Во имя горячо любимой Родины, призываем всех верных сынов Отечества к исполнению своего святого долга перед ним, повиновением царю в тяжёлые минуты всенародных испытаний и помочь ему вместе с представителями народа вывести Государство Российское на путь победы, благоденствия и славы.
Да, поможет нам всем сам Господь Бог!
Подписал: Николай Романов.
Город Могилев, дом губернатора, 11 октября 1915 г.
Сие засвидетельствовали и поставили каждый свою подпись:
Родзянко
Милюков
Гучков…».
Всего двадцать семь фамилий без подписей - видимо решили перестраховаться и расписаться под этим компроматом уже после меня… Осторожничают!
***
Почти кричу, с горящими глазами оглядывая всех поочерёдно:
- Царь не может оставить Трон: это всех нас – всю Империю, всю армию, весь народ погубит! Кучка подлых изменников не может его заставить это сделать: есть верные люди, преданные войска – не все предатели в России!
От двери раздалось:
- Генерал Воейков и Конвой Свиты ЕИВ уже присягнули Императору Дмитрию Павловичу…
- НЕ ВЕРЮ!!! - захожусь в истерике, - ни одному вашему слову не верю! Пока с его уст своими ушами не услышу.
- …Верховный Главнокомандующий генерал Рузский сам вскоре прибудет и всё Вам изъяснит подробно, - слышу злорадное и, многообещающее от генерала Борисова, - Вам лучше подписать отречение до его прибытия.
Вот это фортель! Вот это нежданка…
- АЛЕКСЕЕВ?!
В ответ какая-то красноречивая тишина – значит, без кровянки уже не обошлось…
ХРЕНОВО!!!
Ладно, хорош выёживаться - а то можно и, довыёживаться! Сильно проведя руками по глазам, чтоб покраснели, как можно более жалким, растерянным и даже – плаксивым голосом говорю:
- Хорошо, господа… Раз я помеха счастью и процветанию России, раз весь русский народ устами общественных сил просят меня оставить Трон, то я готов не только его – но и, жизнь свою отдать за Отечество… Думаю, никто не сомневается – из тех, кто меня знает…
Кругом облегчённо вздохнули разом и согласно, как один закивали:
- Да… Да… Конечно, да… Никто не сомневается в вашей способности отдать жизнь за Отечество, Ваше Величество!
Подсовывают мне какую то пишущую ручку со стальным пером и чернильницу, но я отрицающее машу головой:
- Извините, господа – но я к своей больше привык…, - нахожу рукой на полу свой саквояжник, ставлю его на колени, раскрываю и шарю в нём рукой, - сейчас только сей прибор достану…
Наконец, нахожу свой золотой «Паркер», проверяю как пишет на каком-то своём - уже ничего не стоящем документе и, при зловещей могильной тишине вполне достоверно всхлипнув - ставлю подпись и по столу запускаю «Манифест» в сторону Пуришкевича.
Пока тот внимательно изучает мою подпись и, удовлетворённо хмыкнув сам расписывается - всхлипываю ещё пару раз, затем достав носовой платок, громко до неприличия в него сморкаюсь.
До меня ни у кого нет дела: «Манифест об отречении» пущен по кругу. Все им любуются и, кто-то с восхищением бросил, перед тем как увековечить сей документ своей подписью:
- Savez vous, l'Empereur a abdique!
***
Вдруг, схватываюсь обоими руками за живо и слегка скрючиваюсь…
- Господа, - голосом, полным страдания говорю, - зловредный глист, подцепленный на Меншагольской позиции, опять стучится в моё «днище»…
Гучков, несколько встревожено на меня посматривая:
- Да, нет у него там никого «глиста» - я с лейб-медиком Фёдоровым разговаривал. В расположении Свиты по крайней мере, такого за ним замечено не было.
«ПАДЛА!!!», - все планы рушатся из-за этого четырёхглазого Иуды.
Однако, заговорщики должно быть находились в такой эйфории, а на моём лице читалось неподдельное страдание - оттого, что все мои планы летят к чертям под хвост, что сразу с десяток голосов выкрикнули, без всякого почтения:
- Господа, господа! Пусть идёт куда хочет – дело уже сделано! Нам и России он больше не нужен.
- Со страху у него это! Медвежья болезнь у Его бывшего Величества!
- «Allez où vous voulez, imbécile!», - снова кто-то шпарит по-французски.
Однако, надо поддержать – вижу, имеются колеблющиеся. В частности, возражает генерал Борисов:
- Потерпит! Народ наш Российский - ещё не столько и, ещё не то терпел.
- Ваше Императорское Величество, - обращаюсь напрямую к новому Самодержцу, - мне, что? Прямо при тебе – Помазаннике Божьем, в штаны нас…рать?!
Тот, явно растерян, не знает что сказать и на что решиться и, переводит перепуганный взгляд с одного на другого…
Однако, есть оказывается Бог на небе: помощь пришла оттуда, откуда её никак не ожидал!
Боковым зрением вижу: тот – с «породистой» рожей у дверей, его соотечественники и коллеги - по вполне определённой «конторе» близ меня, обмениваются меж собой какими-то - не вполне понятными знаками. Затем он, как-то уж очень подозрительно спокойно говорит:
- Думаю, до конфуза дело доводить не стоит, господа! Как-никак – августейшая особа, хотя и бывшая. Мы проводим экс-Его Величество до «присутственных» мест и проследим, чтоб он не наделал по своей горячности глупостей…
Повисла зловещая тишина… Даже, пописываться под «Манифестом» перестали и подняв головы, понимающе уставились на меня – в тоже время, стараясь не встречаться глазами.
АГА!!!
Холодок по всему телу: значит, меня решено «мочить в сортире»!
- …Извольте проследовать на выход, Сир!
Сказано было хоть и абсолютно спокойно-ледяным тонном, но мне послышалось - несколько презрительно-издевательски, после чего «Джентльмен» распахнул дверь и, даже в лёгком поклоне - пригласил меня на выход.
Оба мнимых депутатов Госдумы по сторонам, встали и вежливо – но настойчиво, взяли меня под локотки, приподняв.
Слабо сопротивляюсь:
- Сейчас… Одну минуту, джентльмены… Позвольте… Не подолом собственной же рубахи задницу вытирать – или, вы
