Ознакомительная версия. Доступно 52 страниц из 259
кроме него самого. Он не опасался удара кинжала или пули, которыми не раз грозили ему донесения полиции, но не видел средства покончить со всем разом с помощью искусного маневра или великого сражения, как в Пруссии, Польше и Австрии. На Иберийском полуострове он видел только бесконечную череду мелких боев в погоне за неуловимым врагом, осады и методическую войну, для которой требовалось терпение, а не талант, и которой нетрудно было руководить издалека. Только англичане могли дать повод для проведения значительных операций; а среди маршалов Наполеона имелся один, соединявший с редкостной энергией глубокий ум главнокомандующего, покрывший себя славой в последней кампании и, казалось, подходивший для подобной задачи, – то был Массена. Для противоборства с англичанами Наполеон остановил свой выбор на нем. Вдобавок кампания должна была начаться с осады крепостей на границе Испании с Португалией, и до наступательных операций оставалось в запасе несколько месяцев. Наполеон всегда успел бы прибыть на театр военных действий, если бы счел необходимым свое присутствие. Он буквально заставил отправиться в Португалию заслуженного воина, утомленного и больного, но признательного за чудесные награды, которыми был осыпан. Наполеон подобрал для него наилучший штаб, какой смог собрать, поместив под его командование искусного Ренье, доблестного Жюно, бесстрашного Нея, лучшего кавалерийского офицера генерала Монбрена и пообещав восемьдесят тысяч человек. Кто бы мог подумать, что Массена, первый из генералов после Наполеона, не сумеет с великолепной армией одолеть горстку англичан, уступавших французским солдатам по численности и воинским качествам, хотя и равных им в храбрости?
Отдав все необходимые распоряжения, Наполеон решил воспользоваться прекрасной в том году весной и совершить путешествие в Бельгию, чтобы показать там свою молодую жену; польстить своим посещением бельгийцам, которых важно было привязать к Французской империи; самому осмотреть театр недавней английской экспедиции; распорядиться о сооружении укреплений, которые сделают невозможной другую подобную экспедицию; проинспектировать флот Шельды и проследить за изменениями в поведении брата. Поездке было решено посвятить конец апреля и весь май.
Переговоры с Англией приняли в ту минуту своеобразный характер, в который невозможно поверить, если бы его не подтверждали подлинные документы.
Наполеон весьма сдержанно указал направление, в котором Лабушеру позволялось продолжать начатые переговоры. Он указал, сколько еще времени Франция сможет безболезненно выдерживать войну, обратил внимание на пункты, по которым она не пойдет на уступки, и дал понять, по каким пунктам она может уступить. При существующем состоянии умов в Англии эти указания не давали большой надежды к продолжению переговоров и тем более к их успешности. Фуше не без оснований полагал точно так же, но хотел мира и находил его приемлемым на условиях, которые считали допустимыми в Лондоне. Однако с благоразумным желанием мира он соединял безрассудное желание заключить его самостоятельно, если не наперекор Наполеону, то без его ведома, надеясь после тайной подготовки предложить ему мир в готовом виде и поразить величием почти достигнутого результата. Подобный замысел безрассуден при любом правительстве, еще бльшим безрассудством он был при таком абсолютном и бдительном правителе, как Наполеон. Со стороны же столь ловкого человека, как Фуше, его можно объяснить только возросшей в министре с годами страстью во всё вмешиваться.
Фуше находил условия Наполеона чрезмерно жесткими и полагал, что Лабушеру следует дать иные, отличные от прежних, инструкции, без чего переговоры могут прерваться в самом начале и заключение мира станет невозможным. Под давлением Уврара, которого он совершенно напрасно посвятил в столь важное дело, Фуше согласился отпустить его в Амстердам для встречи с Лабушером и руководил его перепиской с Лондоном таким образом, чтобы переговоры продолжились, а не прервались. Фуше был убежден, что со временем, при проявлении мягкости, терпения и при отсутствии результатов в Испанской войне, Наполеона можно будет уговорить пожертвовать монархией Жозефа, в котором он был разочарован, а возможно, и монархией Луи, в котором он был разочарован еще больше, и если в то же время постараться не дать англичанам прервать переговоры, то в конце концов можно будет найти точку сближения и договориться о мире; но всё это, по его мнению, нужно было подготовить без Наполеона, хотя и невозможно было, разумеется, заключить без него мир.
Уврар отбыл в Амстердам, исполненный не только идеями Фуше, но, что гораздо хуже, своими собственными, воодушевленный участием в столь великом деле и в надежде вернуть этой выдающейся услугой давно утраченное расположение Наполеона. Едва прибыв в Амстердам, он стал говорить от имени Фуше, несколькими письмами которого располагал, и был принят Лабушером за прямого и доверенного представителя министра, а следственно и самого Наполеона. Услышанное и прочитанное вдохновило Лабушера на отправку в Лондон новых сообщений, куда более удовлетворительных для британской политики, нежели те, что он посылал прежде. В самом деле, Уврар говорил ему, что волеизъявления Наполеона относительно Сицилии, Испании, испанских колоний, Португалии и Голландии вовсе не столь категоричны, что вовсе не следует описывать их таким образом Лондону, что Наполеон искренне хочет мира и в Англии ошибаются относительно его намерений, а с Британским кабинетом его к тому же объединяет общее желание наказать американцев за их поведение.
Сообщение с Англией было тогда редким и затрудненным не только из-за несовершенства дорог, но и по причине войны. Требовалось 12–15 дней, чтобы отправить письмо из Амстердама в Лондон и получить ответ, так что переговоры могли продолжаться еще достаточно долго, прежде чем пришлось бы приступить к решающим объяснениям. Уврар сообщал в письмах к Фуше, что переговоры продвигаются, чего на деле не было, а Фуше, обманывая, в свою очередь, Уврара, сообщал ему, что Наполеон знает о переговорах и удовлетворен ими, что было абсолютной ложью, ибо Фуше откладывал как мог трудное признание, собираясь поставить Наполеона в известность, когда дело зайдет уже достаточно далеко.
Тем временем император отбыл из Парижа в сопровождении блестящего двора, состоявшего из императрицы, короля и королевы Вестфалии, королевы Неаполя, принца Евгения, великого герцога Вюрцбургского, дяди Марии Луизы, посла австрийского двора принца Шварценберга, премьер-министра Австрии Меттерниха и большинства французских министров. Наполеон предполагал посетить Антверпен, Флиссинген, Зеландию и Брабант, а затем вернуться в Пикардию и в Париж через Нормандию.
Скучающее от однообразия впечатлений население всегда готово поглазеть на заезжих государей, кем бы они ни были, и нередко приветствует их даже накануне катастрофы. Повсюду, где Наполеон появлялся, его встречали с горячим и единодушным воодушевлением. К тому же эти визиты всегда предвещали продолжение или начало больших работ, и в его лице приветствовали не только великого человека, но и благодетеля.
Отбыв из Компьеня 27 апреля, он в тот же день прибыл в Сен-Кантен. Этот город был
Ознакомительная версия. Доступно 52 страниц из 259
