– Нелли – троюродная сестра Пег. Кроме того, Мев нужна няня, которая заменила бы ей бабушку. – И, повернувшись к Нелли, Кэтрин ласково проговорила: – Пойдемте наверх. Я хочу познакомить вас с моей дочерью Мев.
Зашуршали юбки, и дверь за женщинами закрылась.
Хью недоуменно глядел им вслед, пытаясь понять, что же происходит. После общения с собственной женой иметь дело с остальными англичанами казалось теперь ему, ирландцу, детской забавой.
Семена, брошенные в землю ранней весной, стали по осени обильными хлебами. Крестьяне собрали свой урожай, и Кэтрин, подобно им, ожидала и готовилась к своему, надеясь разрешиться от бремени в этом холодном ноябре.
Утром Хью уже уехал в парламент, когда Кэтрин, еще более располневшая, но сияющая, спустилась вниз, чтобы обсудить с Пег сегодняшнее меню. Проходя по фойе, Кэтрин схватилась за поясницу, почувствовав тупую боль в спине.
Она с радостью ожидала рождения малыша, и чем скорее это произойдет, тем лучше, думала она. Для нее было чрезвычайно важно снова обрести прежнюю стройность и грацию к тому дню, когда ее муж будет принимать свой новый титул, – менее чем через два месяца. О том, что после рождения ребенка Хью станет добиваться ее близости, она не думала.
Кэтрин прошла через пустынный большой зал и зашла на кухню, где сидели Полли и Пег, угощаясь подогретым сидром. Почувствовав странное, хоть и не совсем забытое, ощущение в низу живота, Кэтрин с удивлением оглядела себя. Экономка проследила за ее взглядом.
– Ребенок! – вскричала Пег, вскакивая со стула. – Мы должны отвести вас наверх.
– Полли, пусть Патрик поедет и отыщет Хью в парламенте, – спокойно сказала Кэтрин, с облегчением подумав, что наконец-то наступило ее время. Без всякого страха перед тем, что ей предстояло, Кэтрин медленно направилась обратно через пустынный большой зал, по пятам сопровождаемая озабоченной Пег. Наверху Пег помогла Кэтрин раздеться и надеть на себя голубое белье, сшитое специально для рождения сына. Оставив на минуту свою госпожу, экономка принялась подбрасывать топливо в огонь камина. Когда она обернулась, то увидела, что Кэтрин расхаживает по комнате.
– Скорее в постель! – воскликнула испуганная Пег.
– Не хочу ожидать этой пытки в постели, – отказалась Кэтрин. – Приготовь все, что надо, а я пока похожу.
– Жена столь же упряма, сколь хитер ее муж, – проворчала Пег, но послушно принялась готовить все необходимое.
Вскоре из парламента вернулись Хью и Патрик. На ходу сбросив плащ, Хью стремительно взбежал наверх и ворвался в спальню жены.
– Почему ты не в постели? – воскликнул Хью, удивленный тем, что она стоит возле камина.
– Мне нужно отвлечься, – сказала Кэтрин, оборачиваясь к нему и поглаживая живот, чтобы успокоить спазмы. – Ты составишь мне компанию?
Хью взял ее за руки.
– Конечно, милая, только ты должна сесть.
– Я не хочу сидеть, – почти выкрикнула Кэтрин, превозмогая боль.
Крошечные капельки пота проступили на ее верхней губе.
– Но я хочу сесть.
Хью сел в кресло перед камином и мягко притянул ее к себе, усадив на колени и заключая в объятия. Кэтрин положила голову ему на плечо. Они сидели молча, глядя на языки пламени, пляшущие в камине. Вдруг Кэтрин глотнула воздух и издала стон: эта схватка была мучительнее предыдущих.
– Я пошлю за лекарем, – сказал Хью.
– Нет! – Кэтрин заставила себя безмятежно улыбнуться. – Пег и Полли знают, что надо делать, но мне и вправду пора в постель.
– Я останусь здесь, с тобой, – предложил Хью. Он был, казалось, даже более бледен, чем она.
– Нет, – ласково улыбнулась Кэтрин. – Тебе нечего здесь делать. Найди Патрика. Ему все это уже знакомо, и он поможет тебе скоротать время.
На дрожащих ногах Хью спустился вниз в фойе. Ему никогда не приходилось видеть рожающих женщин. Он был до глубины души потрясен мучениями Кэтрин. Потом он подумал о ребенке – ребенке Шона, – который сейчас силился войти в этот мир. Хью очень хотел, чтобы Тирон унаследовал его собственный ребенок, но он был обязан сдержать данное им слово. Поступить иначе означало бы потерять эту женщину.
Пройдя к себе в кабинет, где уже сидел Патрик, Хью кивнул ему и бросился в одно из кресел у камина. Решительно отодвинув предложенное виски, он покачал головой:
– Налей себе, я не могу сейчас пить.
Патрик опустился в другое кресло, сделал пару глотков, усмехнулся и глубокомысленно изрек:
– Зря. Виски – это единственный способ пережить роды.
– Бывает, женщины умирают во время родов.
– Иногда, – согласился Патрик и, удобнее устраиваясь в кресле, посоветовал: – Расслабьтесь, милорд. Впереди у вас долгое ожидание.
Хью пробормотал себе под нос какое-то ругательство, затем поднялся и взял графин с виски.
Несколько часов двое мужчин просидели в молчании, передавая друг другу бутылку, мыслями их владела Кэтрин, там, наверху, в муках дававшая жизнь своему ребенку.
Наступило и прошло время ужина. Когда дверь внезапно отворилась, Хью и Патрик встрепенулись и устремили взгляды на вошедшую Пег.
Та расплывалась в счастливой улыбке.
– Девчушка – ну просто красавица! – объявила она.
– Что? – в один голос воскликнули оба мужчины. Экономка рассмеялась, глядя на их застывшие в изумлении лица, и повторила:
– Будем нежить еще одну девочку.
Хью вскочил с кресла. Удовлетворенная улыбка играла на его красивом лице. Издав ликующий звук, он энергично потер руки.
Патрик и Пег озадаченно глядели на него.
– Сын Шона О'Нейла никогда не унаследует мой графский титул, – сказал Хью, отвечая на их немой вопрос. – И мне не придется нарушать данное слово, чтобы увидеть, как мой сын по праву станет моим наследником. – Хью устремился к двери и стал подниматься наверх так быстро, что Пег едва поспевала за ним.
Войдя в спальню жены, Хью увидел то, чего он вовсе не ожидал. Казавшаяся хрупкой, почти крошечной на огромной постели, его жена прижимала к себе пронзительно кричавшего младенца. Вместо того чтобы встретить его радостной улыбкой, Кэтрин отвернула лицо, но Хью успел заметить слезы, катившиеся по ее щекам.
– Пусть они побудут одни, – сказала Пег, уводя из комнаты Полли.
Хью нахмурился, подошел и присел на краешек постели. Кэтрин не шевельнулась, по-прежнему не замечая его присутствия.
– Дай ее мне, – сказал Хью и забрал из ее рук дочь.
Он развернул пеленки и осмотрел ее. Черные волосы девочки и розовый цвет лица обещали, что она станет редкой красавицей, равно свидетельствуя о том, что она – дочь Шона О'Нейла.
– Наша малышка – настоящая красавица, – сказал Хью, снова заворачивая ее в пеленки. – Я буду с радостью холить и лелеять ее.
