Адоррас потратил много лет, чтобы отыскать единомышленников среди этого блаженствующего стада. Еще больше времени он потратил, чтобы постепенно подвести их к мысли о переменах. Несколько сотен лет специально вылавливал в развращенных негой родах молодых эльфов, способных стать опорой нового трона. Он год за годом привлекал их к своим делам. Терпеливо выманивал из домов, словно пугливых бабочек — к огню. Настойчиво отсылал на границы, на Бравегон, в королевства смертных, в бескрайние воды Островной империи… куда угодно, лишь бы держать подальше от двора. Он взращивал их, как заботливый садовник растит любимый огород. Поощрял, привлекал, исподволь приучая к мысли, что нужно многое менять на Эолларе. Он возился с ними, как с малыми детьми, стараясь вложить в ветреные головы хоть немного рассудительности. И в конце концов сумел убедить старейшин в необходимости создания не просто личной стражи, но и личной сотни, в которой властвовали бы иные ценности. И в которой ничто не имело бы значения, кроме верности долгу и безусловной преданности своему сюзерену.
Они до хрипоты спорили со стариком Истаэрром, придумывая новый кодекс взамен запрещенного владыкой Атторасом. Искали лазейки в законах, до рези в глазах пересматривали старые хроники в попытке обмануть бдительных старейшин. Были бы они теми прежними, вряд ли за несколько сотен лет двум вольнодумцам удалось бы это провернуть. Однако прежний совет, к счастью, не пережил войны — большая часть родов осталась без своих глав едва ли не в самый первый день, когда разъяренные отступники выпустили свой «Огонь» из-под контроля. Впрочем, был бы жив старый совет, ничего бы этого не потребовалось: древние эльфы не допустили бы беды. А так — владыке пришлось восстанавливать все с нуля. Учить, растить, пояснять, принимать клятву верности…
Как ни странно, у них получилось.
На исходе первого тысячелетия после принятия власти Адоррас обзавелся по-настоящему преданными сторонниками. С помощью Истаэра, еще не утратившего старых навыков, он воспитал первых воинов взамен погибших. Обрел верных стражей, рядом с которыми мог чувствовать себя спокойно. Он создал и закрепил новые традиции. Вернул из забвения полузабытое воинское искусство. Окружил его почетом. Бросил все силы на восстановление магии, едва не скатившейся до уровня ярмарочных фокусов. Увидел наконец, что его народу можно и нужно жить по-другому. Зажег в себе надежду и каждый раз, глядя на суровых эвитарэ, чуждых развлечений и праздной лености, тайком от всех улыбался, где-то глубоко внутри чувствуя, что сделал что-то действительно важное.
Возвращение Изараэля было для него как гром среди ясного неба. Его сперва не узнали, не поняли. Его приняли как гостя, окружили вниманием и почетом. Ему не побоялись показать даже сердце Эоллара — священную рощу с редчайшими видами животных, которых после войны нигде больше нельзя было встретить. Благородные эолларские львы, изящные цапли, венценосные змеи, дающие редкий яд, от которого исцелялись болезни. Поющие пески, голубой шиповник, чьи плоды умели забирать печали… Эоллар хранил много чудес, несмотря на пережитое потрясение. И перворожденные приложили все усилия, чтобы Алиара снова зацвела.
Но кто же знал, что чужеземный владыка, прозванный на своей земле Проклятым, совсем не тот, за кого себя выдавал? Кто знал, что пылающий в его глазах «Огонь» — на самом деле не «Огонь Создателей», а сам он — вовсе не один из повелителей небес? Высокий, прекрасный, как бог, с внешностью дракона, с их аурой и огромной силой… кто мог заподозрить подвох?! Кто мог узнать в нем одного их ушедших? И подумать, что изменения в обитателях рощи самым прямым образом связаны с его появлением?
