водителю, но если судить по количеству крови, которая была повсюду в кабине, то раненых было двое. В течение двадцати-тридцати секунд мы осмотрели машину, но ничего интересного в кабине и кузове не нашли.
- Отходим, Юра прикрывай мне спину, - мы начали отходить, вертя головами почти на 360 градусов и прислушиваясь к возбуждённым крикам чеченцев, которыми был наполнен весь лес. Сразу же ошиблись и вместо дорожки, по которой пришли, мы выскочили на широкую дорогу вдоль бараков. Но это и спасло нас. Первых трёх боевиков мы увидели сразу же, они выскочили из-за барака и, зная где взорвалась растяжка, не глядя по сторонам, целеустремлённо ринулись к кустам, за которыми было срубленное дерево. На нас они даже не глянули, считая своими.
Этим преимуществом я и воспользовался, не останавливаясь, от пояса, резанул чеченцев очередью, но промахнулся: очередь ушла левее. Один из них, тоже не останавливаясь, чуть развернувшись ответил очередью, тоже промахнувшись, двое других просто прыгнули в кусты и, оставляя на колючках обрывки одежды, исчезли, там же исчез и третий дух, по которому я промахнулся и второй очередью. Непрерывно стреляя по кустам, не давая боевикам опомниться и открыть ответный огонь, выхватил левой рукой Ф-1, вырвал зубами чеку и, неловко размахнувшись, метнул в кусты гранату. Этого было достаточно, чтобы спокойно пробежать мимо опасного места. И тут духи полезли со всех сторон, как-то сразу и одновременно: они выскакивали из-за гнилых бараков, лезли из разбитых окон, из пустых проёмов дверей и было их очень много. Я еле успевал водить стволом пулемёта, одновременно пятясь назад: целиться времени не было и разрывными пулями и трассерами заставлял в свою очередь боевиков прятаться обратно или залегать. Главная задача была уже не убить кого-то, а не дать открыть огонь, а если открыли – не дать им вести прицельный огонь. Разрывные пули, попадая в препятствие или землю, громким щелчком разрывались, разбрасывая землю или щепки, когда пули попадали в гнилые стены бараков, оставляя после себя огромные дыры. Трассера, которые были через разрывную, молниями летали среди бараков и кустарников, рикошетом отскакивая от земли. Боевики шарахались от пулемётных очередей, залегали, прятались обратно за бараки и стреляли, стреляли тоже не целясь, лишь бы стрельнуть в нашу сторону. Один боевик вскочил на подоконник, вскинул автомат, но я уже перекинул ствол пулемёта в его сторону и дал длинную очередь. Рама прямо взорвалась от попадания разрывных пуль, засыпая щепками и второго духа, который снизу просовывал свой автомат. Первый боевик от неожиданности замахал автоматом, так и не выстрелив, потеряв равновесие, и рухнул на второго в глубине комнаты. Пулемёт щёлкнул и замолчал: кончилась лента в магазине. Во время ведения огня, я слышал, как Волков дал несколько очередей, и сейчас ожидал, что он огнём даст мне возможность перезарядить пулемёт. Но автомат его молчал. Я резко приподнял пулемёт повыше и через голову вывел ремень, не рассчитав, с громким стуком поставив пулемёт на асфальт, чуть не отломив у него сошки и начал возиться, перезаряжая пулемёт, а автомат Волкова молчал.
- Волков, огонь, сука. Огонь! – Молчание, а я не успевал. Краем глаза увидел движение,
бросил пулемёт и метнул гранату в двух духов, которые выскочили из-за угла барака. Увидев мой бросок, они сразу же испарились обратно за барак и граната разорвалась, не причинив им вреда, лишь секанув угол здания осколками. Но этих секунд хватило, чтобы закончить перезаряжать пулемёт и с диким, радостным рёвом я вскинул оружие и одновременно с Волковым открыл огонь, по боевикам, которые, воспользовавшись заминкой в нашей стрельбе, поднялись с земли и приготовились к последней части боя. Я щедро поливал кусты, бараки, окна, дверные проёмы и не жалел патронов, также грохотал и автомат заменщика, а мы оба слышали рёв подлетающего БРДМа с прикрытием. Через несколько секунд, над нашими головами загрохотали два пулемёта и несколько автоматов. Ураган пуль крошил стены бараков, косил кустарник, задавливая огонь боевиков. Устоять против него было невозможно. Особенно красиво вёл свою строчку КПВТ: его пули прошивали как бумагу стены, одновременно взрываясь маленькими, красными взрывчиками. Непонятно, как после этого бараки не рушились. Уже не торопясь, выхватил из подсумка одну за другой три гранаты и метнул их в окна ближнего здания, подняв там кучу пыли. Дело было сделано, можно было уходить. Быстро забрались на броню и БРДМ начал сдавать назад. КПВТ уже не стрелял, у него закончилась лента, а ПКТ вёл свою ровную строчку, бойцы били беспорядочно во все стороны, а боевики уже даже не стреляли в ответ. Подъехав к огородам, где ещё могла быть засада, мы забросали кустарник гранатами и всё прошили очередями, в ответ – молчок. Также задом вылетели к посёлку Пионерский и чуть не столкнулись с БМП седьмой роты, которая набитая пехотой мчалась нам на выручку. Остановились и разгорячённые, начали рассказывать пехоте о столкновении с боевиками.
Я хлопнул по плечу техника: - Толя - ГАЗ-66! ГАЗ-66! Какой на хер ГАЗ-66? Это ЗИЛ-157, старьё, но ты его подбил и двоих к Аллаху наверно отправил. А ты чего, Юра, не стрелял, когда я с пулемётом возился?
Юра, перевёл на меня лихорадочно блестевшие глаза и в нём как будто сломался стержень: он осел на броне и с шумом выдохнул воздух: - Ничего себе, курорт. Да мне показалось, что там со всей Чечни боевики сбежались, не хватало только Дудаева. Я как боевиков увидел, так и забыл, про то что ты мне говорил. Магазин у меня тогда тоже закончился и я никак не мог попасть магазином в приёмник, - Юрка счастливо засмеялся. – Но самое удивительное: море огня, а по-моему ни одного духа не убили.
- Ну, это тебе, Юра, не кино, где герой очередь дал и десять фашистов упало, - все дружно рассмеялись. Вернувшись на блок-пост, Волков целый день ходил взбудораженный, вникая во все вопросы, касаемые обороны блок-постов, но на следующий день он опять впал в меланхолию, предоставляя мне возможность и дальше командовать подразделением. В принципе, я не обижался: считая что в повседневной работе, время пройдёт быстрее, чем если бы просто валялся в салоне. Незаметно прошли и эти два дня, в течение которых Рамзан не являлся на доклад. И я уже начал ощущать лёгкое беспокойство по поводу моей отвальной. Накануне вечером подъехал к дежурившим у
