Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
Хроникер Гаспар Корреа подробно передавал грозную речь да Гамы, обращенную к незадачливому правителю: «Я раб моего государя, и все люди, что ты видишь здесь, и те, кто на судах, исполняют мои приказы. Будь уверен, что если я прикажу, то за один час твой город превратится в угли. Если я прикажу убить твоих людей, они все сгорят в огне». Да Гама прибавил, что «они втащат его за уши на корабль, наденут на шею железный ошейник и в таком виде повезут показывать в Индию, чтобы тем, кто еще вздумает не подчиниться королю Португалии, была наука».
Далее да Гама потребовал права брать за все товары золотом и чтобы султан делал ежегодный взнос в португальскую казну и поднимал португальский флаг в знак своего вассалитета. Это было намеренное унижение.
Договорились, что взнос будет выплачен в два приема. Первую часть передали тотчас, с надлежащей помпой, с шумом и радостью. На берегу собралась большая толпа женщин, которые громко выкрикивали: «Португалия, Португалия!» Хроникер Томе Лопеш сухо замечает, что это все было скорее проявлением страха, чем искренней готовности услу жить. Довольно скоро пушечная дипломатия возымела эффект по всему побережью Суахили. 27 июля экспедиция прибыла в Малинди, где дружественный султан встречал да Гаму не без опаски.
Путешествие через Индийский океан прошло довольно спокойно. К 20 августа армада достигла острова Анджедива, мимоходом обстреляв близлежащие порты Хонавар и Баркал. По словам хроникера Корреа, на встрече с трусливым местным раджой командующий так объяснил свои действия: «Это флот его величества короля Португалии, повелителя суши и моря и всех этих берегов».
Отсюда португальцы взяли курс на юг. В начале сентября они сделали остановку в лагуне близ одного из мысов к северу от Каннанора. Здесь традиционно останавливались торговые суда, следующие в Каннанор и обратно, чтобы пополнить запасы пищи, воды и запастись древесиной. К тому времени, когда двадцать кораблей да Гамы бросили якорь в лагуне, многие страдали от цинги. Больных разместили на берегу в палатках, давали им апельсины, но было уже поздно: шестьдесят — семьдесят человек умерли. У прочих стали проявляться симптомы новой неизвестной болезни — опухоли между ног, виной чему послужили, вероятно, тропические паразиты. Впрочем, болезнь скоро прошла.
Пока да Гама, поднявшись на вершину горы Дели в девять сотен футов высотой, рассматривал окрестности, в голову ему пришла мысль о морской засаде.
От открытий к завоеваниям: второй флот да Гамы был в шесть раз больше первого
Подобные операции они с родственниками Содре могли не раз проворачивать у берегов Марокко. Да, им было приказано перерезать торговые пути через Красное море, но, с другой стороны, оставался вопрос мести за убийства их товарищей в Каликуте. Кроме того, многие моряки были совсем не прочь в походе обогатиться.
Шанс представился 29 сентября 1502 года, когда часовые на вершине горы заметили большое доу, идущее с севера. Да Гама, с отрядом вооруженных пушками кораблей, отправился наперерез. О том, что случилось далее, повествуют записки очевидцев, хотя не всем хватило духу зафиксировать подробности. Например, итальянский коммерческий агент Маттео да Бергамо сообщал в письме своему хозяину: «Мы не принимали в этом участия. Нам сказали, что нас это не касается. О том, что творилось, я пока не могу говорить». Португалец Томе Лопеш оказался менее сдержанным. Вероятно, ему принадлежат первые критические оценки методов и принципов покорителей Индийского океана.
Судно называлось «Мири». На борту было 240 человек — мужчины, женщины и дети, большинство из которых возвращались из паломничества в Мекку. Судно, вероятно, имело вооружение и даже пушки. На борту находились богатые каликутские купцы, в их числе торговый представитель мамлюкского султана, по имени Яхар аль-Факи, крупный предприниматель, имевший в собственности несколько кораблей.
К удивлению да Гамы, корабль «Мири» сдался без боя. Дело в том, что на Малабарском побережье было принято платить выкуп пиратам в случае захвата корабля и состоятельные торговцы, плывшие на «Мири», не сомневались, что у них хватит средств откупиться.
Аль-Факи сделал первое предложение. Он обещал компенсировать расходы на починку треснувшей при подходе к ним мачты и каждому из «пиратов» по грузу пряностей в Каликуте. Да Гама отказался. Тогда аль-Факи предложил себя, одну из своих жен и племянника в качестве заложников и под завязку загрузить пряностями четыре самых больших корабля да Гамы. Они останутся в заложниках, а другой племянник сойдет на берег в Каликуте, чтобы организовать погрузку. Он также обещал вернуть все португальское имущество, оставшееся в городе, и посодействовать восстановлению мирных отношений — фактически это означало свободный допуск к торговле пряностями. Если через 15–20 дней его обещания не будут исполнены, да Гама волен решать его судьбу. Но адмирал был неумолим. Он велел аль-Факи сказать своим подчиненным, чтобы те отдали все, что имеют при себе. «Когда я командовал на этом судне, они выполняли мои приказы, — с достоинством отвечал удивленный торговец, — но теперь командуйте им сами».
Торговцы подчинились «добровольно», как указывает Лопеш, и передали свое личное имущество в распоряжение захватчиков, при этом на корабле осталось много ценностей. По некоторым сведениям, офицеры роптали, наблюдая упрямство капитана, который отвергал выкуп и не позволял грабить корабль. Отказ от обогащения ради неких принципов был им непонятен. Лопеш тоже недоумевал: «Представьте себе: драгоценности, другие сокровища! Бочки с маслом, медом, чего там только нет!»
Но у да Гамы были иные планы. К изумлению пассажиров «Мири», а равно и своей команды — разумеется, по другим причинам, — с корабля сняли руль и снасти, а затем баркасы оттащили его подальше, всыпали на палубу пороху и подожгли. Мусульмане должны были сгореть заживо.
Осознав, что им уготовано, жертвы не потеряли присутствия духа. Им удалось потушить пожар. Они собрали все оружие, камни, все, что годилось для метания, и приготовились умереть в бою. Когда португальцы вернулись, чтобы снова разжечь пламя, как мужчины, так и женщины стали отстреливаться и отбиваться, вынудив их повернуть назад. Они хотели расстрелять судно из пушек, но легкие орудия не могли нанести ему заметного ущерба. Между тем многие пассажиры молили о пощаде. Женщины трясли над головой драгоценностями или поднимали детей, надеясь вызвать жалость адмирала. «Не то чтобы мы их не понимали… — писал Томе Лопеш, чьи записи становятся бессвязными и неразборчивыми. — Мужчины показывали, что они готовы заплатить огромный выкуп. Его хватило бы, чтобы мы, в свою очередь, выкупили всех христиан, томящихся в Фесе, и еще осталось бы для государя». Да Гама бесстрастно наблюдал за происходящим из своей каюты. К мольбам несчастных он оставался глух. Пассажиры на «Мири» начали воздвигать баррикады из матрасов, тюков, всего, что нашлось на корабле, готовясь задорого продать свою жизнь.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
