— К чему вам уходить на целый день?
— Если мы будем тут сидеть, Хэ Сяовэнь не запомнит ни одного иероглифа, — объяснила Лю Шуанцзюй.
— Ничего страшного, — откликнулась Сяовэнь. — Здесь вы или нет, на мою учебу это никак не влияет.
— У нас с Сяовэнь нет никаких секретов, — сказал Ван Чанчи.
— У нас тоже есть свои дела, — ответила Лю Шуанцзюй.
— Вы ходили к Хуан Кую?
Ван Хуая словно током ударило, он вдруг встрепенулся и затараторил:
— Нет, не ходили, мы ходили в полицейский участок.
Ван Чанчи и Сяовэнь посмотрели на родителей, словно на два незнакомых иероглифа, пытаясь расшифровать запрятанный в них смысл. Тогда Ван Хуай сказал:
— Если мы не будем на них наседать, они попросту забросят это дело. А если они это дело забросят, то никто его уже не раскроет, и в таком случае оплачивать лечение будет некому.
— Есть какие-то подвижки? — спросил Ван Чанчи.
— Я им уже и поклоны земные отбивал, но они только головами качают.
Ван Чанчи, едва держась на ногах, тайком ото всех покинул больницу и пришел на улицу Сяохэцзе, где спрятался под деревом и стал изучать обстановку. Наискосок через дорогу он видел широко распахнутые ворота офиса Хуан Куя, а перед ними — его джип. Несмотря на осень, солнце продолжало жарить с такой силой, что тень джипа напоминала растекшийся мазут. Спертый летний воздух норовил высосать из людей все соки. По улице туда-сюда шнырял народ, раздавались выкрики торговцев и звуки их нехитрых зазывных инструментов. Взгляд Ван Чанчи был прикован к джипу. Его снедало желание приблизиться к машине, хорошенько рассмотреть и даже кое-что подпортить, но сейчас он пока не решался этого делать, тут необходимо действовать незаметно, сохраняя все в строжайшей тайне. Едва Ван Чанчи представлял себе результат своей задумки, как кровь его начинала течь веселее, он освобождался душой и испытывал глубокую радость. За два с лишним часа он довел себя этими мыслями до учащенного сердцебиения, его мучали слабость и головокружение, он насквозь промок от пота, земля под ним словно колыхалась, так что было трудно даже сидеть. Прислонившись к дереву, Ван Чанчи на какое-то время прикрыл глаза, и когда ему полегчало, встал, опираясь о ствол, принял устойчивое положение и медленно поплелся в сторону больницы.
Улегшись в постель, он начал думать о джипе, в деталях представляя себе его двери, покрышки, руль, бампер, фары, двигатель и тормоза… Думал до тех пор, пока у него не распухла голова, но все-таки так и не придумал, каким именно способом ему осуществить задуманное. Ван Чанчи был слишком далек от такой продвинутой техники, поэтому он снова выскользнул из больницы и направился к автомастерской, что находилась у автовокзала. Присев на камень, он стал наблюдать за тем, как выпачканные в мазуте мастера снимают с машин колеса, как вытаскивают из автомобилей двигатели и тормозные колодки, а потом ставят отремонтированные детали на место. Ван Чанчи наблюдал за всем этим два вечера подряд, пока к нему не пристал мастер по окраске:
— Что тебе здесь надо?
— Хочу пойти к вам в ученики.
— Это можно устроить, — отозвался мастер. — Но сможешь ли ты одновременно поднять две покрышки?
Ван Чанчи сложил покрышки вместе, попробовал их поднять, но едва они оторвались от земли сантиметров на тридцать, как он задохнулся от натуги.
Мастер отпихнул его.
— Катись-ка ты отсюда.
Проглотив обиду, Ван Чанчи сказал:
— Мне просто нужно набраться сил.
Мастер в ответ и ухом не повел. Тогда Ван Чанчи заварил ему чай, привел в порядок его стол и даже помог кое-что постирать.
Теперь каждый день после обеда, прежде чем выскользнуть из больницы, Ван Чанчи говорил Сяовэнь, что отправляется к учителям или одноклассникам в надежде занять у кого-нибудь денег. Теперь в палате оставалась лишь Сяовэнь, которая никуда, кроме как в уборную, отлучиться не могла. Медсестры то и дело проверяли, есть ли кто в палате, в противном случае они могли заподозрить, что Ван Чанчи убежал, не заплатив за лечение. Превратившись в заложницу, Сяовэнь, сталкиваясь с медсестрами, объясняла, что Чанчи ушел добывать деньги. Но хоть она так и говорила, в душе ее поселилось беспокойство, потому как всякий раз, когда Ван Чанчи возвращался, его карманы были пусты. Сяовэнь охватили сомнения, и тогда, покинув палату через окно, она пошла следом за Ван Чанчи, пока не пришла к автомастерской. Там она увидела, как Ван Чанчи помогает мастеру: он подавал ему то гайки, то тросики, то кусочек резины, а иногда просто сидел рядом и молча наблюдал за его работой.
На следующее утро, едва Ван Хуай и Лю Шуанцзюй вышли из палаты, Сяовэнь стала собирать свои вещи. Она аккуратно свернула одежду и уложила ее в сумку. Закончив с одеждой, она пошла за зубной щеткой, пастой, расческой, зеркальцем и резинками для волос. Ван Чанчи напомнил ей про полотенце. Сяовэнь сняла его с крючка и засунула в пакет. Ван Чанчи вынул двести юаней и протянул ей. Сяовэнь уже хотела было взять деньги, но тут увидела его перепачканные мазутом руки. Сердце ее дрогнуло, на глаза навернулись слезы. Ван Чанчи протянул было руку, чтобы смахнуть слезы с ее лица, но на полпути остановился.
— Слишком ты уж у нас задержалась, — сказал он. — Тебе и правда пора возвращаться домой.
Сяовэнь вытерла слезы и, отвернувшись от него, спросила:
— Ты хочешь быть механиком?
Ван Чанчи испуганно спросил:
— Откуда ты знаешь?
— Я следила за тобой.
Ван Чанчи вмиг побледнел.
— Ты кому-нибудь говорила об этом?
Сяовэнь помотала головой.
— Никому не говори.
— Ты ведь такой умный, почему бы тебе не уехать на работу в большой город?
Ван Чанчи начал что-то мямлить, не находясь с ответом.
— Ну почему? — Сяовэнь снова повернулась к Ван Чанчи и посмотрела на него полными слез глазами.
Она была так хороша: пылающие щеки, белая кожа, смоляные волосы, ясные глаза, длиннющие ресницы… Сяовэнь стояла, закусив губу и, похоже, ждала ответа. У Ван Чанчи язык не повернулся ее обманывать.
— Ты умеешь хранить тайны? — спросил Ван Чанчи.
— Почему мужчинам так нравится доверять мне свои тайны?
— Потому что они хотят рассказать тебе правду.
Сяовэнь кивнула. Тогда Ван Чанчи стал ей рассказывать:
— Я устроился в мастерскую, чтобы немного разобраться, как работает техника. Моя цель — повредить джип Хуан Куя, я устрою ему аварию, и тогда мы будем квиты.
Сяовэнь напряженно втянула носом воздух и спросила:
— И ты не боишься, что тебя поймает полиция?
— Я буду все отрицать.
— Но они устроят допрос мне.
— Ты тоже будешь все отрицать.
