекрасные золотые сикли с затонувшего «Чатранда», часть состояния, которое спас сержант Хаддисмал. Не миллионы, но вполне достаточно, чтобы скромно прожить по крайней мере несколько лет. Там же был острый нож и кое-какая одежда. На дне ящика, аккуратно завернутый в клеенку, лежал экземпляр тринадцатого издания Полилекса Торговца, принадлежавший Таше.
Когда он все-таки заговорил с мужчинами, то сразу понял, почему они переправлялись ночью. Они были флибустьерами, контрабандистами, скрывающимися от новых сборщиков пошлин в Бескоронных Государствах.
— У этих выскочек нет ничего общего со старой инспекцией Арквала, — весело сказал один из мужчин. — У нас будет несколько хороших лет, прежде чем они выучат наши трюки.
— И там тоже должна быть нехватка всего? — спросил Пазел.
— О, да, парень, нехватка!
— Итак, чем выше цены, тем выше прибыль для вас.
— Прямо в рожу! — рассмеялся мужчина. — Ты говоришь так, словно разбираешься в этом деле. Ты пьешь?
Он сделал глоток. Это были самые счастливые люди, которых он видел со времен Уларамита. Пазел уже почти начал получать удовольствие, когда его ударил разум-приступ.
Флибустьеры почесали подбородки. Они посадили его на кофель-планку, где все могли наблюдать, как он лепечет и стонет. Пазел не мог сказать, считали ли они его одержимым, но если так, то их меньше беспокоило присутствие дьявола на борту, чем то внимание, которое это могло привлечь в Ормаэл-порте. Они немного посовещались, затем дали ему бурдюк с вином и заперли в трюме. Пазел пожалел, что не может поблагодарить их. Когда он выпил, у него подкосились ноги, и он понял, что его накачали наркотиками.
Несколько дней спустя, когда он пришел в себя, он был далеко от города своего рождения. Клипер двигался на север вдоль затянутого туманом побережья. На борту были новые флибустьеры, и один из них, очевидно, был старше капитана по званию, потому что он занял капитанскую каюту, и было слышно, как внутри он разговаривал с женщиной. Каждый раз, когда этот мужчина смеялся, Пазел ловил себя на том, что смотрит на дверь.
Позже тем же утром этот человек послал за ним. Пазела провели прямо в спальню. Там, в голубой пижаме, рядом с розовощекой женщиной, которую Пазел никогда не видел, стоял Грегори Паткендл.
Он стал старше — намного старше! Все волосы, которые у него остались, были седыми. Но в его глазах все еще светилось озорство, когда он жестом пригласил Пазела присесть.
— Пазел Чедфеллоу, так? — сказал он, скорчив гримасу, как будто от этого имени у него защекотало в горле. — Мне сказали, что ты поражен какой-то постоянной магией? Ладно, не бери в голову, моя дочь точно такая же.
— Что это за дочь, любимый? — спросила женщина.
— Я не возражаю против человека, у которого есть проблемы, в которых он признается, — сказал капитан Грегори, — но есть одна вещь, которую я терпеть не могу. Можешь ли ты догадаться, что это такое?
— Семейная жизнь? — спросил Пазел.
— Прошу прощения?
— Нет, сэр, я не могу догадаться.
— Хвастовство, вот что, — сказал Грегори. — Итак, я хочу выяснить, не хвастался ли ты, когда сказал моим мальчикам, что знаешь толк в управлении кораблем.
Около десяти минут он гонял Пазела по парусам, такелажу и стандартному морскому этикету. Затем спросил Пазела об его фамилии.
— Я знал одного Чедфеллоу. Он был врачом и великим человеком, хотя и был слишком близок к узурпатору в Этерхорде. В свое время он был одним из самых могущественных людей в Алифросе. Ты знаешь человека, о котором я говорю?
—
