После исключения самыми суровыми и самыми жесткими наказаниями считались порка и лишение духовного звания. В каких случаях прибегали к подобным мерам? Когда в порыве гнева кто-то ударил другого, сбив с ног или разодрав тесемки плаща пострадавшего, схватив его за горло. После объявления приговора провинившийся возвращает Ордену коней, вооружение и доспехи, ибо лишение духовного звания равносильно причислению к низшему рангу Ордена, то есть к челяди. То же самое следовало и в том случае, если оказывалось, что некий брат вступил в половые сношения с женщиной — тогда, сверх того, он терял право дослужиться до какого-либо звания и отдавать команды. То же самое наказание ожидало тех, кто слишком настойчиво претендовал на лидерство. То же самое, если один брат ложно обвинял другого в проступке, каравшемся исключением, но не мог доказать его вины, отказываясь признать свою ошибку. То же самое, если тамплиер убивал слугу (или раба, если дело происходило на Востоке). То же, если тамплиер в гневе ранил или убил коня. То же, если он кичился одеждами, добытыми у мирян, выдавая их за полученные в обители. То же, если он без разрешения отдавал на сторону четвероногое животное, кроме собаки или кошки. То же, если он бунтовал против Ордена и из глупого сумасбродства упорствовал, отказываясь повиноваться. То же, если перед дисциплинарным капитулом провинившийся отказывался воздать благодарность за то, что открылась его вина и прегрешения были доказаны. Но имели место и иные случаи: повреждение большой печати, предоставление ссуды без разрешения, исполнение работы без приказа, отсутствие в течение одной ночи (после припадка гнева), швыряние в досаде своего плаща на землю, умышленный отказ от своего облачения… Перечень еще далеко не полон!
Устав содержит любопытные комментарии по поводу лишения духовного звания. Командор, поскольку не имел права самостоятельно принимать в Орден рыцарей, не мог без разрешения высшей инстанции подвергнуть их подобному взысканию, даже если провинившиеся являлись его подчиненными. Тем не менее дело касалось не особой привилегии рыцарей, но стремления избавить их от личной мести и оскорблений. Когда наказание налагалось вышестоящим лицом, оно принималось с выражением признательности.
Духовного звания лишали на один год и один день. В течение всего этого срока каждое воскресенье после чтения Евангелия наказанного брата подвергали бичеванию при полном стечении обитателей монастыря: рыцарей, братьев-служителей, оруженосцев, прислуги и мирян, явившихся прослушать мессу. Выдержав порку с покорностью и смирением, провинившийся натягивал тунику и возвращался в капеллу. Ну а если в течение столь длительного срока его поражала болезнь, что его ожидало? Подвергшийся наказанию лежал и питался в лазарете и, разумеется, на время болезни освобождался от порки. Болезнь не отодвигала окончания взыскания, ибо это время включалось в срок наказания, что представляется гуманным и логичным. Лишение духовного звания сопровождалось также постом, соблюдавшимся три дня в неделю, когда разрешались только хлеб и вода; постными днями считались понедельник, среда и пятница. Подвергшийся наказанию не имел права ни высказываться на дисциплинарных капитулах, ни свидетельствовать против других обвиняемых, ни тем более самостоятельно выдвигать обвинения. Когда же наконец капитул принимал решение возвратить ему духовное звание, он не мог сразу же занять место за столом в трапезной, но обязан был еще один день принимать пищу на полу, подостлав полу своего плаща.
Прочие виды наказаний (два дня епитимьи в неделю, а в первую неделю три дня; двухдневная и однодневная епитимьи) не сопровождались лишением духовного звания. Они налагались за незначительные провинности или применялись к братьям, до тех пор пользовавшимся безупречной репутацией. При трех первых поименованных видах наказания виновный приговаривался к исполнению работ, характеризовавшихся как «презренные»: мытье посуды на кухне, резка лука и чеснока, разжигание огня и особенно — «управление ослом», запряженным в тележку, которую еще нужно было нагружать и разгружать. Следовало стыдиться не наказания, но греха, за который оно налагалось. Эти наказания время от времени вносили разнообразие в несение военной службы, которая считалась благородным делом Ордена. Но по милосердию капитула и, видимо, в силу необходимости подвергшийся наказанию мог не прерывать своих обычных занятий. Следует отметить, что командор и председатель капитула не имели права ужесточать или смягчать наказание. Решение принималось большинством голосов, но рекомендовалось сокращать срок наказания, если виновный переносил его смиренно и мужественно. Когда капитул сокращал срок епитимьи, председатель вызывал виновного и объявлял ему:
— Прекрасный брат, наша братия оказывает тебе великую милость. Мы могли бы подвергнуть тебя длительному наказанию, но, по обычаям Ордена, поднимаем тебя с полу[16], ты же, ради Бога, остерегайся, чтобы не продлилось твое наказание.
Пятничная епитимья считалась самой легкой, хотя и заключалась в том, чтобы весь день просидеть на хлебе и воде и подвергнуться порке.
Что до наказаний, которым подвергал капеллан, то в основном они сводились к чтению молитв.
Отсрочка наказания диктовалась особой тяжестью преступления. Так, дело передавалось в вышестоящую инстанцию, если проступок был слишком серьезным для рассмотрения его на собрании капитула, если затрагивал репутацию всего Ордена или же носил исключительный характер и не был предусмотрен сводом действующего права, так что капитул предпочитал заявить о своей некомпетентности применительно к данному случаю. Но тот брат, дурное поведение которого было общеизвестно и который оставался неисправимым, несмотря на примененные к нему санкции, также мог ожидать отсрочки в решении своей судьбы до передачи на суд магистрa. В Святой Земле в роли верховного суда выступал Великий магистр со своим капитулом. В остальных местах высшей инстанцией являлся провинциальный магистр, которому подчинялось то командорство, где разбирали дело.
Чем заканчивалось заседание капитула
Заседание капитула завершала исповедь братьев, по окончании которой капеллан даровал им отпущение грехов. После чего председатель возглашал:
— Прекрасные сеньоры, я прошу прощения у всех вас и у каждого в отдельности за все свершенное и сказанное, чего не следовало говорить и делать. Да даруете вы мне свое прощение ради Господа нашего и его сладчайшей Матери. Да даруете вы также прощение друг другу во имя Иисуса Христа, чтобы гнев и ненависть не поселились среди вас.
Тамплиеры прощали друг друга, после чего председатель вновь брал слово:
— Прекрасные сеньоры, братья, вам необходимо знать, что всякий раз перед тем, как закрыть заседание капитула, следует вознести молитву Господу нашему…
После этого все присутствующие возносили молитву за мир, за Церковь, за святое королевство Иерусалимское и за Орден тамплиеров, за другие ордены и церковных деятелей, за благотворительность и благотворителей, за живых и, наконец, «за всех тех, которые удалились от мира и жаждут сострадания Господа нашего», но особенно — за тех, которые упокоились на кладбище командорства, и за души родителей тамплиеров, чтобы, как говорилось в Уставе, «наш Господь, по своей неизреченной милости, простил им их грехи и даровал им покой».
