— Еду в город, — лаконично ответил Олег. — Нашли — это хорошо.
Коля, видимо, сообразил, что ему сейчас не очень удобно говорить, и стал закругляться.
— Ладно, подъедешь ко мне — разберемся. Я ж тебе передавал, чтоб дождался меня… С тобой точно ничего?
— Разберемся, — в тон ему ответил Олег.
— А что я мог сделать? — угрюмо сказал Коляныч. — Они обещали все парапланы пожечь. У меня же клуб, люди.
Он не оправдывался, просто констатировал. И Олег не стал возражать, что он тоже люди и, в общем, даже где-то клуб.
— Они сначала спрашивали, кто на голубом крыле летает. Но тут уж извините, говорю, у нас кому что досталось. А пассажиры в те выходные были только у тебя. Помню, девочка была, кажется, папаша ее. Ну, я и сказал про тебя. Потом хотел тебя предупредить, а ты уже укатил…
— И про девочку сказал? — сквозь зубы спросил Олег.
— Да вроде сказал для убедительности. Девочка-то им зачем? Да и где ее искать?
Олег сокрушенно покачал головой. Телефона папы Славы он так и не нашел. Он мог просто выбросить его, потерять или сунуть в карман косухи. Вернее, не самой косухи, а жилетки-подстежки, которую он надевал в сентябре, когда уже было прохладно. Вроде бы и Катю он поднимал в ней. Косуха вместе с подстежкой пропала, должно быть, ее прибрали те подонки на «москвиче», и Олегу не хотелось думать о том, что они нашли во внутреннем кармане телефон Славы.
Коля прав: шансы, что Славу будут искать, невелики. Мало ли чей телефон валяется у человека в кармане. А главное — мерзавцы ведь получили своего фотографа, а больше им никто не нужен, они даже Олегу дали убежать и к Коле больше не приставали. Правда, с тех пор шли дожди и парапланеристы не выезжали на поле.
Олег не стал рассказывать Колянычу про фотографа. Сказал, что догнали, посадили в машину, били и спрашивали о пассажирах с камерой. Потом сумел вырваться и чесанул в дождь. Мотоцикл ребята пригнали, крыло в багажнике осталось целым и невредимым, новые зубы кусались не хуже старых. Олег думал теперь только об отпуске и горах, которые с каждым днем становились все ближе. Лишь мысли о фотографе и Катином папе отравляли ему жизнь. Но здесь, похоже, ничего нельзя было сделать.
— А ты их видел? Кто они? — спросил он.
Коля скривился.
— Мо́лодежь, — сказал он с ударением на первый слог. Так говорили в народе, когда Коля сам был молодым. Он, в общем, и сейчас не был старым, но принадлежал к другому поколению, к тем, кто повязывал на шею пионерский галстук и отдавал салют портретам Ильичей. Для Олега эти люди были сродни пережившим войну; они обладали тем опытом, которого у его ровесников нет и никогда не будет, а главное ́ который вряд ли помогает, скорее мешает жить нормальной человеческой жизнью. Коляныч — еще лучший из всех, он знает, что там, немного выше неба, и даже может научить этому других.
— Пацаны, — сказал Коля. — Лет по двадцать. Рожи — оторви и брось. Пришли пешком, вроде со стороны «Витязя». Но не похоже, что там живут, — рылом не вышли.
«Витязем» назывался новорусский поселок, тот самый, на который глазели сверху парапланеристы и их пассажиры.
— Их двое было? — уточнил Олег.
— Двое. А твоих сколько?
— За «моих» спасибо. Моих трое. Еще старик. Старика не видел?
Коляныч покачал головой.
— Хорошо, что ты в отпуск едешь, — сказал он. — Так спокойнее.
— А ты, а клуб? — спросил Олег.
— Думаю, в этом сезоне больше выезжать не будем, погода уже вряд ли наладится. За зиму попробую другое место подыскать.
Поймав удивленный взгляд Олега, он добавил:
— Не дадут нам эти суки житья, печенкой чувствую. Это пока еще там не все заселились. А потом они всем миром возбухнут, чтоб над их заборами никто не летал.
— Не понимаю я этого, — пробормотал Олег.
— Чего не понимаешь?
— Ну, пролетел кто-то. Человек — не человек, птица — не птица. Что им не нравится? Что какой-то лох сверху посмотрел, как они голые на травке загорают? Для меня же это как кино. Я их лиц не вижу, а они — моего.
— Правда, что ли, не понимаешь? — насмешливо покосился Коля.
— Нет, понимаю, прайвиси, частная жизнь. Но не до такой же степени, чтоб людям зубы выбивать.
— Прайвиси-то прайвиси, — усмехнулся Коля. — Но только голые на травке — это еще семечки. За это и правда зубы выбивать не будут. Вот если ты что другое увидел…
— Что — другое? — не понял Олег.
— Скажем, убили кого-то. Мало ли что за забором происходит.
— Как это — убили? — недоверчиво усмехнулся Олег. — Что же, людей прямо так и убивают средь бела дня, во дворе, на даче? Это, Коль, только в фильмах бывает.
— Ну, в фильмах так в фильмах, — ответил Коляныч.
Он улыбнулся и похлопал Олега по плечу.
Любочка так кратко и толково изложила историю, которую рассказала ей Ольга Васильевна, что Карина подивилась. Еще полгода назад подруга была легкомысленной тараторкой, а теперь разговаривает, как настоящий следователь. Да что там следователь — начальник убойного отдела! Карина улыбнулась, представив Любочку в голубоватой форме и погонах, окруженную героями какого-нибудь милицейского сериала, преданно смотрящими ей в рот.
Она подстроилась под этот тон и тоже довольно внятно рассказала о профессоре Кабирове и странных листовках, которым он придал такое серьезное значение. Только один раз ее прервали: Марина Станиславовна вслух возмутилась обвинениями против своего знакомого, который сдал квартиру Карине и Саше.
— Вот еще! Леонид Викторович — уважаемый человек, в журналах печатается, занимается политикой. Его даже по телевизору недавно показывали. Станет он какие-то азербайджанские бумажки вам подсовывать! А то, что вы армяне, он и так знал. Я сама ему сказала, еще когда выясняла, свободна ли квартира. Что ты на меня смотришь? Я обязана была предупредить. Зачем людям лишние недоразумения? И никакими он листовками не занимается, так своему профессору и передай.
Карина только вздохнула и продолжала рассказ.
— Ну, по-моему, ясно, — подвела итог Любочка, когда Карина замолчала. — Кто шляпку спер, тот и тетку пришил. Чего вы не поняли? Это же из фильма.
— Про фильм мы поняли, а вот про все остальное глухо, — усмехнулась Вика. — Нельзя ли попроще, гражданин начальник?
— У нас есть два происшествия, — важно начала Любочка. В последнее время она нарочно говорила загадками, чтобы заинтриговать слушателей, а потом не спеша разложить все по полочкам. Все-таки лавры местного Шерлока Холмса слегка вскружили ей голову.
— Есть труп, который подкинули под дверь профессору, и листовки, которые подкинули в квартиру Карины. Чувствуете единый стиль?