Кто знал, что Изараэль уже тогда отравил их души своим ядом? Кто мог хотя бы представить, что они так быстро изменятся? И предсказать, что в один прекрасный день некогда мирные существа превратятся в кровожадных тварей, готовых рвать живые тела и давиться податливой плотью — не для насыщения, но ради удовольствия и утоления жажды крови?
Изараэль обманул своих прародителей. Явившись незваным гостем, он изуродовал и выжег прекрасную рощу, непостижимым образом искорежив, а затем забрав с собой чудовищно изменившихся созданий, которых больше язык не поворачивался назвать зверьми. Он предал и убил ничего не подозревавших эльфов, рискнувших в тот день приблизиться к месту открытия портала. Его «Огонь» уничтожил многие тысячи деревьев, опалил вскрикнувшее от такого предательства небо. Умыкнул в никуда последние оставшиеся от Создателей артефакты и исчез, оставив после себя покореженные, оплавленные стволы, обугленные трупы и пугающе ясное осознание того, что страшные времена вернулись.
Адоррас еще помнил тот шок, когда стало понятно, откуда черпал свою силу пришелец. Помнил, как гнал от себя единственно верную мысль и как с тихим стоном осматривал разграбленное святилище: дракон не мог натворить такого. Чтобы заполучить камни бездны, ему достаточно было лишь попросить… но чужак этого не знал. И он убил стражей, стерегущих древние артефакты. Убил безжалостно, не побоявшись оставить после себя жутковатый знак — черного змея, держащего в пасти крупный зеленый камень и тесно обвивающего какое-то дерево.
И вот тогда Эоллар по-настоящему испугался.
Вот тогда совет старейшин всполошился.
Вот тогда и стало ясно, что старик Истаэрр вовсе не был безумцем. Когда случилась беда, его отыскали и привели во дворец, да не одного, а вместе с возмужавшим сыном, в котором невероятным образом смешалась кровь эльфийского и подгорного народов. Но тогда уже было не до выяснения причин и не до распрей: дворец гудел как растревоженный улей, маги метались по материку в панике, силясь познать природу пришедшей в их мир силы. Личная стража Адорраса прочесала весь континент, но тщетно — убийца исчез. И уверенности в том, что он уже не вернется, ни у кого не было.
За годы, прошедшие с того дня, владыка успел сделать немало. Оставив Эоллар на подросшую дочь, он побывал на Брадоване, испросив совета и помощи у гномов. Втайне от совета навестил королей людей, напомнив о давнем союзе и заручившись их поддержкой на случай беды. Он без устали гонял крылатого Леинара, облетев Скальные берега в поисках ответов на свои вопросы. Побывал на всех материках, сообщив живущим там об угрозе возвращения отступников. Отговорившись внезапно проснувшейся страстью к охоте, он велел Истаэру и наиболее близким соратникам начать натаскивать молодых эльфов, приучая их убивать. Хотя бы зверей. Хотя бы так. Чтобы в будущем, которого так не хотелось видеть, они смогли без трепета защищать свои дома, родных и свои леса.
И вот это время пришло…
Адоррас и сейчас напряженно гадал, что было бы, если бы первой Таррэна встретила не Эланна, а он сам. Была ли хоть крохотная возможность, что чужака удалось бы уничтожить своими силами? И как бы сложилась судьба Алиары, если бы разгневанный наследник Изиара — а разгневаться ему было от чего в этой ситуации — обратил свою силу против алиарцев?
Владыка Эоллара и сейчас боялся об этом подумать.
Он много времени провел в беседах с непредсказуемым гостем, силясь представить последствия его прихода. Довольно быстро понял, что молодой темный абсолютно неподвластен его чарам. С беспокойством осознал, что встретил не только мага, но и воина — одного из тех сильных духом и крепких телом бойцов, возродить которых пытался на Алиаре без малого три тысячелетия. Однако одной-единственной тренировки гостя с лихвой хватило, чтобы понять, насколько велика была разница между хвалеными эвитарэ и неоспоримым мастерством бойца, совершенствующего свое искусство с младых лет.
