Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
– Еще через год Ринавиэль родила вторую дочь, – произнес император. – Очаровательную светловолосую девочку с прекрасными изумрудными глазами, ребенка, взявшего от родителей лучшее. Но магии Жизни в ней не было ни капли, и Велерея сделала все, чтобы дар перешел от Катрионы к Лориане. Я не стал препятствовать, здраво рассудив, что Лориану, если та вызовет отклик в моем сердце, принесу в жертву для открытия портала между мирами, а Катриону, как и планировал, заберу с собой. Расчет был идеален, но… ошибочен.
Он протянул руку, коснулся щеки спящей девушки и продолжил:
– Спустя четырнадцать лет Ароиль Астаримана представил мне свою младшую дочь. Она была очаровательна. Яркая, красивая, по-девичьи стройная, с огромными зелеными глазами, за которыми скрывалась… пустышка. Лживая, эгоистичная, самовлюбленная пустышка. Ни ума, ни самоиронии, ни умения ставить цели и достигать их, ни желания учиться, развиваться… ничего. Девица, мечтающая о балах, поклонниках и всеобщем восхищении. Я надеялся полюбить ее, но Лориана вызвала лишь одно чувство – чувство глухого раздражения. Очередной мой план рухнул. Неистово досадуя, я приказал представить мне старшую из дочерей, уже предчувствуя еще одно разочарование.
Он вновь коснулся ее лица, нежно провел пальцами по щеке и произнес:
– Разочарование… было убийственным.
Ладонь сжалась в кулак, давя эмоции железной волей, сдерживая чувства. Великий Араэден Элларас Ашеро из рода Архаэров, Поглощающих силу, рывком поднялся, отошел к окну, встал рядом с матерью. Гордый, несгибаемый, сильный, не позволяющий себе и тени эмоций, он сухо продолжил:
– Предсказание Дарики начало сбываться в то же мгновение – я ощутил возвращение собственной магии прежде, чем осознал, что неотрывно смотрю на Кари практически час, забыв о времени. Потеряв ощущение времени…
Там, за окном, – и Эллиситорес это отчетливо увидела – охраняющие дворец драконы ринулись на материализовавшегося прямо в воздухе темного. Две быстрые хищные тени, две сверкнувшие огнем пасти… два куска некогда единого тела искусного воина полетели вниз… Сторонники кесаря жестоко расправлялись с рискнувшими бросить вызов возвратившемуся правителю Эрадараса.
– Их… много, – осторожно произнесла пресветлая.
– О пророчестве стало известно, – спокойно отозвался Араэден.
– Пророчестве? – полувопросительно переспросила Эллиситорес.
Он ответил полукивком, затем процитировал:
– «И возвратится дыхание жизни Эрадараса, и воссияют Белый свет и его Черная звезда, и тьма покорится свету».
Эллиситорес замерла, неверяще глядя на сына. Секунда, вторая, третья… Пресветлая, тяжело дыша, пыталась понять, осознать, принять… а затем испуганно выдохнула:
– Ты назвал ее Черной звездой!
Император промолчал, все так же глядя в окно. Он смотрел уверенно и спокойно, с решимостью воплотить в реальность то, что написал собственной кровью в истерзанном детстве. То, что не позволило сойти с ума. То, что заставило стать тем, кем ныне являлся.
– Ты… – голос пресветлой сорвался.
– Планировал? Да, – сухо ответил он.
И Эллиситорес поняла, что спорить и отговаривать бессмысленно. Но страх, свой страх она все же облекла в слова:
– Они не допустят этого, Араэден. Ни темные, ни светлые!
Медленно повернув голову, он посмотрел на мать и произнес, допустив тень насмешки:
– Полагаешь, у них будет выбор?
Потрясенная Эллиситорес, отрицательно покачав головой, прошептала:
– Это невозможно, сын.
Ответом ей было уверенное:
– Нет ничего невозможного.
* * *
Я проснулась с неимоверной головной болью. Больно было настолько, что хотелось выть, причем не переставая. Сильно удивилась, припомнила события ночи и так же сильно расстроилась. Хотела бы я знать, что это вообще такое было. Хотя нет – не хотела бы. Я бы вообще не хотела никогда знать, ни что это было, ни в принципе кесаря.
И тут до меня донеслось испуганное:
– Как пожелает пресветлая.
Это было странно. Очень странно, потому что одновременно с осознанием услышанного пришло и другое осознание – фраза была произнесена на ином языке. Певучем, переливчатом, со странными восходящими интонациями, и… и я поняла каждое слово!
Я. Поняла. Каждое. Слово!
Очень медленно, стараясь не потревожить нестерпимо болящую голову, я села. Затем так же медленно и осторожно открыла глаза.
– Пресветлого утра, звезда моя, – раздалось справа.
Так же крайне осторожно и медленно повернув голову, я увидела сидящую в кресле и определенно ожидающую моего пробуждения мать кесаря. Перед пресветлой Эллиситорес склонились две рабыни, третья стояла сбоку от нее, в полусклоненном положении удерживая поднос с мелко нарезанными фруктами.
– Д-д-доброе утро, – нервно ответила я.
И поняла, что говорю на другом языке. С непривычными мне интонациями, восходящими, более напевными, с обилием гласных.
– Нет, звезда моя, не так, – мать кесаря радостно мне улыбалась. – Мир Эрадараса ценит не эмоции, свойственные твоему миру, а свет – эль.
Медленно, голова все так же дико болела, я исправилась и произнесла:
– Сияющего утра, пресветлая.
Она улыбнулась, величественно кивнула и похвалила:
– Замечательно.
Кошмар! О Великий Белый дух – это же какой-то кошмар!
И я рухнула обратно на подушки.
Итак, делаем выводы – болезненный акт был совершен кесарем, дабы обучить меня местному языку. Не спорю – он сэкономил мне массу времени этим, так что, по идее, я должна быть благодарна. По идее – потому как боль до сих пор не дает ни сосредоточиться, ни ощутить что-либо помимо нее и злости. Кстати, о боли. Помнится, вселенское зло Рассветного мира превосходно умеет избавлять от нее.
Я снова села.
Посмотрев на наблюдающую за каждым моим движением пресветлую, вежливо осведомилась:
– Не будете ли вы так любезны, пресветлая, сообщить мне, где бы я могла найти… – нет, не то, – мм-м… встретиться с сиянием Эрадараса, вашим пресветлым сыном?
* * *
Не то чтобы мое любопытство удовлетворили сразу, увы, нет. Для начала пришлось встать, и это далось мне нелегко. Скажу больше – подняться мне помогли две рабыни. Хотелось бы назвать их служанками, но язык не поворачивался – служанки были у меня в Ирани, в оитлонском королевском дворце. Они были говорливые, иной раз не в меру, старательные, но не особо, имели бойкий характер и собственное мнение… пусть даже частенько крайне оскорбительное по отношению ко мне. Но то были личности! Это – тени. Бледные, тоненькие, бесшумные, безголосые, не поднимающие головы и не встречающиеся со мной глазами – тени.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
