Будучи законченной, стена Феодосия стала плодом собранных воедино достижений греко-византийского военно-инженерного искусства в части, касавшейся обороны городов (дело было до изобретения пороха). Сердцевиной всей системы оставалась внутренняя стена, построенная Анфемием: внутренняя часть ее была сделана из бетона и с двух сторон облицована известняковыми блоками, пригнанными близко друг к другу. В конструкцию также включили горизонтальные ряды кирпичной кладки, дабы прочнее скрепить стену. Бастионы защищались зубцами; к ним вели лестницы в несколько пролетов. В соответствии с практикой ромеев башни не примыкали к стенам, в результате чего каждая постройка существовала автономно и разрушение одной не повлекло бы разрушение другой. Сами башни вздымались на высоту шестьдесят футов и состояли из двух помещений с плоской крышей, где можно было разместить орудия для метания камней и «греческого огня». Отсюда часовые неустанно озирали горизонт, и каждый окликал соседа по линии, чтобы не уснуть. Внутренняя стена имела в высоту сорок футов. Внешняя была ниже, примерно двадцать семь футов в высоту, и ее башни, помещавшиеся в промежутках, оставленных башнями внутренней стены, соответственно, были меньше. Две стены разделялись террасой шириной в шестьдесят футов, где сосредотачивались воины, готовые войти в соприкосновение с противником. Под внешней стеной находилась другая шестидесятифутовая терраса; она должна была стать зоной смерти для любого агрессора, который достигнет ее, перебравшись через ров. Сам ров, выложенный кирпичом, представлял собой еще одно препятствие шестидесяти футов шириной. С внутренней стороны он завершался стеной. Остается неясным, был ли он в 1453 году частично затоплен или просто представлял собой сухую канаву. Глубина и сложность данной системы, прочность стен, а также их высота, обеспечивавшая их господство над зоной обстрела, — благодаря всему этому стена Феодосия считалась практически несокрушимым препятствием для любой армии, располагавшей обычными для Средневековья средствами ведения осады.
В стене, ограждавшей Город с суши, имелось несколько ворот. Через некоторые можно было войти с пригородной территории по мостам, проложенным надо рвом. При подготовке к осаде мосты следовало уничтожить. В стене также находилось несколько боковых калиток — небольших дополнительных входов, — однако византийцы всегда помнили о том, какую угрозу эти ворота для вылазок представляли для безопасности Города, и пользовались ими с величайшей осмотрительностью. Вообще два типа ворот чередовались по всей длине стены, причем военные ворота имели номера, а ворота, использовавшиеся в невоенных целях, — названия. Тут были и врата Источника, получившие свое название в честь святого источника за пределами Города, и ворота Деревянного цирка, и ворота Сапожников, и ворота Серебряного Озера. У некоторых появлялись различные названия по мере того, как одни ассоциации забывались, а другие возникали вновь. Третьи Военные ворота также именовались воротами «Красных» по названию цирковой партии в ранний период существования Города, тогда как ворота Харисия (предводителя партии «синих») получили и другое название — Кладбищенские. Внутри оборонительной системы были выстроены некоторые примечательные памятники, отразившие свойственные Византии противоречия. Неподалеку от Золотого Рога за стеной примостился императорский дворец Влахерны — столь прекрасный, что иностранцы (так говорили о нем) не находили слов для его описания. А по соседству с ним — мрачная сырая тюрьма Анемы, темница со зловещей репутацией, где произошло несколько самых ужасных эпизодов византийской истории. Здесь Иоанн V ослепил своего сына и трехлетнего внука. Отсюда же вывели одного из самых печально известных византийских императоров, Андроника Ужасного, уже зверски изувеченного, посадили на шелудивого верблюда и повезли через издевавшуюся над ним толпу. На Ипподроме его привязали вверх ногами между двумя колоннами и, надругавшись над ним, убили.
Стена существовала так давно, что с каждым ее участком оказалась связана сложная смесь исторических фактов, мифов и полузабытых воспоминаний. Здесь вряд ли нашлось бы место, которое не оказалось бы свидетелем драматических моментов в истории Города, — сцен ужасного предательства, чудесного спасения, смерти. Через Золотые ворота Ираклий провез в 628 году Честной Крест Господень. У врат Источника в 967 году охваченная яростью толпа побила камнями непопулярного императора Никифора Фоку, а в 1261 году было восстановлено правление православных императоров (сторонники тогда открыли им ворота) — они сменили на троне «латинян». В 450 году умирающего императора Феодосия II вывезли из Пятых военных ворот (затем, очутившись в долине, он упал с лошади). Что же до ворот Деревянного цирка, то в XII веке их закрыли из-за пророчества, гласившего, будто император Фридрих Барбаросса воспользуется именно ими, стремясь захватить Город.
