– И что будем делать с этими людьми? – От ее шепота мне в ухо у меня мурашки по коже.
– Для начала их надо изолировать.
– На каком основании? Они ничего плохого не сделали. Ничего такого, в чем мы можем их уличить. А если задержать по ложному обвинению, им это не понравится.
– Нас это должно волновать – что им не понравится?
Таня кладет руки мне на плечи и объясняет, как маленькой девочке:
– Эти пятеро – недообработанные. Нужен как минимум год, чтобы превратить пачкуна из внешнего мира в настоящего человека разума, который заботится о чистоте эссенции. Пока этого не произошло, каждый из них – ходячая мина замедленного действия. Если мы начнем их прессовать, выражаясь языком пачкунов, то лишь настроим их против нашей системы. И вместо одного врага получим пять.
Пока она говорит, ее сильные пальцы массируют мои плечи. Недурственно. Почему мне раньше так никто не делал?
Под словом «никто» я подразумеваю одного-единственного конкретного человека. Он вообще не заботился о моем удовольствии. А зря.
– Логично… – Я еле сдерживаюсь, чтобы не замурлыкать от наслаждении. – У меня другое предложение. Поскольку у нас здесь научная база… давай изолируем этих пятерых под предлогом эксперимента.
– М-м-м… – понимающе тянет она. – Хорошо. А какого эксперимента?
– Да можно даже не объяснять какого. Просто запрем в комнате, заставим тесты проходить. У нас же есть комната для тестов?
– Найдется… Значит, изолируем всех? И твоего знакомого?
– Кого – Яна? Не помню, какой у него номер… Да, и его. Это называется «наседка». Свой человек среди подозреваемых. Он быстрее вычислит злоумышленника, чем мы.
– Сима, должна признать, у тебя государственный ум.
– Дык!
Больше всего мне сейчас хочется, чтобы она не останавливалась. Но она останавливается и треплет меня по волосам:
– Сима, ты хорошо поработала!
– Да ерунда, я еще даже ничего не сделала…
– Сделаешь. Начала хорошо. Мне кажется, ты заслужила небольшой подарок.
– Ой, я обожаю подарки! – Я изображаю Викусика: хлопаю глазками и в ладоши.
– Помнишь, на брифинге говорили о найденной папиросе с «травкой»?
– Помню. И что, она у тебя?
– Да. Ее хотели сжечь вместе с мусором, но я сохранила для повторной экспертизы.
– И что? Ты предлагаешь провести экспертизу прямо сейчас?
Таня ничего не отвечает – только улыбается загадочно.
– А как же чистота эссенции?
– Сима, наша эссенция настолько чиста, что одним «косячком» мы ее не испачкаем… К тому же марихуана используется в лечебных целях.
– Да-да. А у растаманов это вообще часть религии…
Мы перемещаемся на кровать.
– Ты раньше курила?
– Канешн, за кого ты меня принимаешь? Хотя знаю за кого. За пай-девочку. Все принимают. По секрету скажу, нет никого растленней, чем пай-девочки. Особенно те, что читали Буковски, маркиза де Сада и Владимира Сорокина.
Она поджигает папиросу. Какое-то время мы затягиваемся по очереди, выдыхая дым друг другу в рот. Кончается все понятно чем. Наши губы соприкасаются и больше уже не размыкаются.
Я не дура и давно поняла, что Таня меня соблазняет. Так интересно! Еще никто не пытался этого сделать, да еще так изящно. Секс у меня был, конечно, но никаким изяществом там и не пахло.
Сквозь мучительное удовольствие пробивается мысль: как-то все уж слишком реалистично для квеста…
Славка
Оказывается, так приятно просыпаться от поцелуя девушки. Не знал.
– Доброе утро, Слав. Подъем. Умывайся скорее, поможешь мне завтрак готовить.
– Привет, Изольда. – Я нехотя сполз с кресла-кровати. – А ты умеешь?..
– Чтоб ты знал, я отлично готовлю. Просто идеальная жена! – Она подмигнула мне.
Поверить не могу, что это та самая девушка, которая еще позавчера ходила в странном комбинезоне, странно смотрела на меня, говорила что-то странное – или просто молчала со странным выражением лица.
– Быстро ты адаптировалась.
– Ой, да ладно, – отмахнулась она и вышла из комнаты.
Я догнал ее:
– Изольда… а мы с тобой…
– Что – мы с тобой? По-прежнему парочка?
– А мы парочка?
Она укоризненно посмотрела на меня, подошла вплотную, положила руки мне на плечи:
– Хочешь, чтоб я это сказала? Да, мы парочка. Так будет лучше для нас обоих, тебе не кажется? Вся эта стремная туса начнет тебя уважать и ко мне лишний раз не полезет.
Она точно подражает кому-то из персонажей сериала, виденного вчера. Понятно, что играет, но играет классно.
Стоп. А что, если на самом деле она играла позавчера – а теперь, когда втерлась мне в доверие, просто стала собой? Может, все это – часть куда более сложной игры? И эти сообщения, неизвестно от кого, входят сюда же?
Кстати, да – сообщения. Надо проверить телефон.
Я умылся из-под крана на кухне. Изольда подала мне чистое полотенце.
– Спасибо, хорошая.
– Не за что, дорогой. – Она поцеловала меня в щеку.
А потом окажется, что все это – хитрый план по захвату дома.
– Поцелуй меня, – потребовал я.
– Ой-ой-ой! – протянула Изольда. – Он уже командует, вы гляньте! Вчера еще такой: ой, да я не хочу тебя использовать, ля-ля-ля.
– Просто хочу убедиться, что мне не приснилось то, как мы это делали вчера…
– Ну, ладно! – улыбнулась она.
Мы целовались, пока совсем рядом кто-то не кашлянул:
– Ребят, я все понимаю… а как у нас насчет покушать? – Это был Данил. – Могу помочь приготовить.
Вскоре к нам присоединились Света с Рустамом. Последней спустилась Мила. Пока все садились за стол, я проскользнул в комнату, взял забытый на полке телефон и вернулся, успев посмотреть сообщения.
Так и есть. Одно новое с незнакомого номера.
«За домом следят».
Какие приятные новости с утра…
Ян
В конце рабочего дня за мной и Димой приходит Викусик.
– Следуйте за мной, – строго говорит она.
Дима испуган:
– Что мы сделали?
Викусик ничего не отвечает, давая понять, что в ее задачи не входит нам что-то объяснять или как-то иначе делать нашу жизнь комфортнее. Актриса, тоже мне.
Нас двоих приводят в комнатку, похожую на очень маленький класс: черная доска на стене, десять маленьких одноместных парт. Вдоль стены – длинное зеркало, как в балетной школе. У двери – кулер с водой.
