а) Иллюзорное присутствие рыцарственности в спорте.
б) Скаут — дальний наследник рыцарского духа.
а) Иллюзорное присутствие рыцарственности в спорте
Спорт в своем нынешнем виде появился во второй половине XIX в. в Англии. Тон в то время ему задали британцы, известная «честная игра» произошла из-за сознательного или инстинктивного, но не вызывающего сомнения порыва рыцарского духа. Спортсмен, как и рыцарь, должен в поединках быть бескорыстным (речь идет о любительском спорте) и честным. Учитываются не только победа, но и лишенное ненависти противостояние двух бойцов, и все это — во имя торжества истины.
Эта спортивная «война», заменившая настоящую, по существу немного напоминала о старинном рыцарстве, но там все-таки недоставало главного — веры. Средневековый рыцарь старался жить по христианским законам: в военное и в мирное время. Спорт создал некий неестественный идеал, причем многие спортсмены осеняют себя крестом или целуют свой талисман перед началом состязаний.
Впрочем, и требуемые англичанами бескорыстие и честность достаточно быстро были забыты в современном спорте. Ныне же спорт представляет собой настоящую профессию, обладающую обликом комедийной или трагедийной специальности. Что касается честности соревнующихся, то следует только прочитать специальные издания, дабы дать себе отчет в том, что во всех видах спорта, за исключением бокса (благородный спорт, по существу рыцарский, по крайней мере, он кажется таковым), позволены любые запрещенные удары в то время, когда они проходят незамеченными.
Если говорить о международном, по образцу рыцарства, братстве, то нужно только увидеть сопровождающее международные спортивные состязания буйство откровенного национализма, чтобы понять всю тщетность этой затеи.
б) Скаут — дальний наследник рыцарского духа
В то время как спорт постепенно становился коммерческим предприятием, в Европе появился и распространился один общественный феномен, который еще не нашел своего историка, в то время как он имел значение и будет занимать место в повседневной истории XX в.: скаутское движение (оно странным образом повлияло на некоторые политические тенденции или, лучше сказать, подходы к политике — совместное управление и плановое экономическое развитие).
Напомним вкратце, что его создателем был англичанин лорд Баден-Пауэлл. Этот офицер создал для молодого поколения организацию, которая базировалась на трех китах: английской колониальной военной дисциплине, жизни в естественных природных условиях (то, что теоретики скаутского движения назвали «краснокожием») и франкмасонстве (в Англии оно было консервативным и деистским). По мысли лорда Бадена-Пауэлла, скаут должен быть преданным родине, отважным в борьбе за жизнь, честным при любых обстоятельствах.
Перед войной 1914–1918 гг. изобретение лорда Баден-Пауэлла пустило в Европе глубокие корни. Оно получило еще большее развитие, как только завершилась Первая мировая война. Как в свое время германцы с их воинским посвящением в раннем Средневековье, скаутское движение вскоре столкнулось с римской Церковью. Первая реакция католической иерархии, поставленной перед фактом существования этого нового явления, пользовавшегося у молодежи чрезвычайным успехом, была если не враждебной, то по крайней мере сдержанной (отметим, однако, что первые скаутские группы, в тот период чаще называемые разведческими, были объединены священниками, такими как каноник Корнет в Париже или аббат д’Андреи в Ницце). Случилось так, что иезуит священник Севен, выражаясь современным языком, «прикинул» скаутское движение в религиозной перспективе. С этого времени «Скауты Франции» (католики) и в меньшей степени «Протестантские скауты» двинулись по пути, возможно, им незнакомому, но вскоре приведшему их к основным идеям, вдохновлявшим старинное рыцарство. И это оказалось настолько очевидным для людей, отвечающих за «Скаутов Франции», что они дали высшей ступени скаутской подготовки название «рыцарь Франции», ныне уже отмененное, потому что скаутское движение следуя моде демократизируется, в то время как оно по существу является аристократическим движением.
Эта параллель между рыцарством и скаутским движением становится очевидной настолько, что ставит одно явление рядом с другим: обучение новичка и муштра оруженосца, торжественное обещание и посвящение в рыцарское звание, у обоих институтов существует принцип братства и интернациональный характер, и там и там тяга к знакам и символам (гербовая символика или значок с наименованием специальности). Конечно, вся основная часть скаутского церемониала напрямую произошла от церемоний английского франкмасонства, но разве это тайное сообщество само по себе не содержит в своем ритуале нечто от рыцарства (франкмасоны также слагают басни о своем прошлом, и разве они не называют себя среди прочих наследниками тамплиеров, которые, в свою очередь, возможно, являлись отдаленными потомками посвященных строителей храма Соломона)? Кроме того, клятва юных скаутов начинается почти так же, как и старинная клятва посвящаемых в рыцарство: «Моей честью и с Божьей милостью обязуюсь служить своему Господу Богу, Церкви и родине; помогать ближнему своему во всех обстоятельствах…» И три принципа, на которых строится все католическое скаутское движение, сознательно или нет, напоминают то, что мы сочли возможным назвать «треножником», являвшимся основой института рыцарства. Рыцарь клялся служить Богу, исполнять обязанности, вменяемые его рыцарским званием, и быть верным самому себе. Скаут служит Богу, родине и своему долгу, начинающемуся с его родного дома, то есть фактически с него самого.
Так же как рыцарь XI в. стремился соединить свое занятие — войну — со своей верой, христианский скаут сегодня подобным же образом старается жить и примирить свою веру с борьбой, которая идет в современном мире. Эта борьба хоть и менее кровава, но, в конечном счете, более ожесточенная, чем былые сражения Если в старину рыцарь желал лишь наконец прекратить противостояние меча и креста, то сегодня скаут хочет примирить этот самый крест и станок, труд на конвейере и каждого человека, потерявшегося в бездушной толпе.
Подобное насыщение скаутского движения рыцарским духом является общим для всех организаций данного толка христианской направленности (несомненно, оно особенно сильно проявляется в католических сообществах). Ассоциации, имеющие нейтральный характер (во Франции это «Протестантские скауты»), наоборот, медленно отдаляются от него, чтобы постепенно превратиться исключительно в организации натуралистов или в нечто похожее. Другим доказательством, если в нем существовала бы потребность, является тот факт, что в первую очередь и по существу именно вера сотворила старинный институт рыцарства, и лишь она смогла бы создать современное рыцарство.
Если сейчас кто-то захочет объяснить, почему христианское скаутское движение испытало эту тягу к рыцарству, то, возможно, ему удастся заметить, что автором этого скаутского движения в его истоках был, как мы уже сказали, иудейский священник, а также то, что иезуитское братство, созданное одним рыцарем, было выстроено им по образцу старинных рыцарских орденов. Связь, которую мы назвали разорванной, может быть, еще связывает незаметно для людских глаз (благодаря стараниям Игнатия Лойолы) сегодняшних подростков в шортах с грубыми средневековыми воинами, одетыми в латы и кольчугу.