Стены символизировали физическое существование обитателей Константинополя почти так же, как храм Святой Софии. Если эта церковь являлась воплощением того, как византийцы мыслили себе небеса, то стены служили им щитом против атак враждебных сил и находились под покровительством самой Святой Девы. Во время осад постоянные молебны и шествия с несением Ее священных реликвий по бастионам воспринимались верующими как нечто куда более существенное, чем чисто военные приготовления. Подобные действа сопровождались возникновением мощного духовного силового поля. Платье Святой Девы, как считалось, хранившееся в церкви поблизости от Влахерн, имело куда более важное значение для изгнания аваров в 626 году и русских в 860 году, нежели достижения военной инженерии. Люди наблюдали видения — ангелов-хранителей на бастионах. По приказу императоров во внешние поверхности стен вделывались мраморные кресты и доски с начертанными на них молитвами. Близ центральной точки стены имеется простой талисман. Слова на нем выражают глубочайшие страхи обитателей Константинополя. Они гласят: «Христе Боже, сохрани свой город в целости и защити его от войны, и умири ярость врагов».
В то же время поддержание стены в целости считалось одной из важнейших общественных повинностей в Городе, и здесь требовалась помощь каждого горожанина (от повинности не освобождался никто). Каким бы ни было состояние византийской экономики, деньги на починку стены находились всегда. Из-за особой важности этого дела им заведовали специальные чиновники, облеченные чрезвычайными полномочиями и именовавшиеся комендантами укреплений. По мере того как время и землетрясения разрушали башни и уничтожали каменную кладку, производился текущий ремонт, что каждый раз отмечалось памятными надписями, сделанными на мраморе и вмурованными в стену. Надписи наносились в течение нескольких столетий, начиная с 447 года, когда произвели первую реконструкцию, до 1433-го, когда полностью обновили внешнюю стену. В памятной надписи, изготовленной во время одного из последних ремонтов перед осадой, упоминается сотрудничество небес и людей в деле укрепления защиты Города. В ней говорится: «Эти Богом хранимые ворота живоносного источника восстановлены при содействии и на средства Мануила Вриенния Леонтари, в царствование благочестивейших правителей Иоанна и Марии Палеолог в месяце мае 1438 года».
Пожалуй, ни одно оборонительное сооружение древности и Средневековья не подвергалось осаде столь часто, как стены Константинополя: можно сказать, близ них наиболее отчетливо проявилась самая суть искусства ведения осады этого времени. Город жил, обороняясь почти постоянно. Его укрепления отразили глубочайшие особенности этого места и его историю, свойственную Городу смесь веры и фатализма, божественного вдохновения и практических навыков, долговечности и консерватизма. Как и сам Город, стены существовали всегда, и каждый обитатель Восточного Средиземноморья полагал, что они будут стоять вечно. Система оборонительных сооружений сформировалась в V веке и с тех пор мало изменилась. Методы строительства носили консервативный характер, восходя к практике греков и римлян. Да особых причин для их изменений и не было, поскольку сама технология осады оставалась прежней. Основные способы и снаряжение — блокада, подкопы и штурм с помощью лестниц, использование таранов, катапульт, [осадных] башен и туннелей — все это в основном не изменилось со времен более отдаленных, чем охватывала память людская. По сравнению с нападающим обороняющийся всегда обладает преимуществом. В случае Константинополя оно обретало еще больший вес благодаря береговому положению Города. Ни одна армия, разбивавшая лагерь у стены, ограждающей Константинополь с суши, не преуспела в попытках пройти через многочисленные слои обороны, в то время как Город всегда заблаговременно принимал меры — то была часть государственной политики, — дабы цистерны стояли до краев наполненными водой, а хранилища — зерном. Авары явились с огромным количеством камнеметов, однако из-за навесной траектории полета удары снарядов оказались слишком слабы и не могли пробить стены. Арабы с наступлением холодов замерзли насмерть. Болгарский хан Крум попытался применить волшебство: он совершил человеческие жертвоприношения и обрызгал своих воинов морской водой. Даже враги Константинополя уверовали — Город находится под покровительством сил небесных. Одним лишь византийцам неизменно сопутствовал успех при взятии своего собственного Города с суши, и всегда при содействии предателей: за последние столетия гражданских войн, в безнравственную эпоху, произошло несколько случаев, когда ворота открывались ночью, причем с чьей-либо помощью, изнутри.
