сплошной монолитной стеной, только по игре всех оттенков зелени можно было догадаться, что это все же растительность.
Отец-Ягуар приказал всем стоять на месте, а сам объехал вокруг котлована. Вернулся обрадованный.
— Места, более подходящего для засады, нарочно не придумаешь, — сказал он.
— Что? Вы хотите устроить здесь засаду? — воскликнул лейтенант Берано. — Да это было бы огромной глу… я хотел сказать, ошибкой.
— Меня радует, сеньор, что вы все же не произнесли слово, которым хотели, видимо, задеть меня, — очень серьезно ответил ему Отец-Ягуар. — Я, видите ли, не привык к тому, чтобы мои действия критиковали в подобной манере. Вы еще плохо меня знаете, друг мой. Я никогда не считал, что раз я что-то высказал, то никто уже не вправе это мнение оспорить. Итак, почему вы считаете, что засада была бы ошибкой?
— Если мы ее устроим именно здесь, противник сотрет нас в порошок.
— Каким образом?
— Сеньор, меня удивляет ваш вопрос. Я как-никак офицер и вполне отдаю себе отчет в том, что говорю.
По лицу Отца-Ягуара пробежала едва заметная усмешка. Однако ответил он несдержанному молодому человеку вполне спокойно:
— Но я действительно не понимаю, почему это нас здесь можно стереть в порошок. Неужели для того, чтобы это понять, требуются какие-то специальные военные знания?
— Совершенно не обязательно. Требуется всего лишь здравый смысл обычного человека.
— Вот уж в этом, извините, я никак не смогу удовлетворить ваше желание, поскольку человек я, можно сказать, необычный, такая уж у меня судьба. Но не кажется ли вам, что в нашем случае было бы разумнее все же максимально использовать мои недостаточные знания, чем перевоспитывать такого немолодого уже человека, как я?
А лейтенант уже, что называется, «завелся» и не понял иронии.
— Оглянитесь вокруг! — нервно возразил он. — Мы же зажаты со всех сторон холмами, нам будет некуда отступать, если противник начнет нас теснить.
— Нет, вы меня не убедили, — опять же спокойно ответил ему Отец-Ягуар, — нам будет некуда отступать, «если противник начнет нас теснить». Если! Остановимся на этом слове, которое вы сами произнесли. Вход в долину, как вы знаете, не слишком широк, через него одновременно сюда могут проникнуть человек шесть, ну, семь, но не больше ни в коем случае. А кроме того, эти деревья не пробьют ни пуля, ни стрела. Нас только полсотни, но мы, я уверен, сможем сдержать напор даже тысячи воинов противника. Неужели вы не видите всех этих преимуществ?
Лейтенант на этот довод ничего не ответил. И тогда Отец-Ягуар продолжил:
— Пойдем далее. Вы говорите, что мы зажаты со всех сторон холмами, хотя вернее было бы сказать, окружены ими. Но вы, что же, полагаете, что, как только в долину вступит противник, эти холмы специально для него раздвинутся?
Лейтенант пожал плечами.
— Впрочем, — добавил к уже сказанному Отец-Ягуар, — у меня что-то пропало желание оспаривать у противника право расположиться в этой долине. Пожалуй, я даже поспособствовал бы ему в этом.
— Это еще с какой стати? — ошарашенно спросил лейтенант Берано.
— С такой, чтобы успокоить его, по-военному говоря, усыпить бдительность. А теперь я задам вам вопрос, но предупреждаю, что он на засыпку: скажите, у вас есть хотя бы приблизительное представление о том, когда сюда могут прибыть абипоны?
— Да кто это может знать заранее?
— Вы так считаете? А между тем не составляет особого труда это установить. Как нам известно, белые мятежники, объединившиеся с абипонами, послали своих солдат из разных гарнизонов к Пальмовому озеру. Штука в том, что и сами они должны прибыть туда не позже и не раньше, чем эти солдаты. Далее. Чтобы ввести нас в заблуждение, они возвращались назад, к Рио-Саладо. На это у них ушло два дня. Даже если дальше они двигались так же быстро, как мы, все равно два дня — это два дня. Но им непременно потребуется и еще один день остановки — надо же собрать индейцев из разных мест всех вместе, чтобы проинструктировать их. Кроме того, надо вот еще что учесть: не все абипоны ездят верхом, некоторые из них предпочитают всем другим способам передвижения хождение пешком. Но, по замыслу мятежников, все они должны быть на лошадях. Следовательно, им надо будет добыть еще и лошадей. На это уйдет четвертый день. Подведем предварительные итоги. Итак, мы опережаем противника, как минимум, на четыре дня. Значит, мы можем ожидать появления противника здесь на четвертый день, начиная с сегодняшнего, и успеем как следует подготовиться к его приему.
— Однако преимущество даже в четыре дня пути еще не гарантирует победы в сражении, — нашелся лейтенант Берано. — И вообще никакого значения не имеет, если мы позволяем противнику догнать себя.
— Но, сеньор, неужели вам не ясно, что это так или иначе, но произойдет неизбежно? И разве вы не видите того, какая прекрасная западня здесь создана самой природой?
— Западня? Смотря для кого. Для нас — да, здесь самая настоящая западня.
Отец-Ягуар уже открыл рот, чтобы в очередной раз возразить молодому человеку, но тут в их спор вмешался доктор Моргенштерн:
— Ради Бога, не поймите меня неправильно, сеньоры, но я чувствую себя обязанным вмешаться в вашу беседу. С вашей стороны, сеньор Берано, было бы огромной ошибкой не принять во внимание мнение Отца-Ягуара. Это означало бы, что вы не используете ту сторону деятельности вашего духа, которую называют работой ума. Западню, или ловушку, по-латыни «лагнеус», о которой говорит герр Хаммер, здесь очень легко устроить.
— Что? И вы тоже собираетесь устраивать западню?
— Разумеется.
— Тогда объясните мне, ради Бога, каким образом?
— С большой охотой, сеньор! Мы прячемся в лесу, впускаем противника в долину, а потом закрываем вход и выход из нее. Таким образом, противник попадает в окружение. Ну, а дальнейшее, как говорится, дело техники. Надеюсь, теперь вам все понятно, по-латыни «перспикуус»?
Лейтенант был взбешен. Какой-то коротышка, ученый недотепа вздумал поучать его! И он прокричал:
— Оставьте свое мнение при себе!
— Но вы же сами просили меня разъяснить вам, каким образом должна быть устроена западня.
— Я подразумевал нечто совершенно иное. У меня к вам есть просьба на будущее: увольте меня, ради Бога, от ваших разъяснений. Я сам знаю, что мне нужно делать.
— А у меня другое впечатление относительно вас, — сказал Отец-Ягуар. — Я, знаете ли, небольшой любитель споров, особенно когда в них нет необходимости. К тому же, как я понял, вас не переубедишь, поэтому я предлагаю ехать дальше. Мы успеем еще о многом переговорить по пути к Ясному ручью.
Эти слова прекратили наконец бесплодный и бессмысленный спор. Лейтенант,